Страница 27 из 106
Смейдж выглянул в окно и тотчас отвернулся — вид из окна полностью закрывали отроги горы, которая подошла уже вплотную к замку. Что-то непрерывно грохотало, и чьи-то нечеловеческие вопли разрывали ночную тьму. Подобно молниям, перед глазами Смейджа мелькали фантомы — обезглавленные рыцари, многокрылые птицы и звери с человеческими лицами. Они возникали и исчезали, как и другие твари, которых он не сумел запомнить. Никто из них даже не попытался напасть на Смейджа. Скоро, теперь уже совсем скоро, все кончится, понял он. Острый корабельный нос горы нависал над башней его господина.
Когда раздался ужасающий грохот, Смейджа швырнуло на пол, ему показалось, что стены не выдержали и рушатся на него. По панелям змеились извилистые трещины, весь замок будто сделал шаг назад. Слышался треск осыпающейся кладки и ломающихся Деревянных перекрытий. Потом — спустя несколько биений сердца — откуда-то сверху донесся пронзительный вопль, за которым последовал глухой шлепок падения чего-то тяжелого на плиты двора слева от Смейджа. Затем клубы пыли и — тишина…
Смейдж встал на ноги и призвал к себе воинов. Вытерев запорошенные пылью глаза, он огляделся.
Все солдаты лежали на полу. Ни один из них не шевелился.
— Встать! — заорал Смейдж, массируя ушибленное плечо.
И когда на приказ ответила лишь мертвая тишина, Смейдж подбежал к тому солдату, что лежал поближе к нему, и осмотрел его. Следов ранений на первый взгляд нет… Смейдж слегка похлопал солдата по лицу. Никакой реакции. Попытался заставить очнуться следующего; потом еще двоих. То же самое. Казалось, все они бездыханны.
Обнажив меч, Смейдж пошел к двери слева, которая вела во двор, и, задыхаясь от пыли и кашляя, выскочил на воздух.
Больше половины небесной тверди теперь заслоняла уже неподвижная гора, а двор был завален обломками рухнувшей башни. Острый корабельный выступ горы тоже пострадал. Воцарившееся безмолвие воспринималось сейчас страшнее недавнего грохота и шума битвы. От фантомов не осталось и следа.
Смейдж двинулся дальше. На плитах двора виднелось множество черных выжженных пятен, будто тут еще недавно плясали молнии.
Он замер, увидев распростертую на каменных обломках фигуру. Потом рванулся к ней и концом клинка перевернул тело на спину.
Выронив меч, Смейдж упал на колени, прижимая к своей груди изуродованную руку трупа, и из его глотки вырвалось короткое рыдание. Сзади вдруг раздалось потрескивание огня, и жаркое дыхание пламени обожгло спину. Но Смейдж даже не обернулся.
И тут же послышался короткий смешок. Смейдж глянул вверх, затем огляделся, но так ничего и не увидел. Снова смешок, теперь уже откуда-то справа. Вот оно! Там, среди теней, что ползут по покосившейся стене…
— Привет, Смейдж! Не забыл меня? Смейдж прищурился, протер глаза.
— Я… я что-то плохо тебя вижу.
— А я зато прекрасно вижу, как ты прижимаешь к груди этот кусок падали.
Смейдж бережно опустил руку своего господина, нашарил меч, лежавший на плитах, и поднялся во весь рост.
— Кто ты такой?
— А ты подойди и глянь.
— Твоя работа? — Смейдж слегка повел свободной рукой.
— Моя.
— Тогда я иду!
Смейдж подошел к почти неразличимой фигуре и сделал выпад. Однако клинок рассек лишь воздух, а сам Смейдж чуть не потерял равновесие. С трудом устояв на ногах, он нанес новый удар. И опять с тем же результатом.
На седьмой попытке Смейдж разрыдался.
— Теперь я знаю, кто ты такой! Вылезай из своих теней, и посмотрим, каков ты в деле!
— Что ж, можно.
Легкое колебание теней — и вот уже противник стоит перед Смейджем, невероятно высокий, пугающий и даже величественный.
Рука Смейджа, сжимавшая меч, дрогнула; рукоять почему-то внезапно раскалилась. Смейдж разжал кулак, и его враг слегка улыбнулся, когда меч со звоном упал между ними.
Смейдж поднял руки, и они замерли в воздухе, будто их хозяина поразил столбняк. Сквозь скрюченные, как сучья, пальцы он глядел в ненавистное лицо врага.
