Страница 48 из 92
— Откуда ты знаешь, что я подвергаюсь опасности?
— Ваш взгляд, запах, некоторая нервозность…
— А если бы я выглядел, как самый средний парень, этого не случилось бы?
— Скорее всего нет.
— Ну а ты под кого косишь? Человек улыбнулся с облегчением.
— Вам не нравятся ученые?
— Не больше, чем остальные.
— А если бы я был ученым?
— Тогда что?
— Ладно. Я — ученый.
— И что из этого?
— Нас собрали всех вместе. Я — биолог.
— Не понимаю, к чему ты.
— Все это сделали с нами физики, химики и математики, — он повел рукой вокруг. — Не биологи.
— Ты о войне?
— Да. Нет! Я говорю о мире, каким он стал.
— Меня не было, когда это случилось. Я не знаю. И меня это не волнует.
— Не следовало винить всех профессоров любых наук за все, что произошло.
— Я не винил. И не виню. Я даже не знаю, что произошло. И, кстати, что произошло?
— Война, вот что. Безумная и разрушительная. Использование бомб и ракет с непредсказуемыми последствиями — вот что! — Канис опять указал рукой наружу. — А что же произошло потом? Да те, кто выжил, пришли в уцелевшие университеты и убили оставшихся в живых профессоров, независимо от того, преподавали они английский язык, социологию или физику. Эти ученые были в ответе за все, потому что они были профессорами. Именно поэтому мимикрия так много значит для меня. Их застрелили, разорвали на куски, распяли. Но не меня. Нет, не меня. Я был ими, толпой. Поэтому я жив.
Канис вновь засмеялся.
— Значит, ты помогал им, когда они убивали твоих друзей?
— Каких друзей? Они работали в других областях. Я навряд ли знал их.
— Но ты помогал?
— Конечно. Именно поэтому я остался в живых.
— Ну и как она, жизнь?
Человек закрыл лицо руками, впился ногтями в щеки.
— Не могу забыть… — выдавил он наконец.
— Так вот что эта чертова мимикрия дает тебе. Нет уж, спасибо! Я знаю, кто я.
— И кто же?
— Я — это я. Я — Ангел. Мне не нужно притворяться кем-то еще. Если я им не нравлюсь, пусть убьют меня, если смогут. Пока не смогли. Меня эта мимикрия ни капли не волнует. Нет, спасибо. Совсем не интересует. Пошли они к черту!
— Особь так не поступает.
— К черту особей! Мне, чтобы сохраниться и выжить, надо пересечь Долину. Без всякой мимикрии.
— Вы не правы.
— Кто сказал?
— Впрочем, я больше ничего не знаю. — Канис продолжал царапать щеки, пока на его бороде не заблестели капельки крови.
— Прекрати! Надоело! Ты где обретаешься?
— Нигде — и всюду. Я странствую. Где бы я ни пытался остановиться, меня вскоре прогоняют. Быть сумасшедшим — больше не означает быть праведником.
— Рядом есть поселения?
— Несколько, очень мало…
— Тогда изобрази людей, живущих в одном из них.
— Не могу. Я сумасшедший.
— Сбрей бороду и прими ванну, надень черный костюм, рубашку и галстук, возьми дипломат…
— Я забыл. Они так больше не выглядят. Все изменилось…
— Ну, тогда покажи, как они выглядят.
— Они все носят бороды и старую одежду, и все грязные.
— Значит, ты подражаешь им. И я тоже.
— Нет!
— В чем же разница?
— Мы сумасшедшие.
— Только за меня не говори.
— А кто еще, кроме психа, будет сидеть в этом сарае в эпицентре шторма, который может стать концом света? У нормального человека есть дом, безопасное место…
— Хорошо, ты прав. Я тоже псих. Сигарету?
— Да, пожалуйста.
Таннер бросил ему левой рукой пачку сигарет, затем спички. Пистолет в его правой руке не дрогнул.
Мужчина закурил и тем же образом вернул спички и сигареты. Таннер прикурил сам, не спуская глаз с собеседника.
— Любопытно, какая форма сумасшествия у вас, — проговорил Канис. — Я раньше никогда не видел подобного автомобиля. С радиационной защитой, не так ли?
— Да. Я направляюсь в Бостон.
— Довольно глупая затея. Опасная.
— Знаю. Но там чума, а я везу сыворотку Хавкина.
— Чума?.. Я знал! Я знал, что это случится!
