Страница 84 из 84
Они все прониклись волшебством этого момента.
— Поставь свой бокал, дорогая, — проговорил он, забирая бокал с шампанским у Пенелопы.
— Но —
— Ты слишком много говоришь, — проворчал он, а затем он обнял ее и страстно поцеловал в губы, прямо на балконе, на виду у всей толпы.
— Колин! — пробормотала она, задыхаясь, как только он дал ей возможность дышать.
Он дьявольски улыбнулся, поскольку толпа ревела в восторге от такого представления.
— Ох, и последняя вещь, — прокричал он в толпу.
Все замолчали, ловя каждое его слово.
— Я собираюсь покинуть этот бал очень рано. Фактически, прямо сейчас, — он улыбнулся порочной улыбкой Пенелопе, — Я уверен, вы все меня понимаете.
Мужчины в толпе закричали и засвистели, поскольку Пенелопа стала похожа на ярко-красную свеклу.
— Но перед тем как уйти, я должен вам сказать одну последнюю вещь. Всего лишь маленькую и небольшую вещь, в случае, если вы мне до сих пор не верите мне, когда я говорю вам, что моя жена — самая красивая, ослепительная и остроумная женщина во всем Лондоне.
— Не-е-ет! — раздался чей-то крик из задних рядов, и Пенелопа поняла, что это была Крессида.
Но в данный момент, Крессида никому не была нужна, на ее крики не обратили внимание, и даже никто не подумал пропустить ее вперед.
— Вы могли бы сказать, что у моей жены было два девических имени, — глубокомысленно сказал он, — Ох, конечно, все вы ее знали под именем Пенелопы Физеренгтон, так же как и я. Но вот, что вы не знали, и даже я сам не знал, пока она не рассказала мне все сама…
Он остановился, ожидая пока наступит полная тишина в зале.
— Что она прекрасна, остроумна, великолепна, — О, вы, конечно, же поняли, о ком я говорю, — проговорил он, оглядывая весь зал.
— Я представляю вам мою жену! — воскликнул он, в его голосе прозвучала вся любовь и гордость, которую он испытывал к ней. — Леди Уислдаун!
На мгновение весь зал замер. Словно никто даже не посмел дышать в такой момент.
А затем произошло следующее.
Хлоп хлоп хлоп. Медленно и методично, но с такой силой и решительностью, что все повернулись посмотреть, кто же нарушил тишину.
Это была леди Данбери.
Она пихнула свою знаменитую трость в чьи-то руки, а сама, подняв руки, хлопала, сияя от гордости и восхищения. А затем стал хлопать кто-то еще. Пенелопа повернула голову, чтобы посмотреть …
Это был Энтони Бриджертон.
А затем Саймон, герцог Гастингский.
А затем женщины Бриджертон, и женщины Физеренгтон.
А затем кто-то еще, и еще, и еще, пока, наконец, не стал аплодировать весь зал.
Пенелопа не могла в это поверить. Завтра, они наверно рассердятся и обидятся на нее, за то, что она столько лет их дурачила, но сегодня вечером …
Сегодня вечером они аплодировали и восхищались ею.
Для женщины, которая должна была скрывать все свои успехи, это было все, о чем она могла лишь мечтать. Ну, почти все.
Все, о чем она мечтала, стоял рядом с ней, положив руку на ее талию. И когда она посмотрела на его любимое лицо, он улыбнулся ей с такой любовью и гордостью, что она не могла дышать.
— Мои поздравления, леди Уислдаун, — пробормотал он.
— Я, предпочитаю, миссис Бриджертон, — прошептала она в ответ.
Он улыбнулся.
— Превосходный выбор.
— Мы можем сейчас уехать, — прошептала она.
— Прямо сейчас?
Она кивнула.
— О, да, — кивнула она с энтузиазмом.
И после этого, в течение нескольких дней, их никто не видел в обществе.
