Страница 64 из 113
Барон Рейн де-Местеро пылко воскликнул:
— Граф Ильхем, эта школа наверное величайшее ваше достижение! Знаешь, когда мы с Айдером покидали родительский дом, отец просил меня, чтобы я присмотрел за братом и хотя это и не принято, он всё же обмолвился о чести нашего древнего рода, ведь в нашем роду тоже никогда не было преступников. Не знаю, почему мне взбрело в голову отправиться в Шаргру и похитить там корабль, но я счастлив, граф, что ты нас остановил. Всё-таки построить город счастья это куда лучше, чем грабить купеческие суда и закончить свою жизнь на виселицы. Мне хочется как можно скорее отправиться в путь, но в то же время я думаю о том, что станет с твоей школой, когда мы покинем Тевран. Какие люди и чему станут там учить людей?
Иль взял из рук Лардока изрядно опустевший кувшин с вином, приложился к нему и ответил, прежде чем вцепиться зубами в большой кус копчёной колбасы:
— А вот на этот счёт ты можешь не волноваться, Рейн. В Тевране останется семеро парней и две девушки и уж ты поверь, друг мой, они ничем не хуже меня.
Через три с половиной месяца Иль решил, что они могут смело покинуть Тевран и двинуться дальше, в Авсарию. За это время он сделал то, о чём пообещал своему тевранскому другу Гаю Флагору, — научил горожан ещё добрым полутора десяткам ремёсел, но самое главное, в новой механической мастерской Гастера Колкса была построена самая настоящая паровая машина, которая приводила в действие полдюжины токарных станков, причём, не смотря на свои не такие уж и устрашающие размеры, очень надёжная и мощная. Ну, на это обратили внимание далеко не все ремесленники, а вот Школу верховой езды посетил не кто-либо, а местный царёк собственной персоной, князь Вингебор Рабарнский, — среднего роста мужичок с лисьей физиономией, который старался выглядеть немногословным и мудрым.
Хотя природа не наделила его ни высоким ростом, ни большой физической силой, да, и физиономия у князя была самая, что ни на есть плутовская, он был на самом деле мужчиной острого ума и опытным политиком. До него уже дошли сведения о том, что где-то далеко на юге в океане находится остров Наурия, на котором живут Всадники и что один из них приплыл на Ромварен, обосновался в вольном купеческом городе Тевране и так облагодетельствовал в нём ремесленников и молламоводов, что те ходили теперь высоко задрав нос. Хотя князю и претило это, он собрался в путь, прибыл в город и вместе со своей свитой остановился в новой гостинице, построенной на пустыре рядом с магистратурой. Там он был приятно удивлён тем, что обнаружил в своём номере ванну, искусно выкованную из меди и ватерклозет, но его изрядно смутило то, что чуть ли не весь город был изрыт глубокими канавами, в которых работало множество каменщиков, застилая их дно и облицовывая стены аккуратно обтёсанными каменными блоками одинакового размера, — бургомистр заставил всех жителей города скинуться и строил по чертежам графа Ильхема де-Шорна канализацию. Удовольствие было дорогим, но очень нужным и полезным для всех жителей.
Князь внимательно изучил чертёж, понял всё практически с полуслова и попросил бургомистра сделать для него копию, а как только каменщики закончат работу, направить их в столицу княжества, город Барнет. За ценой он обещал не постоять, тем более, что князя уже известили о том, как в Тевране научились бороться с теми господами, кто не спешит расплачиваться вовремя и пытается нажиться таким образом. После этого его сиятельство направилось в Школу верховой езды и дружина города Теврана продемонстрировала ему свою выучку. Закованные в сверкающую на солнце полированную сталь-серебрянку с фасада и боков, молоры и кавалеристы с длинными шашками в руках, ноги которых были также закованы в эту удивительную сталь, с кирасами на груди и барбютами на головах, произвели на князя куда большее впечатление, чем купание в ванне с горячей водой. Всего две дюжины этих верховых воинов, построившись в шахматном порядке, пронеслись по полю и превратили в щепу сотни три деревянных конструкций, изображавших собой отряд в пятьсот пехотинцев, ощетинившихся копьями. Ещё большее впечатление на него произвело то, что стальная стрела, выпущенная из арбалета, не пробивала ни кирасу, ни нагрудный панцирь молора. Окончательно же князя убила цена полного доспеха тяжелого кавалериста. Канализация стоила гораздо дешевле.
