Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 19 из 20

— И кто передал эту записку? — поинтересовался он у хромого портье, который, как он уже знал, в недалеком прошлом служил боцманом на тральщике.

— Портовый босяк. Сказал, что от того рыбака, с которым вы собирались идти на рыбалку.

— Осторожные тут у вас рыбаки, — проворчал доктор Брэд, прекрасно понимая, что автором этой записки может стать только один человек — Лилия Фройнштаг. Вот только не слишком ли она переусердствовала в своей конспирации?

— Единственное занятие, при котором в Германии еще можно хоть как-то поберечься — это рыбалка, — грустно взглянул на него боцман-портье.

Что же касается истинной причины экспедиции, то она открылась Брэду уже на следующий день, когда фон Риттер решил провести проверку готовности своей, лишь недавно сформированной, команды.

Трех часов, проведенных Робертом на «Швабенланде», оказалось вполне достаточно, чтобы определить: добрая половина людей, с которыми он должен был идти через Атлантику, моряками никогда не была. Выправка большинства сразу же выдавала в них неплохо вымуштрованных военных. К тому же Брэд слышал, как один из лже-матросов, обращаясь к другому, назвал его «шарфюрером», то есть унтер-фельдфебелем СС, и как кто-то из настоящих моряков посетовал: «Вместо того, чтобы забивать трюмы оружием, лучше бы эти эсэсманы позаботились о запасах еды, а то ведь потом придется пожирать акул!».

Не подозревая, в чем заключается смысл «глубинного знакомства с судном», о котором говорил американец, барон фон Риттер предоставил ему полную свободу передвижения. И в этом была его ошибка. Возвращаясь под вечер к себе в отель, доктор Брэд уже прекрасно понимал, что ни о какой исследовательской экспедиции речь не идет. На самом деле его хотят втянуть в задуманную руководством СС военную авантюру, у которой может быть только две цели: создание в Антарктиде германской военно-морской базы и превращение части территории этого континента 6 территорию Третьего рейха.

О затеянной Фройнштаг конспирации он тоже вспомнил сразу же, как только заметил, что от судна до отеля его сопровождает какой-то тип в низко нахлобученной шляпе и в давно неутюженном плаще. Этого же типа он видел и утром, когда тот околачивался возле «Фрегаттен-капитана», просто тогда он не придал этому значения.

Когда вечером он сообщил об этом своем открытии барону фон Риггеру, тот снисходительно улыбнулся.

— Американцам трудно привыкать к некоторым реалиям нашей жизни, доктор Брэд. Но ведь прибыли вы сюда не для того, чтобы оценивать уровень демократии в Германии, а что бы уйти от ее берегов к великой славе исследователя Антарктиды. Вот и следуйте к этой цели.

Они сидели в старинном, просторном ресторане «Саксония», расположенном рядом со штабом танковой дивизией, который в обиходе так и называли «штабным», и который давно облюбовали старшие офицеры гарнизона.

— Понимаю, что далеко не все в этой экспедиции зависит? от вас, барон…

— Далеко не все, — согласно кивнул барон. Он был облачен в мундир флотского офицера, и девицы, которые ожидали своих «генералов на вечер» за соседним столиком, бросали на него взгляды, преисполненные любопытства, совершенно не обращая при этом внимания на сидевшего напротив него гражданского. Похоже, что гражданских как мужчин здесь вообще не воспринимали.

— И все же позволю себе заметить, что ваш «Швабенланд» слишком мало похож на научно-исследовательское судно, а эсэсовцев, которыми вы укомплектовали добрую половину своей команды, трудно воспринимать в роли полярных исследователей.

Первое, на что Брэд обратил внимание, как задрожал в руке фон Риттера бокал с вином. Поставив его, барон навалился грудью на стол, и лицо его апоплексически побагровело.

— Я так понимаю, что от участия в экспедиции вы решили отказаться? — сурово спросил он, испепеляюще глядя на Брэда.

— По правде говоря, к такому выводу я еще не пришел, однако хотел бы, чтобы между нами была абсолютная ясность.





