Страница 48 из 50
— А вон, наверху, где столбы, еще машина!
Все так и было — со стороны, противоположной направлению штурма, откуда-то взялась еще одна легковушка. Рядом с ней в наступающих сумерках можно было различить три фигуры. Люди стояли открыто, не маскируясь, и с удобной позиции наблюдали за происходящими событиями.
— Что и требовалось доказать, — сказал Джексон. — Контрнаблюдение. Классическая западня. Эта мафия поджарит нас живьем и сожрет без соли. Что ж застрял, Аркаша, руки в ноги и шустри, тебя встретят с теплыми объятиями.
Но Аркашин порыв бежать испарился, как эфир. Он словно прирос к месту.
— Ах, мусье, вы передумали, тогда берите боевую лопату и приготовьтесь к личной обороне. И вы, нахимовцы, разбирайте инструмент, будем сражаться. Одно обещаю точно — живыми мы не дадимся.
Мироныч и Боб продолжали стоять, не двигаясь, и переглядывались между собой, не зная, как понимать команды шефа, всерьез или в шутку. Судя по всему, они оба до конца не осознали трагизм своего положения, либо не хотели в это верить.
— Боб! Мироныч! — снова крикнул им Джексон. — Очнитесь! Хватайте ломы, лопаты, другого оружия у нас нет.
— Зато у них есть, — сказал Боб, показывая в сторону приближающейся четверки. — Вон видите, у одного в руке, кажись, пистолет.
Те, кто взбирался на курган, приблизились уже настолько, что их можно было уже хорошо разглядеть. Все рослые, крупные, в темных пиджаках. Трое держали руки в карманах, у четвертого в правой руке был предмет, похожий на пистолет. Подходившие слегка замедлили шаг, и все равно до развязки оставались считанные минуты.
Джексон, нервно покусывая потухший окурок, краем глаза следил за дорогой, откуда ожидалось спасение, и лихорадочно, как шахматист, угодивший в жестокий цейтнот, перебирал возможные варианты защиты от смертельной угрозы. Мозг его работал со скоростью первоклассного компьютера, но ничего толкового в голову не приходило, а надеяться на авось не позволял здравый смысл. «Эх, — думалось ему, — сейчас бы хотя бы один акаэмчик или еще что-нибудь посерьезней… Посерьезней…»
И вдруг шефа экспедиции осенило. Нет, то, что он придумал, конечно, проблемы не решало, и все же… Можно будет потянуть время, поторговаться, выиграть несколько драгоценных минут, а там, глядишь, и Верховцев поспеет. Олежик обязательно выручит, черт возьми, надо только продержаться!
— Господин бармен, есть шанс отличиться, — обратился к Аркаше Джексон с дерзкой веселостью в голосе. — Лопата отменяется, бери лом и прыгай вон в ту яму. И замри там, не дергайся, для пользы дела изобразишь Мальчиша-Кибальчиша, только подвиг его повторять ни к чему, а то медаль не на что будет вешать. Жди моей команды!
Растерявшийся Аркаша с недоумением выслушал этот приказ, ничего не понял, но в такой критический момент спорить не осмелился. Он сполз в указанную яму и выжидающе смотрел на Джексона.
А замысел того был гениально прост. «Ничего, — мысленно рассчитывал Джексон, — сразу они палить не будут, а я поблефую. В яме бомба, а у взрывателя объект их интереса — чуть что — и все на воздух! У нас другого выхода нет, а они пусть думают».
— Милиция! Милиция! Две машины! — истошный крик обычно сдержанного Мироныча потряс всю окрестность.
Через мгновение это увидели все: и те, кто был в лагере, и те, кто к нему поднимался. Два «Уазика» на жуткой скорости с включенными мигалками приближались к подножию кургана. Четверка штурмовиков остановилась в замешательстве и бросилась вниз к «Мерседесу», у которого метался пятый, видимо, шофер. Они что-то кричали ему, но тот, спасая шкуру, нырнул в машину и дал газ. Ему вслед понеслись проклятия четверки, которая очутилась на месте чуть позже, чем там остановилась милиция. Из «Уазиков» высыпали с десяток человек с автоматами наперевес и быстро повязали всех, сбежавших прямо в руки молодцев, которые, впрочем, были уже без оружия. Верховцев (Джексон узнал его) с тройкой автоматчиков бросился наверх.