Эпилог
Бедфорд-сквер
Блюмсбари, Лондон 1825
— Вот она! Вот она!
Пенелопа подняла взгляд от бумаг, лежащих на ее столе.
Колин стоял в дверном проеме, подпрыгивая и переминаясь с ноги на ногу, словно школьник.
— Твоя книга! — воскликнула она, вскакивая на ноги со всей быстротой, которую позволяло ее сейчас довольно округлившееся и неловкое тело. — Ох, Колин! Дай мне посмотреть! Я не могу дождаться!
Он не мог сдержать улыбку, когда вручил ей книгу.
— Ох-х-х, — благоговейно выдохнула она, держа в руках небольшую книгу в кожаном переплете
Она поднесла книгу к лицу и глубоко вздохнула.
— Тебе нравится запах новых книг?
— Посмотри, ты только посмотри на это, — нетерпеливо проговорил он, указывая на свое имя на обложке книги.
Она просияла.
— Да, и еще такая элегантная.
Она провела пальцем по словам, которые читала:
— Англичанин в Италии. Колин Бриджертон.
Он выглядел чрезвычайно довольный и гордый собой.
— Выглядит неплохо, не так ли?
— Она выглядит даже лучше, она выглядит просто превосходно! Когда появится “Англичанин на Кипре”?
— Издатели обещают через шесть месяцев. После него они хотят издать “Англичанин в Шотландии”.
— О, Колин, я так горжусь тобой.
Он притянул ее к себе, и, обняв, положил подбородок на ее макушку.
— Я не смог бы ничего сделать без тебя.
— Колин ты смог бы, — преданно ответила Пенелопа.
— Просто помолчи и прими похвалу.
— Очень хорошо, — проговорила она, улыбаясь, хотя он не мог видеть ее лицо. — Ты конечно бы не смог. Безусловно, тебя бы никогда не издали без такого талантливого редактора, как я.
— Ты не услышишь никаких возражений с моей стороны, — проговорил он мягко, целуя ее в макушку, перед тем как отпустить, — Сядь, — добавил он, — Ты не должна находится на ногах так долго.
— Я в порядке, — заверила она его, но так или иначе, все же уселась в кресло.
Колин стал чрезмерно бережно к ней относиться с самого первого мгновенья, когда она сказала ему, что беременна; теперь же, когда остался всего лишь месяц до рождения ребенка, он стал просто невыносим.
— Что это за бумаги? — спросил он, кидая взгляд на ее наброски.
— Ах, это, так ничего, — быстро проговорила она, и стала складывать их в одну стопку. — Просто малюсенький проект, над которым я сейчас работаю.
—Правда? — он сел напротив нее, — И что это?
— Это … ну…вообще-то…
— Что это, Пенелопа? — потребовал он, выглядя крайне удивленным от ее запинания.
— У меня появилось свободное время, с тех пор, как я закончила редактировать твои мемуары, — объяснил она, — И я поняла, что давно не писала.
Он улыбнулся и наклонился вперед.
— Так что же ты сейчас пишешь?
Она покраснела, сама не понимая почему.
— Роман.
— Роман? Это просто великолепно, Пенелопа!
— Ты так думаешь?
— Ну, конечно, я так думаю. Как он называется?
— Ну, я написала лишь первые десять страниц, — сказала она, — Еще осталось очень много работы, но думаю, если я ничего не захочу изменять, то я назову его “Девушка, не пользующаяся успехом”.
Его глаза потеплели. — Правда?
— Ну, Это немного смахивает на мою автобиографию, — призналась она.
— Совсем немного? — улыбаясь, спросил он.
— Совсем немного.
— Но он со счастливым концом?
— О, да, — пылко ответила она, — Он просто должен быть со счастливым концом.
— Должен?
Она прижалась к нему.
— Сейчас, я могу писать лишь счастливые окончания, — прошептала она, — Я просто не смогу написать ничего другое.