Страница 47 из 50
Джексон раскрыл книгу и стал лихорадочно пробегать страницы. Уже через пару минут его взор потух, в глазах отразилась страшная тоска и скорбь, и он напоминал человека, который только что похоронил кого-то из близких людей.
— Ты ошибся в самом главном, — снова повторил Мироныч, — да, Херсонес имел некоторое отношение к тем событиям, но не более. — Увы, Мироныч был прав. Джексон и сам уже все понял, не мог понять лишь одного: как он умудрился допустить такую грубейшую оплошность. Черт побери, он обязательно потом во всем разберется, но это уже не будет иметь никакого значения. Все кончено, игра проиграна, его козыри биты, и надо найти силы стойко перенести очередной удар судьбы. Ничего, его не так легко выбить из седла, но первым делом нужно как-то выпутаться из переделки, в которую они влипли из-за идиота Аркаши…
— На-шо-о-ол!!! На-шо-о-ол!!! Бляха-муха, на-шо-о-ол!!!
Дикий, почти нечеловеческий крик, казалось, потряс все окрестности. Все обернулись, через мгновение из ямы показался перемазанный Боб, держа в вытянутых, руках приличных размеров металлический кувшин. Горло кувшина кверху сужалось, но не настолько, чтобы нельзя было разглядеть, что он доверху набит бледно-желтоватыми монетами. Предзакатное солнце отражалось в них и рассыпало на искателей свои веселые лучики. Удачливый копатель с визгом пустился в неистовый пляс. Джексон хотел что-то крикнуть, но от волнения не смог издать и звука. Он в три прыжка подскочил к Бобу, за ним Мироныч и Аркаша. Все зачарованно уставились на находку не в силах оторвать взгляд.
— Мироныч, если я и ошибся, то что же мы нашли в указанном мной месте? — наконец спросил Джексон.
— Сдай свою книгу в макулатуру, — с ехидцей посоветовал Аркаша.
— Сгинь, у..ище! — оборвал его Джексон и, нагнувшись, приподнял сосуд с земли. — А канистра, кажись, из серебра, все хозяйство пуд потянет.
Он слегка потряс кувшин, осторожно наклонил его, и ручеек монет шуршащим перезвоном полился к ногам стоящих.
— Это золото? — спросил Мироныч.
— Утверждать не берусь, — сказал Джексон, рассмотрев несколько монет на ладони. — Возможно, электра — сплав золота с серебром где-то пополам, в Греции встречался в естественном виде. Монетки, по всему видать, древнегреческие. Короче, если здесь шесть долей золота из десяти, то это — можно считать золото.
Руководитель раскопок снова взялся за кувшин и опять наземь посыпались так ласкающие взор кружочки металла, а когда ручеек иссяк, сверху на горку монет упал какой-то предмет. Это был прозрачно-розовый шлифованный камень размером с лесной орех, обрамленный в ажурную золотую оправу со сломанными дужками для цепи.
— Какой кулон сломали, — зачарованно протянул Боб.
— Ничего себе кулон, это — диадема — символ царской власти, — сказал Джексон и, вздохнув добавил: — Эх, беда, беда, доля наша тяжкая.
Боб и Мироныч с недоумением уставились на шефа.
— Да, Боб, теперь совсем хреново: если б ты эту посудину отковырял хотя бы через часок…
— Почему? — вырвалось у Боба.
— Я б успел сдать кандидата в покойники, — Джексон кивнул на Аркашу, — заинтересованной стороне. А теперь о находке знаем не только мы. Мы здесь не одни, за нами внимательно следят очень крутые дяди. Вон там внизу за кустиками тусуются, выжидают, не очень то и прячутся.
И Джексон, продолжая наблюдать за обстановкой, вкратце поведал им о злоключении несостоявшегося бармена, закончив словами:
— Изначально их интересовали только часы и Аркаша, теперь ситуация в корне изменилась. Они наверняка увидели золото, а оно перетянет всех их побрякушки. Теперь им станет нужен и наш клад, а мы, как жалкое препятствие на пути к нему, не в счет.
— Так что теперь будет? — бледнея спросил Мироныч.
— Скажу правду: теперь и мы кандидаты в покойники. И дай бог нам протянуть до темноты, а там придется петь «Варяга» — за нашу жизнь никто и ломаного гроша не поставит. — Джексон взглянул на часы. — У нас в запасе примерно час, надеюсь, до заката они не двинутся.
