Страница 40 из 43
«Лихорадка времени»
28 октября Виснер вылетел в Париж и встретился с членами американской делегации, участниками конференции НАТО по Восточной Европе. Среди его участников был Билл Гриффит, старший консультант по вопросам политики в Мюнхенской штаб-квартире радио «Свободная Европа». Виснер, возбужденный тем, что в Европе полным ходом идет реальное восстание против коммунизма, поручил Гриффиту заниматься вопросами пропаганды. После его призыва директор радиостанции «Свободная Европа» в Нью-Йорке написал венгерским сотрудникам в Мюнхене: «Все ограничения сняты. Никаких барьеров. Повторяю: никаких барьеров». Тем же вечером «Свободная Европа» вышла в эфир, призывая граждан Венгрии к диверсиям на железных дорогах, обрыву телефонных линий, созданию партизанских отрядов, подрыву танков и отчаянной борьбе с Советами. «Говорит «Голос Свободной Венгрии», – гремело в эфире. – При подходе танков открыть огонь из всех видов стрелкового оружия, целиться в амбразуры и прорези». Слушателям советовали применять «коктейль Молотова… бутылки из-под вина емкостью один литр, заполненные бензином». Такие «гранаты» нужно было разбивать о вентиляционные решетки над двигателями танка. По окончании передачи звучал лозунг: «Свобода или смерть!»
Той ночью Имре Надь, бывший премьер-министр страны, который был исключен из коммунистической партии сторонниками жесткой политики, отправился на государственную радиостанцию, чтобы резко осудить «ужасные ошибки и преступления прошлых десяти лет». Он сказал, что российские войска уйдут из Будапешта, прежние государственные органы безопасности будут распущены, а «новое правительство, опираясь на власть народа» будет бороться за демократическое самоуправление. Через семьдесят два часа Надь сформирует рабочее коалиционное правительство, отменит однопартийную систему, разорвет отношения с Москвой, объявит Венгрию нейтральной страной и обратится за помощью к Организации Объединенных Наций и Соединенным Штатам.
Но когда Надь пришел к власти и решил ликвидировать советский контроль над Венгрией, Аллен Даллес предрекал ему провал. Он сказал президенту, что Венгрию может и должен возглавить человек из Ватикана, кардинал Миндсцеди, который недавно был освобожден из-под домашнего ареста. Это сразу же нашло отражение на радио «Свободная Европа»: «Возрожденная Венгрия и ее лидер, посланный самим Господом, встретили друг друга в эти часы».
Радиостанции ЦРУ ложно обвиняли Надя в том, что тот якобы пригласил советские войска в Будапешт. Они травили его как предателя, лгуна, убийцу. Когда-то он был коммунистом, и, значит, на нем вечное проклятие. В тот час в эфире вещали сразу три новые частоты ЦРУ. Из Франкфурта сосланные русские солидаристы сообщили, что к венгерской границе направляется целая армия борцов за свободу. Агенты ЦРУ усиливали донесения венгерских партизан, переданные с низкочастотных радиостанций, и потом из Вены транслировали их обратно на Будапешт. Из Афин неслись призывы отправлять русских на виселицы.
1 ноября директор ЦРУ в полном восторге информировал Эйзенхауэра о ситуации в Будапеште на очередном Совете национальной безопасности, встречающемся 1 ноября. «То, что там произошло, – просто чудо, – заявил Даллес президенту. – Благодаря силе общественного мнения вооруженные силы эффективно применяться не могли. Приблизительно 80 процентов солдат венгерской армии перешло на сторону мятежников и обеспечило их оружием».
Но Даллес оказался в корне не прав. Не было у мятежников никакого оружия. Венгерская армия не переходила на сторону противника. Она выжидала, чтобы понять, какой «ветер» подует из Москвы. Советы направили на подавление восстания более 30 тысяч солдат, 1500 танков и бронемашин и около 800 орудий и минометов.
Утром, в день советского вторжения, венгерский диктор радиостанции «Свободная Европа» Золтан Тури сообщил слушателям, что «давление на правительство США с требованиями направить вооруженную помощь борцам за свободу становится невыносимым». Когда за последующие несколько недель австрийскую границу пересекли десятки тысяч обезумевших, разъяренных беженцев, многие говорили об этой радиопередаче как об «обещании, что помощь придет». Но ее так и не дождались. Аллен Даллес настаивал на том, что во всем виноваты радиостанции ЦРУ: они, дескать, не сделали ничего, чтобы подбодрить венгров. Президент поверил ему. Пройдет еще сорок лет, прежде чем будут расшифрованы стенограммы радиопередач.