После этого князь имел довольно долгий приватный разговор с графом де-Шорном, который должен был вскоре покинуть Тевран, но при этом оставил в Школе верховой езды девять своих самых лучших учеников. Князь Вингебор попытался расспросить графа об острове Наурия, но тот решительным тоном сказал:
— Ваше сиятельство, я прибыл на Ромварен в частном порядке и с вполне добрыми намерениями. Как вы видите, моё пребывание в Тевране дало прекрасные плоды. Я научил людей ездить верхом на молламах, а ремесленников таким ремёслам, о которых они прежде и не подозревали. Поэтому позвольте мне не отвечать на ваши вопросы о Наурии. Туда не сможет проникнуть ни один человек и даже я вернусь на этот остров только тогда, когда умру на Ромварене. Так что давайте поговорим о чём-либо другом.
Хотя князь и остался недоволен этим ответом, спорить с Илем он не стал, а лишь улыбнулся и спросил:
— Но что же всё-таки произойдёт, граф, если вы лишите кого-нибудь жизни на Ромварене?
Иль улыбнулся в ответ и сказал:
— Ваше сиятельство, поверьте, я человек с крепкими нервами и к тому же осторожный, а потому этого не произойдёт. Хотя знаете, мудрые люди говорят, — никогда не говори никогда. Если я вдруг увижу, что Ромварену грозит смертельная опасность и я могу отвести её одним единственным способом — убив какого-нибудь мерзавца, то это будет означать только одно, — через пару недель к берегам Ромварена и Суотванза пристанут десятки тысяч огромных кораблей и все мои сородичи сойдут на берег. Вот тогда для вас начнётся совсем другая жизнь. У нас, у Всадников, свои собственные представления и превыше всего мы ставим личную свободу, справедливость и ответственность человека перед обществом. Уверяю вас, тотчас рухнут все границы и Всадники увлекут вас всех за собой. Не в наших правилах видеть, как сильный обижает слабого и что кто-то мёрзнет зимой на улице и страдает от голода. Вам наверное уже говорили о моей маниакальной страсти давать каждому, кто того желает, в руки удочку?
Князь покивал головой и промолвил вполголоса:
— О, да, граф, об этом я уже немало наслышан. Жаль только, что вы не предложили такой удочки мне.
Иль шутливо всплеснул руками и воскликнул;
— Ваше сиятельство, побойтесь господа нашего Дессора! Уж, вам-то я создал для вас самую большую удочку — обновлённый Тевран и вам лишь стоит протянуть руку, чтобы взять её. Так что вы зря укорили меня в небрежении ваших интересов.
Князь оживился и спросил:
— И что же я должен сделать, граф, чтобы эта удочка легла в мою руку? Согласно наших древних традиций, я просто обязан давать возможность купцам и ремесленникам построить в своём княжестве вольные города. Да, я взимаю с них арендную плату за землю и они платят дорожную пошлину, но это не столь уж и большие деньги, чтобы пополнять мою казну, но уже одно только это даёт право купцам и ремесленникам быть свободными и независимыми людьми в своём вольном городе. Они все считают, граф, что ничем мне не обязаны.
Иль кивнул головой и сказал:
— Ваше сиятельство, вам будет достаточно даровать дворянские титулы бургомистру и самым уважаемым людям города на взаимно приемлемых условиях, ну, и защищать их интересы за пределами их города на всей территории Великого Княжества Рабарн, но самое главное за его пределами. Их же силами.
Уже на следующий день начались переговоры между князем и бургомистром города. Сначала они поговорили с глазу на глаз, затем князь встретился с бургомистром и советниками магистратуры, а затем к переговорам подключились и старшины гильдий. В итоге стороны действительно пришли к взаимовыгодному соглашению и дворянские патенты были оплачены не только золотом, но и куда более существенными взносами в казну, налогами, которые согласился платить вольный город за все те услуги, что отныне обязался оказывать им князь Вингебор. Зато купцы и ремесленники города Теврана, не утеряв прав вольности, получили политику протекционизма. Ну, и заодно в значительной мере потеснили основные принципы майората в Великом Княжестве Рабарн, добившись его отмены в своём городе и теперь любой купец или ремесленник мог ещё при жизни разделить своё хозяйство между детьми так, как ему вздумается, а не передать его полностью старшему сыну. Старшина гильдии златокузнецов, барон де-Росеро, преподнёс в дар князю Вингебору, большому ценителю драгоценных камней, перстень с роскошным карминово-красным бриллиантом изумительной огранки, весом в двадцать пять каратов и был просто счастлив от этого.