— Все… спасены… жить будем, — Джексон бросил лопату и сел на камень.
Он опустил голову, обхватил ее руками, и уже ничего не видел и не слышал. В эту минуту ему хотелось отгородиться от всего мира плотной невидимой стеной…
…Спустя четыре часа Джексон и Верховцев вышли на крыльцо городского управления милиции. Джексон вытащил сигареты, и они закурили.
— Ну, и каков у нас расклад? — спросил командир закончившейся экспедиции, рассеянно глядя в звездное небо.
— Знаешь, Жень, твой Аркаша с часами явился для нас просто находкой. Наш шеф подпрыгнул до потолка, когда стало известно, что часы нашлись. А то ведь полный провал, клиентов вычислили, взяли, а вещдока нет. У тех шакалов заступники высокие были, мы их и так и сяк трясли, чувствуем, они и сами не знают, куда котлы подевались. В общем, паршивенько складывалось. Да, Аркашу нам придется задержать на какое-то время — главный свидетель.
— Бог с ним, с Аркашей, — прервал его Джексон, — что с нами, с нашими бабками?
— Тут сложнее, — Верховцев глубоко затянулся, выпустил струйку дыма. — Незаконный промысел и попытка сокрытия клада, хотя это еще надо доказать. Словом, могло бы и высветить от шести месяцев до трех лет с конфискацией находки. Но за часы вам все прощается, золото описывается и изымается, а здесь найдут статью, как все обстряпать. О двадцати пяти процентах, естественно, придется забыть. Поверь, я очень сожалею и сочувствую, но помочь тебе ничем не могу.
— О чем спич, старина, ты спас нам жизнь и это стоит любых денег.
— Может, ты и прав, — сдержанно улыбнулся Верховцев, — а пока мне велено вам сообщить, что вы свободны, как остров Куба. И мой совет: не убивайся сильно — мужчина и без золота остается мужчиной.
Джексон деланно засмеялся:
— А я, Олежик, и не переживаю, хотя горький осадок у меня есть. Но должен поправить тебя в одном: мужчина без денег не мужчина, а самец. А теперь прощай! Друзья, за мной!
— Куда? — в один голос спросили Боб и Мироныч, поджидавшие Джексона чуть поодаль.
— И вы еще спрашиваете? — совсем бодро воскликнул Джексон. — Конечно, в Пантикапей… Там для нас кое-что осталось.
— Надеюсь, ты шутишь? — удивленно спросил его Верховцев.
— Как сказать, — лукаво подмигнул Джексон, — в каждой шутке есть доля чего-то.
— И все же до встречи в Риге.
Верховцев протянул ему руку.
— До встречи!
Джексон ответил ему крепким пожатием и, сбежав по ступенькам, растворился со своими компаньонами в темноте улицы.
По крутым ступеням, слегка придерживаясь рукой за стену, Митридат спустился в подвал башни. После уличного зноя здесь было по-зимнему прохладно. Десяток факелов, развешанных по стенам, уютно потрескивая, освещали довольно просторную комнату, размером этак локтей сорок на тридцать. Понтийский правитель на минуту остановился, привыкая к полумраку после яркого дневного света; три телохранителя, сопровождавшие царя, как вкопанные замерли за его спиной. Освоившись в тусклой обстановке, Митридат оглядел помещение: у одной из стен стоял прикованный, а точнее, повис на цепях совершенно голый истерзанный человек. От другой стены отделилась тень: невысокий крупноголовый крепыш с кучерявой седой бородой упал ниц перед царем и застыл в вопросительном ожидании. Митридат переступил через него и прошел на середину комнаты, стражи последовали за ним. Из угла тут же было выдвинуто деревянное кресло с высокой спинкой и поставлено за спиной повелителя. Митридат сел.
— Встань, палач! — приказал он.
Тот немедленно вскочил и угодливо согнулся в нижайшем поклоне.
— Выведи его из царства Морфея.
Палач аккуратно протер виски невольника тряпицей, смоченной в остропахнущем уксусе. Тот глухо застонал, замотал головой и открыл глаза. Увидав, кто перед ним, он звеня цепями, с величайшим усилием поднялся и распрямился во весь рост. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда.
Митридат прервал молчание:
— Ты ничего не хочешь сказать мне, бешеный пес, укусивший своего хозяина?