— Откуда?
— Мальтус и Дарвин говорили об этом. Мы все погибнем! Война и болезнь поддерживают соотношение «население/пища». Но теперь это перестало быть проблемой, и мы больше не в состоянии выжить.
— Чушь! В Лос-Анджелесе чуму остановили. У нас есть сыворотка.
— Тогда произойдет что-нибудь еще. Таннер пожал плечами.
— Плевать мне, что с ними произойдет.
— Но вы один из них.
— Я — нет. Ты сам заметил.
— Я был не прав. Я псих.
Таннер молча сделал несколько затяжек.
— Что вы собираетесь со мной делать? — спросил Канис.
— Ничего. Буду держать на мушке, пока не кончится шторм, — потому что не доверяю. Затем сяду в машину и уеду.
— Почему вы не доверяете мне? Потому что я ученый?
— Потому что ты сумасшедший.
— Туше. Хотя вы могли убить меня.
— Лишние хлопоты.
— Может, я хочу умереть.
— Ну так и займись этим сам.
— Не могу.
— Очень плохо.
— Вы не возьмете меня с собой в Бостон?
— Не исключено — если ты действительно хочешь поехать и если я смогу доверять тебе.
— Дайте подумать.
— Сам спрашивал. Думай сколько влезет. Таннер слушал, как по крыше стучит дождь.
— Нет, не поеду, — сказал наконец Канис. — Возможно, они убьют меня, потому что я ученый.
— Это вряд ли. В Лос-Анджелесе — не убьют. Но ты же хотел умереть?
— Иногда — хочу, иногда — нет. У вас есть что-нибудь поесть? Я ужасно проголодался.
Таннер задумался, что у него осталось в холодильнике.
— Ладно. Подойди — медленно! — к машине. Я даже оставлю тебе продукты про запас.
Канис под дулом пистолета подошел к машине.
— Повернись спиной — и не забудь, что ты на мушке.
Канис повернулся к нему спиной. Таннер широко распахнул дверцу, нырнул в салон, не спуская глаз и оружия с биолога, достал продукты из холодильника и вылез из машины.
— Вот, ешь, — сказал он, поставив контейнер на пол сарая и пятясь.
Он смотрел, как уплетает продукты Канис, и не мог поверить, что человек может быть таким голодным.
— Ну, как теперь себя чувствуешь?
— Спасибо, гораздо лучше.
— Я уверен, что в Бостоне тебя не убьют. Если хочешь поехать, ладно, возьму. Ну?
— Нет, спасибо. Сейчас мне лучше.
— Почему?
— Потому, что я наелся.
— Нет, я интересуюсь, почему ты не хочешь ехать?
— Меня будут ненавидеть.
— Нет, не будут.
— Вы же знаете, я помогал сжигать университеты.
— А ты им ничего не рассказывай. Он пожал плечами.
— Все равно узнают.
— Как, тупой ты ублюдок? Скажи, каким образом?
— Они узнают. Не сомневаюсь.
— Приятель, ты помогал вешать. Я слышал о таких фактах, но до сих пор не верил. Забудь об этом! Я возьму тебя с собой, и делай со своими бабочками что хочешь до тех пор, пока не замерзнет ад. Всем будет наплевать на это.
— Нет, спасибо.
Таннер передернул плечами.
— Ну, дело твое.
Голубая молния ярко осветила небо. Шум дождя усиливался, и вскоре стало казаться, что по крыше стучит тысяча молотков.
— Как вас зовут?
— Черт.
— Понятно. Вы верите в Бога, Черт?
— Нет.
— Я тоже не верил, а теперь верю. «Прости мне мои прегрешения…»
— Не надо, — оборвал его Таннер.
— Извините, я…
Удар грома заглушил слова Каниса. Затем он произнес:
— …Убейте меня.
Таннер раздавил окурок носком ботинка.
— Убьете?
— Что?
— Вы убьете меня?
— Нет.
— Почему?
— С какой стати мне тебя убивать?
— Я так хочу.
— Иди ты к черту.
— Уже пришел.
— Сам же говорил — ты псих.
— Это к делу не относится.
— Еще сигарету?
— Нет, спасибо.
Дождь уходил, гром затихал. Улетели прочь молнии, и трепещущие тени наполнились естественной темнотой.
— Ладно, забудьте, — сказал Канис.
— Уже забыл.
— Я не хотел нести чепуху.
— Знаю. Чем занимаются биологи?