— Вы уже добились этой «ясности», — фон Риттер беспардонно высморкался прямо в ресторанную салфетку. Обнаружив это, он расстроился еще больше. — Если вы хотите вернуться в свои Штаты героем, который, развенчивая участие германских нацистов в экспедиции в Антарктиду, отказался от нее, то вы жестоко просчитаетесь. Кстати, перед вами тоже нацист. И даже член СС, Так что вы уже просчитались.

— Что вы имеете в виду? — почти по слогам спросил доктор Брэд, явно уловив в словах барона скрытую угрозу.

Барон вспомнил о бокале, решительно опустошил его и вновь наполнил. Брэд понимал, что лучше всего было бы тотчас же оставить этот ресторан и поговорить с бароном где-нибудь на свежем воздухе. Или хотя бы просто помолчать, но вне этого зала. Однако и в этом случае заказывал музыку не он.

— Вы прибыли сюда для участия в экспедиции барона фон Риттера? Так? — Несмотря на выдержанную бароном длительную паузу речь его не стала ни спокойнее, ни деликатнее в выражениях. Наоборот, она стала осмысленнее, а потому еще более угрожающей. — Замечу, что вы сами раструбили об этом в нескольких интервью перед посадкой на судно. У меня есть сообщение из посольства Германии в Штатах.

— Не отрицаю, какие-то интервью должны были появиться, правда, я их пока что не видел.

— Зато я видел! И не только я. Поэтому требую, чтобы вы сдержали свое слово и отправились со мной в Антарктиду. И, если только вы человек слова, а не политический интриган, вы пройдете этот путь к глубинам Антарктиды и к вершинам славы вместе со мной! Или к бездне гибели — возможно и такое. Но тоже вместе со мной. И да! конца.

— Видите ли, барон, я уже говорил вам, что, отправляясь сюда, я сказал себе: сначала следует осмотреться, а уж затем принимать окончательное решение, — напомнил он начальнику экспедиции.

— До отхода судна осталось семь дней. Я не могу допустить, чтобы вы охаивали мою экспедицию где-нибудь за пределами Германии, скажем, в Дании или Швеции, не говоря уже о США.

— Вчера меня уже атаковали иностранные журналисты, однако я не сказал ничего такого…

— Потому что опасаетесь. Здесь пока что опасаетесь. Я же веду речь о вашем поведении за рубежами Германии. В некоторых спецслужбах меня и так обвиняют, что я слишком необдуманно пригласил в экспедицию американца.

— Мне так не показалось, — слова барона задели Брэда за живое. — За этим приглашением стоял трезвый расчет. Причем не только ваш, личный.

— Да, и расчет — тоже. Поймите вы, — еще ниже наклонился к столу фон Риттер, — для меня очень важно осуществить эту экспедицию. Когда еще и в какой стране государство брало на себя организацию подобных экспедиций, с таким мощным техническим оснащением и такими финансовыми затратами? У нас будет даже гидросамолет с фото- и кинокамерами. Это вам не санки тащить, с лямкой на собственном плече. И я не позволю…

Барон вновь взялся за салфетку, но вовремя остановился, достал носовой платок, извинился, объяснив, что всякий раз, когда он волнуется, у него появляется аллергический насморк, и потребовал официанта со счетом.

Когда барон сухо попрощался с Брэдом, тот понял, что испорчен не только этот скромный ужин в ресторане. Испорчены, причем основательно, отношения с этим известным и влиятельным человеком.

Еще три дня доктор Брэд прожил в отеле «Фрегаттен-капитан», словно в вакууме: никто им не интересовался, никто за ним не следил, никто из участников экспедиции не объявлялся. Фройнштаг, Риттер и его помощник, соорганизатор экспедиции барон фон Готт, словно бы испарились. У него по-прежнему сохранялся пропуск на «Швабенланд», но Брэд наведался туда только однажды, и впечатление у него было такое, будто он случайно забрел на незнакомое судно, где до него никому нет дела.

Однако на четвертые сутки вновь все резко изменилось. Появилась слежка, откуда-то возникла у отеля Целая стайка германских и иностранных журналистов. Фон Риттер и фон Готт вдвоем встретили его на судне у трапа — очевидно, им по телефону сообщили о появлении американка из портовой проходной — и, мило беседуя, провели к каюте, вежливо извинившись при этом за тесноту и скромность обстановки.