Третья сила

– Как там наш пациент? – поинтересовался у дежурного охранника сопровождавший меня руководитель центра Самуил Лазаревич Гофман, пожилой сухонький мужчина с отмеченной тонкой сетью старческих пигментных пятен лысиной, обрамленной редкими седыми волосами.

– Пациент скорее жив, чем мертв, – ответил тот, взглянув на закрепленный в специальном кронштейне видеомонитор, и недоверчиво покосился на двух моих бестелесных спутников, которые, не дожидаясь приглашения, вплыли в помещение прямо сквозь стену. – Дрыхнет.

– Откройте, пожалуйста, – скорее попросил, чем скомандовал Самуил Лазаревич.

Лязгнул замок, и дверь со скрипом отворилась.

Координатор был крепко привязан к койке толстыми кожаными ремнями, в несколько слоев обхватывавшими не только конечности, но и покрытое густым жестким ворсом туловище. Для надежности его руки и ноги сковывало по паре наручников, а в дальнем углу лишенного окон помещения я различил несколько артефактов, подавляющих всякую ментальную активность в радиусе пары десятков метров.

– Ваши бойцы ввели ему двойную дозу снотворного, – чуть поморщившись, пояснил Самуил Лазаревич. – Препарат в такой дозировке способен свалить и слона. По крайней мере, у обычного человека уже давно наступил бы паралич нервной системы, и он скончался бы от угнетения дыхательной функции. Но это… э-э-э… существо, похоже, обладает весьма сильным организмом.

– Очень сильным, – подтвердил Андрей, подплывая к лежащему оборотню вплотную и с любопытством заглядывая ему под полуоткрытые веки. – Этот организм швырнул нашего парня об стену, как котенка. Ему бы с такими мышцами на стройке сваи заколачивать…

– Мы можем попробовать его разбудить, – вежливо кашлянув, произнес Самуил Лазаревич. – Если правильно подобрать антидот…

– Не нужно, – прервал я его.

Оказавшийся в плену координатор, придя в сознание, может натворить бед. Как минимум, осознав беспомощность своего положения, он наверняка попытается покончить с собой либо сам, либо с помощью своих старших покровителей из Круга. Откровенно говоря, я не уверен, что прямо сейчас он нас не слышит и не общается с хозяевами. В любом случае активное вмешательство в его психику приведет к непредсказуемым последствиям. Сотрудничать с нами он явно не пожелает, значит, будет всячески сопротивляться попыткам выйти через него на высших иерархов Круга. Сейчас же он спит, его сознание расслаблено, а сопротивляемость снижена. Боюсь, второго такого шанса может и не представиться.

– Нужно обеспечить комплекс реанимационных мероприятий на случай, если существо решит издохнуть, – обратился я к Самуилу Лазаревичу. – Допустить этого ни в коем случае нельзя, а вероятность подобного развития событий крайне высока. Кроме того, нельзя позволить ему проснуться. Надо во что бы то ни стало поддерживать его в текущем состоянии.

– Я отдам распоряжения, – кивнул доктор и направился к выходу.

– Вот что, – повернулся я к своим спутникам, – придется нам с вами совершить маленький подвиг. Захватить сознание кукловода я не смогу: вторжение сразу же будет зафиксировано, и канал связи, скорее всего, моментально обрубят. Это придется сделать кому-то из вас. Причем не грубо вторгнуться в его разум, а присоединиться к нему, влиться в его информационные потоки, одновременно оставаясь в стороне. И передать картинку мне. Через ментал работать гораздо проще, чем из нашего физического пространства, а вам проще вдвойне, поскольку вы находитесь в обоих мирах одновременно.

– Я могу попытаться, – с некоторым сомнением произнес Андрей, – если ты объяснишь мне, как незаметно присоединиться к чужому сознанию, особенно когда его владелец спит.

– Например, ты можешь ему присниться, – улыбнулся я. – Сон ни у кого не вызовет ни малейших подозрений.

– Послушай, Вить, – неожиданно подал голос хранивший до этого молчание Роман, – вот скажи мне, только честно: тебя самого от всего этого не тошнит?

– Ты о чем? – всерьез удивился я.

