Страница 75 из 106
Но ослепительно полыхнула вспышка света, и исчезли все деревья, оставив по себе лишь низенькие пеньки да черные пятна гари на полу.
Затрещал и с оглушительным грохотом рухнул потолок.
Отступая через ту же дверь позади трона, они увидели, как по-прежнему стоявшая в центре зала фигура подняла над головой свой жезл и описала им едва заметный крут.
Вверх вознесся конус ослепительного сияния, и все, на что он натыкался, тут же исчезало. На губах Агни по-прежнему играла улыбка, когда вокруг него валились огромные камни — но не слишком к нему близко.
Грохот не смолкал, трещал пол, покачнулись стены.
Они захлопнули за собой дверь, и у Сэма закружилась голова, когда окно, еще миг тому назад маячившее в самом конце коридора, промелькнуло мимо него.
Они неслись вверх и прочь, сквозь поднебесье, и тело его было переполнено, в нем что-то пузырилось, что-то его покалывало, словно весь он состоял из жидкости, сквозь которую пропустили электрический ток.
Своим демоническим зрением он видел сразу все вокруг и, в частности, Паламайдзу, уже столь далекий, что его вполне можно было взять в рамку и повесить в качестве картины на стену. На высоком холме в самом центре города рушился дворец Видегхи, и огромные вспышки, словно зеркально отраженные молнии, били из руин в небо.
— Вот тебе и ответ, Тарака, — сказал он. — Не вернуться ли нам назад и испытать еще раз его силу?
— Я должен был разобраться, — ответил демон.
— Позволь мне предостеречь тебя еще раз. Я не шутил, когда сказал, что видит он все до самого горизонта. Если он высвободится из-под всех этих обломков достаточно быстро и обратит свой взор в нашу сторону, он нас засечет. Я не думаю, что ты можешь двигаться быстрее света, так что давай полетим пониже, используя неровности рельефа в качестве прикрытия.
— Я сделаю нас невидимыми, Сэм.
— Глаза Агни видят далеко за пределами и красной, и фиолетовой оконечностей доступного человеку спектра.
И тогда они быстро снизились. Сэм успел еще заметить, что все, что осталось от дворца Видегхи в далеком уже Паламайдзу, — это клубящееся над серыми склонами холма облако пыли.
Как смерч неслись они на север, дальше и дальше, пока не раскинулась, наконец, под ними цепь Ратнагари. Они подлетели к горе, именуемой Чанна, скользнули мимо ее вершины и приземлились на ровной площадке у настежь распахнутых дверей в Адов Колодезь.
Они вошли туда и захлопнули за собой дверь.
— Будет погоня, — заметил Сэм, — и даже Адов Колодезь не устоит против нее.
— До чего они уверены в своих силах, — подивился Тарака, — прислать всего одного!
— Тебе кажется, что доверие неоправданно?
— Нет, — сказал Тарака. — Ну а этот Красный, о котором ты говорил, тот, что выпивает глазами жизнь? Разве ты не считал, что они пошлют Великого Яму, а не Агни?
— Да, — согласился Сэм, пока они спускались к колодцу. — Я был уверен, что он последует за мной, да и сейчас еще думаю, что так он и сделает. Когда я виделся с ним в последний раз, причинил я ему кой-какое беспокойство. Чувствую, что он повсюду меня выслеживает. Кто знает, может быть, как раз сейчас он лежит в засаде на дне самого Адова Колодезя.
Они дошли до колодца и ступили на тропу.
— Внутри он тебя не поджидает, — заверил Тарака. — Мне бы сразу же сообщил кто-нибудь из все еще скованных, если бы этим путем прошел кто-то помимо ракшасов.
— Придет еще, — ответил Сэм, — и, когда он, Красный, явится в Адов Колодезь, его будет не остановить.
— Но попытаются это сделать многие, — заявил Тарака. — И вот первый из них.
Стали видны языки пламени, пылающего в нише рядом с тропой.
Проходя мимо, Сэм освободил его, оно взлетело, как ярко раскрашенная птица, и по спирали спустилось в колодец.
Шаг за шагом спускались они, и из каждой ниши вырывался на волю огонь и уплывал прочь. По приказу Тараки некоторые из них поднимались к горловине колодца и исчезали за мощной дверью, на внешней стороне которой были вычеканены слова богов.
Когда они добрались до дна колодца, Тарака сказал:
— Давай освободим и запертых в пещерах.
И они отправились в путь по глубинным переходам, освобождая пленников потайных каменных мешков.
И шло время, и он потерял ему счет, как потерял счет и освобожденным демонам, и наконец все они оказались на воле.
Ракшасы собрались на дне колодца и, выстроившись одной огромной фалангой, слили свои крики в единую ровную звенящую ноту, которая перекатывалась и билась у него в голове, пока он, наконец, не понял, вздрогнув от своей мысли, что они поют.
— Да, — сказал Тарака, — и впервые за целые века делают они это.
Сэм вслушивался в звучавшие внутри его черепа звуки, вылавливал фрагменты смысла из-под вспышек и свиста, и наполнявшие их пение чувства отливались в слова и строки, значение которых находило отзвук и в его собственном разумении.
Сэм содрогнулся, послушав, как вновь и вновь повторяли они на разные лады этот напев, перечисляя свои канувшие в лету триумфы и подвиги, без остатка доверяя своей способности претерпеть, переждать любые обстоятельства, встретить любую силу приемом космического дзюдо — толкнув-потянув и выждав, чтобы понаблюдать, как их недруги обращают свою силу на самих себя и исчезают. В этот миг он почти верил, что правдой обернется их песня, что когда-нибудь одни ракшасы будут пролетать над обезображенным оспинами ландшафтом мертвого мира.
Затем он подумал о другом и сумел вытеснить из своего рассудка и мелодию, и жутковатое настроение.
Но в следующие дни, а иногда даже и годами позже, возвращалось оно к нему, отравляя его усилия, насмехаясь над радостями, заставляя сомневаться, признавать свою вину, печалиться — и тем самым преисполняться смирения.
Спустя некоторое время вернулся на дно колодца один из ракшасов, посланных ранее на разведку. Он повис в воздухе и начал отчитываться об увиденном. Пока он говорил, огонь его перетек в некое подобие Т-образного креста.
— Это форма той колесницы, — пояснил он, — которая просверкнула по небу и упала, остановившись в долине позади южного острога.
— Бич, ведомо ли тебе это судно? — спросил Тарака.
— Я слышал ее описание, — ответил Сэм. — Это громовая колесница Великого Шивы.
— Опиши ее седока, — велел демону Тарака.
— Их четверо, Господин.
— Четверо?
— Да. Первый из них — тот, кого ты называл Агни, богом огня. Рядом с ним воин, вороненый шлем которого венчают бычьи рога; доспехи его по виду напоминают старинную бронзу, но отнюдь не из бронзы они; сработаны они словно из множества змей и ничуть не отягчают его движений. В руке держит он поблескивающий трезубец, и нет у него щита.
— Это Шива, — вмешался Сэм.
— Дальше идет еще один, облаченный во все красное, и мрачен его взгляд. Он не разговаривает, но время от времени взгляд его падает на женщину, что идет рядом, слева от него. Светла она и лицом, и волосами; латы ее поспорят цветом с его одеждами. Глаза ее — как море, и часто раздвигает улыбка ее губы, алые, как человеческая кровь. На грудь ей свисает ожерелье из черепов. Вооружена она луком и коротким мечом, а в руке держит странный инструмент, что-то вроде черного скипетра, кончающегося серебряным черепом, вставленным внутрь колеса.