— Я выполнил твое желание, — раздался голос Валета. — Как видишь, в деле я совсем неплох. И уж, разумеется, получше тебя. Впрочем, мне было весьма приятно встретиться с тобой снова, — добавил он.
Смейджу ужасно хотелось хотя бы плюнуть в ненавистное лицо, но слюны не было, а поднятые руки прикрывали глаза и мешали видеть.
— Убийца! Низкая тварь!
— Вор, — мягко поправил его Валет. — А кроме того, чародей и победитель.
— Если б я только мог двигаться!..
— Можешь. Подними меч и подрежь когти на ногах этой падали… и постепенно дойди до самой шеи, конечно. Доставь уж мне такое удовольствие.
— Я не…
— Оттяпай ему башку! Сделай это одним ударом — быстро и метко, как то делают палачи своими топорами.
— Никогда! Он был мне хорошим господином. Он был добр ко мне и к моим товарищам. Я не оскверню его тело.
— Какой там хороший господин! Жестокий садист, да и только!
— Разве что со своими врагами… а они получали по заслугам.
— Пусть так, однако теперь ты видишь на его месте другого господина. И доказать свою лояльность ты можешь только одним — если принесешь ему голову своего старого хозяина.
— Нет!
— А ведь я сказал тебе — единственный способ сохранить жалкую жизнь в твоем теле, это добровольно выполнить мою просьбу.
— Никогда!
— Вот ты и выбрал свою участь. Теперь ты уже ничем себе не поможешь. А мой приказ ты все же выполнишь.
И тогда в тело Смейджа, как ему показалось, вошел некто совсем чужой, заставивший его нагнуться и поднять меч с земли. Рукоять меча по-прежнему жгла ему руку, но он поднял его высоко над головой и повернулся. Изрыгая проклятия и рыдая от бессильной ярости, Смейдж подошел к трупу, постоял над ним и вдруг резко опустил меч, со свистом вспоровший воздух. Голова откатилась на несколько футов, кровь запятнала белые плиты двора.
— А теперь подай ее мне.
Смейдж поднял голову за волосы и, держа ее в вытянутой руке, вернулся туда, где стоял прежде. Его новый господин принял голову из рук и небрежно взмахнул ею в воздухе.
— Благодарю, — сказал он. — Что ж, ничего не скажешь — похож, как две капли воды. — Валет снова поднял голову повыше и вгляделся в ее черты. — Нет, в самом деле похож. Интересно, а что стало с моей прежней головой? Впрочем, ерунда. Для этой я найду вполне достойное применение.
— А теперь убей меня, — взмолился Смейдж.
— Увы, окончательную уборку помещения мне придется отложить немного на потом. Пока же можешь составить компанию остаткам армии твоего бывшего хозяина, присоединившись к тем, кто уже спит. Двоих бодрствующих хватит за глаза.
Он махнул рукой, и Смейдж, уже храпя, рухнул на землю; огонь немедленно погас.
Когда раздался звук открываемой двери, Айвина даже не взглянула на нее. Но когда после долгого молчания прозвучал голос Валета, она вздрогнула.
— Ты должна была знать, — сказал он, — что рано или поздно я все равно приду за тобой.
Девушка не ответила.
— Ты должна была помнить те клятвы, которые я дал, — добавил он.
Тогда она обернулась, и на ее глазах сверкнули слезы.
— Значит, ты явился сюда, чтобы похитить меня?
— Нет. Я пришел, чтобы сделать тебя госпожой Шэдоу-Гарда и моей супругой.
— Похитить, — повторила Айвина. — Лишь таким путем ты можешь овладеть мной, а это твой излюбленный способ добиваться того, что тебе нравится. Только ведь любовь украсть нельзя, Валет.
— Значит, придется обойтись без нее, — ответил он.
— И что же теперь? Отправишься в Шэдоу-Гард?
— Зачем же. Шэдоу-Гард здесь. Отныне это место будет во веки веков называться Шэдоу-Гард, и я отсюда никуда не уйду.
— Я так и знала. — Голос Айвины звучал мягко и спокойно. — Ты думаешь править тут — в замке, который принадлежал моему супругу… Что ты сделал с ним?
— А что он сделал со мной? И в чем я поклялся ему? Слуги же его спят — все, кроме одного, который может тебя позабавить. Давай глянем вон из того окна.