— А потом? — Аркаша съежился как от удара хлыстом.
— А потом они начнут подъем со всех сторон и пристрелят нас, как куропаток, с последними лучами солнца. Могилки, кстати, готовы, — Джексон показал на ямы, — можете выбирать любую.
Услышав эти слова, близкий к обмороку Аркаша юркнул в свою палатку и принялся там скулить и причитать.
— Надеюсь, ты пошутил? — кусая губы, спросил Боб.
— Хотел бы я ошибиться…
— Шеф, надо что-то делать, не ждать же, когда нас порешат, как скотину, — сказал Боб.
— Что прикажете делать, — раздраженно отреагировал Джексон и снова посмотрел на часы. — Скоро восемь, минут через сорок они здесь появятся. Когда доберутся, у нас будет возможность покидать в них камни, так, от скуки, чтоб не сидеть сложа руки. Хотя… можно, конечно, послать Аркашу позвонить в милицию по ноль-два… позвонить… А что?..
Спасительная идея! Она была внезапной, как землетрясение в райский денек. Джексон пулей влетел в палатку и мигом расчехлил телефон. Торопливо набрал номер, который ему дал Верховцев; даже в минуты сильного волнения уникальная память его никогда не подводила. Пока шли гудки, он мысленно трижды успел прочитать «Отче наш» — трубку никто не брал. Тут же, забыв бога и выматерившись, он набрал ноль два. Мироныч и Боб сидели рядом и смотрели на него, как на икону, не дыша и не мигая. По ноль-два не было даже гудков.
— Неужели здец, — чуть слышно прошептал он и от отчаяния стиснул аппарат так, что, казалось, он будет смят, как пустая сигаретная пачка. Лоб его покрылся испариной, по скулам тек пот, на виске проступила синеватая жилка.
— Набери еще, — сказал Боб.
— А-а, глухо, — обреченно произнес Джексон, — набирай сам, ты у нас штатный везунчик.
И он стал называть цифры.
— Алло! Я слушаю… — раздалось в трубке так громко и отчетливо, как будто говоривший сидел в соседней палатке. Джексон аж подскочил — он узнал знакомый голос Верховцева. С возгласом: «Ну, Боб, клянусь мамой, будешь ты у меня купаться в ванне с шампанским», он схватил аппарат и закричал:
— Олег, это я, Джексон!
— Ну, узнал…
— Где тебя носит, звоню, звоню…
— Да вот только вернулся с ужина. Как ты там жив-здоров, как успехи?
— Об успехах чуть позже, а здоровья у меня осталось минут на сорок, не больше. А теперь слушай и не перебивай — есть у меня к твоему ужину пикантный закусон. Срочно, беги, кричи ментов, собирай сколько сможешь, десять, двадцать и жмите сюда…
Джексон сжато изложил суть дела, описал свое местонахождение и в заключение бросил:
— Здесь птички непростые, голову на отсечение, они твои клиенты, с контрабандой повязаны. Жми, родной, а то приедешь к трупам!
— Какие шутки, бегу!..
Джексон вытащил сигарету и закурил, руки его дрожали.
— Все, остается только ждать, — вымолвил он, глубоко затянувшись дымом, — лишь бы не поздно.
Они вылезли из палатки и уставились на дорогу — оттуда должно было прийти спасение. Минуты таяли, как воск на огне.
— Они пошли, — Боб показал рукой вниз.
— Да, — подтвердил Джексон, — штурм валун-горы начался.
Четыре фигурки шустро потянулись по тропке вверх, к лагерю, одна маячила у машины.
— Быстро идут, — заметил Мироныч с кислой миной.
— Очевидно, их не мучит похмель, — дал заключение Джексон. — Этак минут через двенадцать мы познакомимся, Аркаша, иди полюбоваться на приятелей, Они спешат к тебе с приветом рассказать, что солнце село.
Он крикнул в сторону палатки, но Аркаша был рядом, он, как по волшебству, вырос за спиной.
— Джексон, — выдавил он, пряча глаза, — знаешь, я попробую прорваться. Отдай им баул, там все цело, поторгуйся, может отвяжутся.
Все подумали, что сейчас разразится буря, но Джексон отреагировал спокойной усмешкой:
— Беги, ренегат. Крысы всегда бежали с корабля первыми. Только зря дергаешься, у них наверняка все прихвачено, не прошмыгнешь.
И словно в подтверждение его слов тут же вскричал Мироныч: