Страница 56 из 113
Когда они выходили из кабинета бургомистра, Виго дёрнул Иля за рукав и тихонько шепнул:
— Ваша светлость, вы же говорили вчера про тысячу даргов.
Так же тихо Иль ответил ему:
— В пятьсот даргов я оценил ту затрещину, которую он тебе отпустил, Виго. Ты только скажи мамке, мой друг, чтобы она делала всё так, как я скажу, отвечала на мои вопросы смело и ничему не удивлялась, так как мы с тобой друзья, мастер Виго.
Баронесса, услышав их разговор, тихо прорычала:
— Этот скот посмел ударить ребёнка? Да, я ему яйца отрежу.
Через полчаса они уже были возле недостроенного двухэтажного дома Виго. Парнишка, указав на него, моментально сорвался с место и побежал домой, чтобы предупредить мать. Ещё через десять минут граф де-Шорн купил долг кожевника Сольвера, который пообещал ей заплатить за работу пятьдесят даргов серебром, за полторы тысячи даргов золотом. Всё это было написано тушью на листе пергамента, обе стороны, заключивших сделку, расписались, а бургомистр, не моргнув глазом сделал заверяющую надпись и проследил за тем, чтобы вдова, красивая женщина лет тридцати, получила причитающиеся ей полторы тысячи даргов, после чего сказал:
— Кларина, милая, это частная сделка, которая заключена тобой с благородным дворянином и речь здесь не шла о продаже крупной партии товара, поэтому тебе нет нужды платить пошлину в городскую казну. Это твои деньги и ты можешь пользоваться ими, как тебе заблагорассудится, но я всё же советую тебе поместить их в купеческий банк, чтобы кто-нибудь не позарился на них. Думаю, что его светлость даст тебе сопровождающих.
Ну, его светлость как раз был готов и охрану выставить, но идея с банком понравилась ему гораздо больше, как и то, что Виго, наконец пожимая, а не целуя ему руку, сказал:
— Ваша светлость, теперь моя мама и Тревер смогут наконец пожениться. Вы придёте на их свадьбу? Он хороший парень, бывший солдат. Работящий, хотя у него одна рука еле шевелится.
Баронесса и тут не удержалась и воскликнула:
— Если рука цела, но не шевелится, то я могу её вылечить. Кларина, завтра же приходите со своим кавалером ко мне.
Когда они вышли из дома вдовы, бургомистр чуть было не бросился обнимать Иля и тут же радостно воскликнул:
— Ваша светлость, вы просто гений! У меня есть свободные денежки и теперь я знаю, куда мне их вложить. Пойдёмте я скорее к кожевеннику, мне не терпится посмотреть, сколько денег вы сможете с него стрясти за его жадность.
Иль приосанился и воскликнул:
— Да, уж, никак не меньше пяти тысяч даргов золотом. Посчитайте сами, господин бургомистр, мне нужно ведь будет не только вернуть потраченные деньги, но и заплатить этим парням, которые готовы раскидать его дом по камешку.
Когда кожевник узнал о том, во сколько раз вырос его долг вдове Кларины Леван, он чуть умом не тронулся, но когда узнал о том, какую пеню потребовал с него граф, сразу же бросился к своей кубышке и расплатился не только с ним, но и со всеми прочими своими кредиторами, видя как поглядывает на хозяйство бургомистр. Пьянка в этот день в таверне была просто грандиозная, но Виго на неё не пригласили. Мал ещё.
Глава пятая
Иль и его спутники входят во вкус
Граф де-Шорн придирчиво осмотрел меч, поданный ему кузнецом Гастером Колксом, рассёк им подброшенный носовой платок и проведя боковиной меча по щеке, сказал:
— Гастер, вы прекрасно усвоили все мои уроки. Это настоящая наурская сталь. С этой минуты Дерваран в жопе. Друг мой, я вас поздравляю, вы прекрасный кузнец. Ну, а что касается того, что моя кольчуга всё же лучше и главное легче вашей, так извините, такого металла на Ромварене ещё не научились выплавлять, так что не тужите. Всё равно ваши кольчуги из стали-серебрянки, равно как и доспехи, превосходят всё, что только умеют ковать на всей Веде. Полагаю, что эти пять с половиной месяцев не пошли молору под хвост или мивхе в трещину.
