Мститель

Герцог хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— А ведь это хорошая мысль, моя красотка. Иди сюда, дай я тебя расцелую. Ты просто умница, Мония, но послушай, может быть ты возьмёшь себе в помощь ещё и моих големов? Пускай они не такие огромные, как королевские, но тоже сильны и они вооружены точно такими же огнемётами.

Ведьма, извиваясь в объятьях герцога, замурлыкала:

— Лон, ну их к чёрту. При них я не смогу применить чёрную маги, а ей я доверяю намного больше, чем их силе. — Герцога тут же потянуло на секс и ведьма начала кокетничать — Лон, милый, мне нужно поспешить. Давай продолжим вечером. Я притащу к тебе в спаленку эту шлюшку и мы вместе позабавимся, а я заодно ещё и поужинаю свежатинкой.

Однако, у герцога на этот счёт были совсем другие виды и он, ставя ведьму в канцерогенную позу, выпалил:

— Нет, Мония, давай я трахну тебя сейчас! Вдруг этот тип окажется сильнее тебя и вечером у нас ничего не получится? То расстояние, на которое они успели убежать, мои собачки покроют за каких-то сорок минут, так что ты не опоздаешь.

Король Леонард, зверея от злости, прорычал:

— Это ты верно подметил, козёл, хрен ты теперь увидишь эту шлюху в своей спальне!

Нет, ты её конечно увидишь и уже довольно скоро, причём прямо у себя под окнами, в своём парке, но совсем не такой, какой ты привык видеть эту гнусную тварь.

После этого бедной лесной пичуге пришлось добрых полтора часа таращиться на то, что проделывала эта парочка. Герцог оказался ещё тем жеребцом, а Мония, словно была под него скроена. Поэтому королю-магу, которому всё это жесткое порно было до лампочки, удалось найти поблизости упитанную молодую свинью и слушая время от времени, что творилось в спальной герцога, он плотно позавтракал вместе со своими спутниками, после чего сотворил в деревянном шатре большое магическое око-телевизор, снова крепко запечатал его. Как только герцог хорошенько отодрал ведьму в последний раз в её слишком долгой жизни, Мония голиком вылетела из его спальни в окно, перелетела в свой замок и стала готовиться в погоню самым основательным образом. В дорогу ведьма и семеро её слуг собирались капитально и первым делом они все облачились в вуларановые доспехи. Хотя король не видел этого удивительного металла никогда в жизни, он сразу узнал его по мягкому лунному сиянию. Именно так описывал ему вуларан Свазард Моливен.

Слуги герцога привели из подвала двух адских гончих, это были, похоже, совсем ещё молодые особи. Шило был по крайней мере на треть выше ростом каждой, но король-маг позарился на них уже потому, что двухместные сёдла на пёсиках были чуть ли не целиком изготовлены из золота, как уздечки и удила и это, судя по всему было не простое, а королевское золото. Он радостно потёр руки. За королевским золотом он полез бы не то что в пасть костяной обезьяны, а даже в пасть дракона и согласился бы выйти из его нутра с чёрного ходе, лишь бы найти в его брюхе хотя бы пару пудов этого драгоценного металла, который ему был столь необходим именно сейчас. Пока Мония вместе со своими слугами готовилась к охоте на людей, король тоже не сидел без дела и готовился достойно встретить охотников.

Он приманил к себе несколько дюжин небольших мух, вылил на лист дуба несколько капель своего зелья и те послушно смочили им свои лапки и хоботки. Поскольку мухи не были магами, то это им ничем не грозило. Наконец Мония верхом на адской гончей вылетела со двора своего замка и вместе со слугами помчалась к пролому.

Её пёсик быстро взял след и помчался по лесу с весьма недурственной скоростью, хотя до Шила ему всё же было далеко. Король Леонард хорошо отметил свой путь на юг и для того, чтобы сбиться с него, нужно было страдать топографическим кретенизмом в клинической стадии. Он ничего не мог сказать об умственных способностях ведьмы и её слуг, но у адских гончих они были весьма высокими.

Навстречу этим свирепым псам с огромными клыками, которых в их пасти торчало намного больше, чем полагалось иметь обычным, бесстрашно полетело четыре небольших птички.

