Страница 38 из 106
Хотя земля дрожала, как в ознобе, а камни с гулом катились по склонам, он начал спускаться с Горы-Которая-Однажды-Пошла, и свирепые молнии, бившие из пылающих облаков, зажигали огни на его пути.
Оползни не замедляли его бег, буря не препятствовала его шагам. Он легко пробирался меж валунов, устилавших подножия горы, и останавливался лишь изредка, чтобы прикинуть, предстоит ли ему взбираться на новые высоты или нет.
След вел его туда. Значит, туда и нужно идти.
…Высокий, стоящий на огромной скале, обнесенный стеной, хорошо охраняемый…
— Выигрыш это или проигрыш, не знаю. Главное, сработало, — сказал Валет.
Айвина промолчала, но душа ответила:
— Ты проиграешь все равно. А выиграет или проиграет Мир — совсем другой вопрос. Но ты проиграешь, Валет, точно.
…И, поглядев на светлеющий восток, Валет почувствовал: правда. Ибо небо становилось все светлее и светлее, и это был отнюдь не отсвет вулканов или грозовых молний. И сам Валет ощущал, как иссякает в нем былая сила. Повернувшись на запад, он вновь убедился, что черная Сфера опустилась еще ниже, и Истина предстала перед ним во всей своей наготе.
По мере того как Сила покидала Валета, стены Шэдоу-Гарда начали шататься.
— Нам лучше поскорее удрать отсюда.
— А тебе-то чего волноваться, дух? Тебе же повредить невозможно. А я бежать не стану. Говорю тебе, эта башня сможет противостоять даже рассвету.
Камни и кирпичи водопадом хлынули во двор, рухнули стены замка, явив миру внутреннее убранство покоев. Валет услыхал вопли слуг, несколько человек опрометью выскочили из ворот. И снова дрогнула земля, и даже сама башня слегка качнулась.
— Потерянный Ключ, Кольвиния, снова утрачен, — сказал Валет, — и на этот раз уже навсегда.
Ибо произнесенное им простенькое заклинание не сработало. Раздался долгий могучий ропот, похожий на накат океанской волны. Дальняя стена крепости рухнула и рассыпалась в прах.
— Если ты не уйдешь, подумай, что будет с девушкой, стоящей возле тебя.
Валет повернулся к Айвине — он почти забыл о ее существовании. И увидел странное выражение, медленно возникающее на ее лице.
Сначала он просто не мог понять, что оно означает, но когда Айвина заговорила, он обнаружил, что изменение коснулось и ее голоса.
— Что тут происходит, Валет?
Он ощутил, как ее тело вдруг напряглось, а потом отшатнулось. И тут же ослабил свое объятие, как бы отпуская Айвину на свободу.
Объяснение пришло к нему мгновенно. Когда его магическая Сила стала уходить, заклятие, наложенное на Айвину в далеком прошлом, тоже перестало действовать. И чем ярче разгорался восход над измученным Миром, тем быстрее просыпался разум Айвины.
Валет заговорил, надеясь отвлечь внимание девушки и уберечь ее сознание от внезапного потрясения, когда она вдруг осознает весь масштаб происходящих перемен.
— Это все из-за меня. Те Семеро, что были записаны в Красную Книгу Элса, не захотели сотрудничать со мной и отказались нести службу у Щита, что защищает нас от Внешнего Холода. И тогда я казнил их. Но я ошибся, полагая, что без них можно обойтись. Хотя я и был убежден, что сумею выправить положение и предотвратить прорыв Холода, на поверку оказалось, что в одиночку мне с этим не справиться. Остался лишь один выход. Я разрушил Великую Машину, которая сохраняла наш Мир в привычном для нас виде. Мы, обитатели Темной Стороны, черпали наши легенды из почти недоступной пониманию вещи, именуемой наукой, а потому верили, что Миром управляет Машина. Обитатели Дневной Стороны, которые суеверны ничуть не меньше, чем мы, верят, будто ядро земли состоит из расплавленных металлов и духов огня. Как определить, кто из нас прав, а кто — нет? Философы с обеих сторон нередко утверждают, что чувственный мир — вообще иллюзия. Меня-то все это мало волновало. И какова бы ни была истинная реальность, я отправился к Центру Мира и вызвал там катастрофу. Вот ее-то последствия ты и видишь сейчас вокруг себя. Благодаря моим действиям Мир начал вращаться. Теперь не будет больше ни Страны Вечной Тьмы, ни Страны Вечного Дня. По всей вероятности, Свет и Тьма будут в строгой последовательности чередоваться по всей планете. Однако Тьма в каком-то виде сохранит в себе те черты, из которых складывалась наша жизнь, тогда как при Свете, без сомнения, будет торжествовать наука.
«Конечно, — думал Валет, — все это при условии, что Мир уцелеет. Любопытно, а как все это воспримут в странах Света?.. В университете, например?.. Когда вдруг наступят сумерки… а потом — ночь… и зажгутся звезды? Не примет ли это Пойндекстер за очередную выходку студентов по случаю окончания семестра?»
— И таким образом, — продолжал он, — отпала нужда в Щитах от холода или от жары. Тепло звезды, вокруг которой мы вращаемся, будет распределяться по всей поверхности планеты, а не концентрироваться лишь на одной ее половине.
— Валет-Стервятник! — дико выкрикнула Айвина, отшатнувшись от него.
Краем глаза Валет увидел, как над восточным горизонтом поднялась сверкающая оранжевая арка. Вмиг ударили ее лучи, и башня дрогнула, затряслась и стала раскачиваться из стороны в сторону. Он услышал грохот камней, падающих внутри самой башни, и даже сквозь толстые подошвы сапог сумел уловить колебания расходящихся перекрытий.
Айвина хищно пригнулась, ее глаза сквозь гриву волос, которую трепал ветер, горели безумным огнем…
…А в ее правой руке Валет увидел обнаженный кинжал. Он облизал пересохшие губы и попятился.
— Айвина, — прохрипел Валет, — пожалуйста, выслушай меня. Эту игрушку я легко отберу у тебя в любой момент, но мне не хочется причинять тебе боль без особой нужды. Я и без того доставил ее тебе слишком много. Брось кинжал, прошу. Я постараюсь сделать…
Айвина кошкой прыгнула на него. Валет попытался схватить ее за руку, промахнулся и быстро отступил в сторону. Клинок прошел совсем рядом. Айвина споткнулась, не встретив ожидаемого сопротивления, и Валет схватил ее за плечи.
— Валет-Стервятник! — опять выкрикнула девушка и полоснула его по руке, оставив длинную, хотя и не слишком глубокую рану.
Хватка Валета слегка ослабела. Айвина высвободилась и снова кинулась на него. Валет блокировал удар левым предплечьем, а правой рукой отшвырнул Айвину. Мельком он успел увидеть ее лицо — в углах губ пузырилась пена, из прокушенной губы по подбородку текла узкая струйка крови. Айвина отлетела к парапету, ударилась о него спиной и вместе с развалившейся почти беззвучно кладкой рухнула в пропасть.
Валет рванулся к ней, но успел увидеть лишь всплеск пышных юбок, когда она падала на каменные плиты двора. Короткий крик оборвался тяжелым мокрым шлепком.
Валет отпрыгнул назад — колебательные движения башни угрожали падением и ему. Солнце уже наполовину вылезло из-за горизонта.
— Валет! Пора уходить! Башня сейчас обрушится!
— Ну и пусть, — ответил он.
И все же повернулся и пошел к лестнице.
Тварь, после того как влезла в крепость сквозь зияющую брешь в северной стене, уже успела облазить все коридоры. Трупы тех, кого ей приходилось убивать по пути, лежали неоскверненными — она их не тронула. В одном из коридоров на нее обрушилась часть кровли. Тварь прокопала себе туннель под обломками и полезла дальше.
Она затаилась за грудой обломков, пропустив мимо себя вереницу слуг с ведрами — торопящихся тушить пожар, надо полагать. Ей приходилось прятаться в нишах, за портьерами, за мебелью, за дверями. Она скользила, как призрак, и струилась, как змея.
Тварь шныряла меж груд щебня и битого кирпича до тех пор, пока снова не взяла след.
След вел все выше и выше, штопором ввинчиваясь в высоту… И тварь полезла наверх…
Небо, пополам расколотое зарей; пролом в парапете, навечно врезанный в память; пышный цветок раскинутых ветром юбок перед его внутренним взором; пена на губах и кровь на подбородке — чернила, которыми подписан его приговор; пронзительные вопли истерзанной земли; раздавленные камни, чьи грани кажутся особенно острыми из-за прозрачных теней, наброшенных на них зарей; погребальный вой ветра; подрагивание разрушающейся башни — будто убаюкивающее…