Через четыре дня советские войска разгромили будапештских партизан, убив тысячи и схватив десятки тысяч; многим выпала участь умирать в далеких сибирских лагерях.
Советское вторжение началось 4 ноября. Той ночью венгерские беженцы принялись осаждать американское посольство в Вене, моля Америку хоть что-то для них сделать. По словам резидента ЦРУ Пеера де Сильвы, они задавали колючие вопросы: «Почему нам никто не помог? Разве вы не знали, что венгры рассчитывают на вашу помощь?» Ответить ему было нечего.
Его забросали командами из штаба: окружить несуществующие легионы советских солдат, которые бросают оружие и бегут к австрийской границе. Даллес рассказывал президенту о «массовых» дезертирствах. Но это было глубокое заблуждение. Де Сильва мог лишь догадываться, что «штаб охвачен лихорадкой времени».
«Здесь творятся странные вещи»
5 ноября Виснер прибыл в резидентуру ЦРУ во Франкфурте-на-Майне, которой руководил Трейси Барнс. Он был в таком смятении, что едва мог связно говорить. Когда русские танки продолжали давить подростков в Будапеште, Виснер провел бессонную ночь на квартире у Барнса, забавляясь с игрушечными поездами. По поводу переизбрания Эйзенхауэра на следующий день он не испытывал особой радости. При этом президент не оценил новое, хотя и не соответствующее действительности донесение Аллена Даллеса о том, что Советы якобы готовы отправить в Египет 250 тысяч солдат, чтобы защитить Суэцкий канал от британцев и французов. И при этом его отнюдь не радовала неспособность ЦРУ вовремя оповестить о фактическом советском вторжении в Венгрию.
7 ноября Виснер выехал в Венскую резидентуру, в 30 милях от венгерской границы. Он беспомощно наблюдал, как венгерские партизаны шлют свои последние донесения в свободный мир по линиям Ассошиэйтед Пресс: «МЫ ПОД ПУЛЕМЕТНЫМ ОГНЕМ… ПРОЩАЙТЕ, ДРУЗЬЯ. ДА СПАСЕТ БОГ НАШИ ДУШИ».
Он уехал из Вены и полетел в Рим. Той ночью он обедал с американскими шпионами Римской резидентуры ЦРУ, среди них был Уильям Колби, будущий директор Центральной разведки. Виснер был в ярости, что люди гибнут, а агентство пребывает в нерешительности. Он хотел «прийти на помощь борцам за свободу, – вспоминал Колби. – Ведь именно в этом и состояла цель, ради которой и направлены военные силы агентства. И они могли бы найти повод, чтобы оказать эффективную помощь, не вовлекая Соединенные Штаты в мировую войну с Советским Союзом». Но Виснер не мог подобрать вразумительного повода. «Было ясно, что он на грани нервного срыва», – отметил Колби.
Виснер отправился дальше, на этот раз – в Афины. Местному шефу ЦРУ Джону Ричардсону он показался «заведенным до предела». Свои нервы он успокаивал сигаретами и алкоголем. Виски он пил бутылками, пытаясь заглушить свои страдания и гнев.
14 декабря он вернулся в штаб. В тот день Аллен Даллес оценивал возможности ЦРУ для ведения уличной войны в Венгрии. «Мы хорошо укомплектованы для партизанской войны в лесах, – сказал Даллес, – но есть серьезная нехватка оружия для уличного и ближнего боя, и особенно противотанковых устройств». Ему хотелось, чтобы Виснер сказал ему, что какое «оружие лучше всего вложить в руки венгров» и «борцов за свободу других стран железного занавеса, которые могли бы восстать против коммунистов». Виснер дал поистине грандиозный ответ. «Раны, нанесенные коммунистам в России недавними мировыми процессами, значительны, а некоторые из них весьма глубоки, – сказал он. – Соединенные Штаты и свободный мир, кажется, уже в основном вышли из лесов». Часть его коллег усмотрели в его поведении признаки психического расстройства. Самые близкие к Виснеру – нечто худшее. 20 декабря он уже лежал в бреду, на больничной койке, а его основное заболевание было неправильно диагностировано докторами.