Ещё километров за пятнадцать до того дуба, под которым сидел король Леонард, птички отважно приземлились на мордах адских гончих и уже через несколько секунд они полностью, и душой, и телом принадлежали ему. Мония и её слуги этого не заметили. Не заметили они в пылу погони и того, что сходу влетели в толпу дружески настроенных мух, которые стремились поскорее облобызать их раскрасневшиеся ланиты, так что к дубу они примчались хотя и очень быстро, но уже будучи простыми смертными, а отнюдь не магами. Король тоже не поленился встать и выйти к ним навстречу. Увидев его, адские гончие радостно завизжали, словно чувствуя, что скоро окажутся на свободе. Повинуясь королю-магу, они резко остановились, оставляя после себя на земле глубокие борозды, и пятеро из семи всадников, а с ними Мония, вылетели из седла. Остальных вынули и швырнули под ноги короля Леонарда весёлые, радостно скулящий пёсики.

Адские гончие тут же встали в боевое охранение вокруг Монии и её приспешников, а те, вскочив на ноги, немедленно выхватили мечи из какого-то красноватого металла и бросились на своего врага. Все кроме Монии. Понимая, что эти мечи могут оказаться весьма ценной находкой, король Леонард не стал обнажать свои золотые мечи и принялся парировать удары руками. Вот тут-то он и обнаружил, что на свете есть металл, который способен путь и не разрубить, но хотя бы оцарапать живую мягкую броню. Поэтому он немедленно сменил тактику боя. То есть перешел к банальному мордобою в очень экзотическом японо-китайско-гордерийском стиле и слуги Монии в полной мере оценили на себе, что это за адская гремучая смесь, хотя их всё-таки здорово выручала вуларановая броня.

Через каких-то десять минут все семеро валялись на земле у его ног, громко выли и видимо проклинали его на каком-то гортанном языке. Мония стояла, как вкопанная и мелодично позванивала от страха вуларановой бронёй. Когда король Леонард подошел к ней, она упала перед ним на колени и взмолилась:

— Пощадите меня, Лео, мне приказали вас догнать! Я ни в чём не виновата и хотела спасти вас. Ведь это же я вывела вас и ваших друзей из подземной тюрьмы этого негодяя Колефы.

Король сделал свой забрало прозрачным, пробуравил ведьму взглядом и она, захлебнувшись криком, упала навзничь. После этого он проделал то же самое с каждым из своих недавних противников и когда все они были надёжно вырублены, перешел к адским гончим. Вот перед ними он снял с себя маску. Пёсики радостно виляли хвостами и всё стремились облизать его. Он быстро снял с них уздечки и сёдла, которые и в самом деле были изготовлены из королевского золота, и не мешкая открыл портал проходы в ту часть адского леса, где последний раз кормил Шило. Не особенно надеясь на удачу, король надел на рот респиратор и чуть ли не на весь лес разнёсся его крик, усиленный мегафоном:

— Ши-и-и-ло! Ши-и-и-ло! Ко мне!

Как это ни странно, но вскоре в отдалении он услышал громкий треск и быстро приближающееся буханье могучих лап о землю. Шило, мчась к нему, тоже разогнался так, что ему тоже пришлось тормозить плугом. Он очень соскучился по своему маленькому золотому человечку и выражал свой восторг так громко и радостно, что всё зверьё на много миль вокруг тут же попряталось. Приласкав Шило, король Леонард познакомил этого матёрого пса со щенками и объяснил ему, что теперь они его стая. Он сам не понимал, как это у него получается, но ему, кажется, удалось научить этих огромных свирепых и бесстрашных псов охотиться стаей. Из всех магий эта нравилась ему больше всех и потому, поиграв немного с адскими гончими и позволив им облизать его лицо и лысую голову, король послал их на охоту, сказав Шило, что он уже очень скоро придёт за ними и они ещё не раз промчатся по дорогам Декарана быстрее ветра.

Глядя на то, как молодые псы заигрывают с Шило, неторопливо трусящим вглубь леса, король Леонард подумал: — «Да, как верховые животные они будут просто незаменимы, а уж конных рыцарей против них ни один идиот не посмеет выставить». С такими мыслями он вернулся к дубу и выпустил из него своих спутников. Принцесса Оделия снова повисла у него на шее и расцеловала не смотря на то, что он не успел смыть с себя последствия собачьей любви, а именно это он постарался внушить это барбосам-переросткам, — я люблю вас, вы любите меня. Оставив деревянный шатёр нетронутым, вдруг кто-нибудь захочет в нём поселиться, король Леонард открыл портал прохода в пещеру.