Кузнец, обрадованный похвалой графа, тут же радостно заулыбался, закивал головой и громко воскликнул:
— Ваша светлость, ещё тогда, когда Виго только попробовал этот клинок на искру своим испытательным камнем, я сразу же понял, что мне удалось выковать нечто особенное. И всё благодаря вам. Виго сказал мне, что сталь этого клинка приближается по твёрдости к стали вашего собственного клинка и при этом он всё равно гибкий, словно прутик. Но знаете, ваша светлость, ваши шашки и сабли мне всё-таки нравятся больше, чем ваш меч.
Иль улыбнулся и сказал:
— Всё правильно, Гастер, и вы не прогадаете, если начнёте их ковать прямо сейчас. Через три месяца, друг мой, шашки и сабли будут расхватываться у вас влёт и первыми их купят эти вредные типы из городской дружины. Вот увидите.
— Уф, вы, ваша светлость, опять что-то задумали. — Шумно выдохнув из своей мощной груди воздух сказал кузнец — Ну, раз вы так говорите про шашки и сабли, то я на них всенепременно всё закупленное железо переведу. К вашим словам, да, не прислушаться, это последним дураком нужно быть. Да-а-а, хотелось бы мне и на этот раз постичь глубину вашего замысла, граф.
Иль покивал головой и смеясь сказал, протягивая кузнецу сложенный вчетверо лист пергамента, который он достал из накладного кармана камзола:
— Постигнете, Гастер, но для начала изучите этот чертёж, а потом пошлите подмастерье в нашу гостиницу, пусть он тщательно измерит копыта наших молламов. Мне нужно, чтобы вы выковали для них прочную стальную обувку, но такую, чтобы копыта у них могли свободно сжиматься и разжиматься, как это свойственно природе этих животных. За срочность плачу золотом. Ну, впрочем вы мою натуру уже хорошо знаете, Гастер.
Кузнец, взглянув на аккуратный чертёж сделанный тушью, тут же взмолился:
— Ваше сиятельство, ну, хоть один разок дозвольте мне сделать вам хоть один единственный подарок. — Снова заглянув в чертёж, он кивнул головой и тыча в него пальцем сказал — Очень уж эти стальные башмачки на копыта просто выглядят, ваше сиятельство. Вы не будете против, если мой гравер для них рисунки придумает и украсит их серебряными накладками?
Иль вздохнул и ответил:
— Валяйте, Гастер, только давайте договоримся так, этих молламов вы подкуёте простыми подковами, без художеств, а потом, когда речь зайдёт об особом случае, вы сделает мне подарок и подкуёте нескольких молламов особыми.
Иль пожал кузнецу руки и быстрыми шагами направился к выходу из кузницы. Как только он вышел на улицу, в кузнице снова загремели молоты и зазвенела сталь. На его взгляд довольно многие кузнецы Малой Степи могли теперь отдыхать. Гастер Колкс был кузнецом от Бога и ему было дано научить его только новым технологиям, да, передать основы металлургии, то есть шесть толстых книженцией, являющихся якобы написанными от руки адаптированным пересказом земной науки о стали и чугуне. Первый том, в котором излагались основы, кузнец уже изучил и взялся за второй. Гастер Колкс был по ведийским понятиям очень широко образованным человеком и настоящим учёным, поскольку всерьёз интересовался ещё математикой и механикой. Поэтому Иль не сомневался в том, что уже очень скоро кузнец ошарашит народ не только саблями и шашками. Он взобрался в лёгкий тарантас, изготовленный им в кузнице Гастера, запряженный парой молламов и поехал к ещё одному своему другу, постоянно жившему в поместье за городом и приезжавшим в Тевран не чаще трёх раз в неделю.
На то, чтобы полностью перевооружить весь свой отряд, у Иля ушло целых пять с половиной месяцев и хотя профессор Стюарт иногда ворчал, всё же соглашался, что благодаря им город Тевран уже начал меняться в лучшую сторону. Правда, он не очень-то поощрял их разгульный образ жизни, из-за которого чуть ли не все его учёные теперь хотели стать наблюдателями. Ворчать-то он ворчал, но тем не менее по первому же требованию спускал со станции на поверхность Веды всё, что им было необходимо, в основном золото и нановакцину. Юная баронесса после того, как она исцелила раненую и уже начинающую сохнуть руку теперь уже мужа Кларины, отставного солдата Тревера Дарта, чуть ли не каждый день принимала по десятку пациентов, которых лечила какими-то знахарскими снадобьями, сначала погрузив в глубокий сон. Она бралась только за самые тяжелые случаи, но лишь тогда, когда не требовалось хирургического вмешательства. Занимались целительством и её спутники, святой отец Вастос и камеристка, которые также прослыли знатными знахарями и потому гостиница была ещё и поликлиникой.