– Да обо всем… – неопределенно пожал призрачными плечами мой друг. – Псионика, одержимые, оборотни, магия… Меня не было в реальном мире пятнадцать лет, и то, что с ним произошло за этот срок, лично мне совершенно не нравится. Вспомни, как мы жили тогда. Что-то делали, к чему-то стремились, искали, учились… Я мечтал проехать по Европе на автомобиле, Андрюшка – построить собственный дом в деревне, ходить в лес за грибами, растить детей и разводить кроликов. Мы именно жили. А ты, такое ощущение, последние пятнадцать лет непрерывно с кем-то воюешь. Скажи, у тебя есть цель?

– В данный момент моя цель – избавить планету вот от них, – я кивнул в сторону распростертого на кушетке мохнатого тела.

– Это не цель, это твоя работа, – тихо и как-то грустно вздохнул Ромка. – Ну, справитесь вы с этой напастью. И что потом? Что именно ты оставишь здесь после себя?

– Светку, – не задумываясь, ответил я.

– Много ли в ней твоего? – с сарказмом поинтересовался тот.

Вновь заскрипела дверь, и пожилая санитарка вкатила в комнату небольшую тележку, на которой чернел экран кардиомонитора и виднелись закрепленные по бокам белые пластиковые ручки дефибриллятора.

– В том, что восемнадцать лет назад на Земле появились Гнезда, виноват не я, – чуть жестче, чем обычно, обратился я к своему собеседнику. – И в том, что, разыскивая вас, я оказался вблизи одного из них, моей вины тоже нет. Так получилось, Рома. Войну затеял не я.

– Что ж, ты прав, – вновь вздохнул мой друг. – Во всем всегда виноваты обстоятельства. Обстоятельства засыпают людей заживо в пещере, обстоятельства меняют судьбы, обстоятельства учат разрушать. Потому что созидать – гораздо труднее. И этому нужно учиться самому. Ладно, давайте займемся делом. Я подстрахую вас с Андрюхой в ментале… Аскет.

Картинку удалось получить почти сразу, Андрей прекрасно справлялся со своей задачей. Координатор спал, и ему снились каменные ущелья городских улиц, заполненные пестрыми толпами прохожих и вереницами машин, снились дворы-колодцы и проносящиеся над ними облака. Вот пустошь, посреди которой, точно гнилые зубы, высятся разрушающиеся коробки брошенных зданий, вот люди, послушные его воле, подчиненные его власти, бегут меж скоплений бетонного хлама, сконцентрированные только на одной цели: убивать. Вот вдалеке промелькнула фигура, вокруг которой ярко мерцает багровым аура псиона. Это враг. Враг, которого неизбежно ждет смерть. Сознание, соединенное с сотнями таких же разумов, фиксирует каждое его движение, чувствует каждый его вздох. Он видит врага одновременно десятком глаз своих подчиненных-людей, ощущает его присутствие их органами чувств, и знает, что то же самое испытывают сейчас сотни таких же, как он. Единство – вот сила Круга. Врагу не уйти. Рядом полыхнула в пространстве еще одна алая точка: враги приближаются, их становится больше. Где-то на краю рассудка вспыхнуло, выплеснулось извне пятно боли: один из подвластных принял на себя удар знака и потерял сознание. Это не страшно, есть еще. Врагам не уйти. Он должен исполнить волю Круга, иначе уже никогда не сможет вернуться. Образ возвращения манит, согревает сердце уютной теплотой. Образ хранит в себе безопасность, безмятежность, покой. Он видит низкие, сумрачные своды, полумрак гулких залов, бесконечную сеть переходов, в которых есть жизнь. Эта жизнь – то немногое, ради чего стоит продолжать свое существование. Эта жизнь – основа всего.

Спустя несколько минут, вынырнув из ментала, я уже твердо знал, где искать управляющий центр существ, называющих себя Кругом. Осталось лишь подтвердить полученное знание практикой.

В конференц-зале было не протолкнуться. Бойцы, аналитики, эксперты, даже обслуживающий персонал базы – все собрались послушать выступление Призрака. В первых рядах по традиции располагались оперативники и действующие сотрудники СБР: среди их сосредоточенных лиц ярким пятном выделялась фиолетовая физиономия Злобного, чуть поодаль – что было весьма необычно – на подоконнике сидел, свесив ноги, Покойник и с интересом разглядывал окружающих. Призрак легко взбежал на трибуну и поднял руку, призывая окружающих к тишине.