Страница 53 из 76
Будет ли дерзостью, если он обратится с вопросом к кому-нибудь из Тридцати Одного Живущих?
Наверное.
Но если они и в самом деле ничего не знают, им нужно сообщить. А может быть, нет?
Дейлинг размышлял. Очень долго размышлял.
Затем, когда раздался звонок, возвещающий о приливе, он встал и направился туда, где находились средства связи.
Какая несправедливость! Ведь ему хотелось именно этого и, с его точки зрения, в подобном желании не было ничего особенного. Но в момент свершения действия намерение отсутствовало, и он не мог насладиться содеянным.
Света нигде не было. Мертвый город застыл в холодной неподвижности под сияющими яркими звездами.
Он сорвал знак карантина, посмотрел на него, а потом разорвал на мелкие клочки. Бросил обрывки на землю и поспешил дальше.
Он мечтал о том, что войдет в Италбар ночью, дотронется своими израненными руками до дверных ручек, проведет ими по перилам, ворвется во все магазины по очереди и станет плевать на их еду.
Куда они подевались? Умерли, разбежались или лежат в своих постелях, дожидаясь последнего часа? Этот город совсем не был похож на тот Италбар, что предстал перед его глазами, когда он смотрел на него с вершины холма. Тогда Хейдель фон Хаймек прибыл сюда совсем с другими намерениями.
Теперь он сожалел, что принес смерть жителям Италбара не намеренно, а по чистой случайности.
Однако он знал, что в его жизни будут и другие Италбары — целые миры, наполненные городами, похожими на этот.
Проходя мимо угла, где гулял мальчишка с ящерицей, Хейдель остановился, чтобы вырезать себе посох.
Проходя мимо места, где мужчина предложил подвезти его, он сплюнул на землю. Он прожил много лет в одиночестве и считал, что прекрасно разбирается в человеческой природе, гораздо лучше тех, кто всю свою жизнь провел в больших городах. Это знание давало ему право на вынесение приговора — он в этом был неколебимо уверен.
Сжимая в руках свой посох, Хейдель вышел из города и направился в горы. Ветер шевелил его волосы и бороду, а в глазах отражались звезды.
Он улыбался.
Малакар вытянул свои начиненные оружием руки и ноги и подавил зевок.
— Еще кофе?
— Спасибо, командор.
— …Итак, ОЛ собирается предпринять военные действия против нас, а меня они намереваются использовать в качестве повода? Очень хорошо.
— Ну, мне сказали, не совсем так, сэр.
— Суть от этого не меняется.
«Жаль, что я не могу доверять тебе, — решил Малакар, — хотя ты сам считаешь себя достойным доверия. Ты был хорошим заместителем и всегда мне нравился. Но все творческие натуры отличаются ненадежностью. Вы селитесь там, где покупают ваши произведения. Если бы направить твои способности в нужное русло, мы с тобой славно поработали бы. Жаль. Интересно, почему ты не куришь трубку, которую я тебе подарил…»
— Он думает об этом сейчас, — сказал Шинд.
— А о чем он еще думает?
— Информация, которой я опасался, не находится на первом плане его сознания. По крайней мере, я ее не вижу.
— Я хочу попросить тебя оказать мне услугу.
— Какую, сэр?
— Это касается сфер, в которые заключены сны, те, что ты делаешь…
— Да?
— Я бы хотел, чтобы ты мне сделал такую.
— Я был бы счастлив, но не взял с собой аппаратуры. Если бы я знал, что вас это заинтересует, я привез бы все необходимое оборудование. Однако…
— В принципе я понимаю, как ты это делаешь. Я думаю, моего лабораторного оборудования хватит на то, чтобы решить эту задачу.
— Здесь нет нужных наркотических препаратов, телепатической связи, сферы…
— …Но ведь я медик, и у меня есть друг-телепат, который может одновременно принимать и передавать мысли-образы. Что же касается сферы, мы ее просто сделаем.
— Ну, тогда я с радостью попытаюсь исполнить вашу просьбу.
— Хорошо. Почему бы нам не начать сегодня вечером? Сейчас, например?
— Не имею ничего против. Я бы уже давно предложил вам свои услуги, если бы только знал, что вам это будет интересно.
— Эта мысль пришла мне в голову совсем недавно, ну, а сейчас к тому же еще и возник подходящий случай.
«Очень подходящий, — подумал он. — А может быть, уже слишком поздно?»
Он пересек джунгли Глича. Прошел недалеко от реки Барт. На лодке проплыл сотни миль, останавливаясь в деревнях и маленьких городках.
Теперь он стал похож на святого отшельника — казался выше и сильнее, а его голос и глаза обладали способностью притягивать внимание толпы. Одежда превратилась в лохмотья, волосы и борода отросли и клочьями торчали в разные стороны, тело покрывали многочисленные царапины, ссадины и грязь. Он проповедовал, и люди его слушали.
Он проклинал их. Говорил, что в их душах поселилось зло, которое движет их поступками. Он говорил о преступлениях, о вине, требующей искупления, и о том, что он подарит им это искупление. Он утверждал: на свете не существует раскаяния, и им осталось только привести свои дела в порядок — ведь через несколько часов они покинут этот мир. Никто не смеялся, когда он произносил эти слова, однако позже, вспоминая его проповеди, многие начинали весело хохотать. Впрочем, кое-кто следовал его совету.
Так, возвещая День Смерти, он путешествовал из юрода в город, и ни разу его предсказание не было нарушено.
Те немногие, кому посчастливилось остаться в живых, по какой-то неясной причине начали считать себя избранными. Однако Кем они избраны, никто из них не знал.
— Я готов начать, — сказал Малакар.
— Хорошо, — согласился Морвин. — Давайте начнем.
«Интересно, за каким дьяволом ему все это нужно, — спрашивал он сам себя. — Раньше ведь никогда не отличался тягой к прекрасному и склонностью к самоанализу. А теперь вдруг захотел получить произведение искусства, в основе которого лежат его чувства… Может, Малакар изменился? Нет, не думаю. Его жилье обставлено с такой же ужасающей безвкусицей, что и прежде, да и вообще, с тех пор, как я побывал здесь в последний раз, ничего не изменилось. Он ведет те же разговоры. Намерения, планы и желания остались прежними. Нет, чувствительность тут ни при чем. Что же тогда?»
Он смотрел на Малакара, пока тот делал себе в руку инъекцию какой-то бесцветной Жидкости.
— Что это за препарат?
— Слабое успокоительное средство, обладающее галлюциногенным эффектом. Начнет действовать через несколько минут.
— Вы мне еще не объяснили, какие образы я должен отыскать в вашем сознании, чтобы выполнить заказ.
— Я облегчу вам задачу, — сказал Малакар, когда они устроились на своих кушетках перед сферой. — Шинд поможет мне… когда все будет готово. Тебе нужно будет лишь нажать на рычаги и поймать мой сон в том виде, в каком он перед тобой предстанет.
— Такое решение задачи потребует довольно серьезного участия с вашей стороны. А это неминуемо скажется на яркости и четкости видения. Именно поэтому я предпочитаю пользоваться своими собственными наркотическими препаратами.
— Не беспокойся. Картинка в моем мозгу будет яркой и четкой.
— Как вы думаете, сколько пройдет времени, прежде чем ваш сон примет желаемые, с вашей точки зрения, очертания?
— Минут пять. Образы возникнут, словно вспышка, но ты успеешь привести в действие свои рычаги и рукоятки и поймать его.
— Попытаюсь, сэр.
— У тебя обязательно получится. Не сомневаюсь, это будет самая сложная работа из всех, что ты до сих пор делал. Но я хочу увидеть свои фантазии в тот самый момент, как проснусь.
— Да, сэр.
— Шинд?
— Я наблюдаю. Он все еще озадачен. Пытается понять, зачем вам сфера и как будет выглядеть ваш сон в ней. Поскольку он не пришел ни к какому выводу, то решил на время отложить эти вопросы. Он успокаивает себя тем, что скоро все узнает. Пытается расслабиться, чтобы как можно лучше выполнить ваш приказ. Он очень напряжен. У него беспрерывно потеют руки, и он вытирает их о брюки. Старается выровнять дыхание и сердечный ритм. Постепенно на его сознание снисходит мир. Поверхностные мысли исчезают. Вот! Сейчас… Он проделывает со своим сознанием какой-то трюк, который я не могу расшифровать. Готовится к демонстрации своего специального таланта. Окончательно расслабился. Напряжение исчезло. Погрузился в приятные грезы. Самые разнообразные мысли сами возникают и пропадают. Туман, путаница, очень личное, никаких сильных эмоций…