Страница 36 из 61
Грузчики приехали только через час, и я в тесной и темной коробке чуть не заснула, хотя Вадим и развлекал меня разговорами. Наконец, громко топая, в квартиру ввалились грузчики.
— Чего нести-то, хозяин?
— Вот эту коробку, — показал им Вадим, — только очень, очень осторожно. Здесь ценный и хрупкий груз!
— Да чего ты, хозяин, не дрейфь, мы что — телевизоров, что ли, никогда не возили?
— И ни в коем случае не переворачивайте коробку! — причитал Вадим, бегая вокруг.
— Да чего ему будет-то, твоему телевизору? — пророкотал басом грузчик и со своим напарником подхватил коробку.
Вадим шел рядом и на всех крутых поворотах поддерживал коробку и следил, чтобы она не ударилась о какой-нибудь угол. Благодаря его заботе я вполне благополучно пережила путешествие до машины. Правда, посреди дороги грузчики решили немножко передохнуть и поставили коробку, нечаянно перевернув ее на бок и при этом приговаривая:
— Ну, хозяин, тяжелый у тебя телевизор! Сколько их таскали, а такой тяжелый первый раз попался! Надо бы доплатить.
— Доплачу, доплачу! — вскрикнул Вадим. — Только не кантуйте коробку!
— Да что ему будет-то! — пробасил грузчик, но тем не менее привел меня в исходное положение.
Наконец мою коробку поставили в кузов грузовика, и машина поехала. Такой изнурительной поездки в моей жизни еще не было. Я на собственной шкуре поняла, какие у нас в городе плохие дороги, и могла бы точно сосчитать, сколько рытвин и ухабов на пути от моего дома до жилища Вадима, если бы не сбилась со счета на второй сотне. Когда машина наконец остановилась, я была едва жива.
Грузчики снова ловко подхватили коробку и в два счета занесли в квартиру Вадима. Он рассчитался с ними под традиционное профессиональное причитание:
— Ну, хозяин, надо бы еще прибавить! Тяжесть-то какая!
Вскоре наступила тишина, и Вадим открыл крышку. Стеная и потирая ушибленные бока, я выбралась наружу.
— Ну, как все прошло? — осведомилась я, когда он весьма умело растер мои затекшие конечности.
— По-моему, нормально. Я оставил в квартире свет и включил радио. Там передавали какую-то театральную постановку, так что снаружи можно подумать, что в квартире выясняют отношения. Будем надеяться, что твой телефонный шантажист поднимает сейчас свой культурный уровень, слушая этот радиоспектакль. Во всяком случае, за нашей машиной никто не ехал, я внимательно следил всю дорогу.
Я слушала Вадима и клевала носом: за последние сутки мне пришлось столько пережить, что я была еле жива от усталости. Наконец он заметил, в каком я состоянии, и проводил меня к кровати.
Заснула я, едва только голова коснулась подушки.
Обычно я не вижу снов, но этой ночью мне снились какие-то головокружительные приключения — я все время от кого-то убегала, карабкалась по металлическим трапам и веревочным лестницам, шла по узкому карнизу над бездонной пропастью... И все время за мной неотступно шел какой-то человек, лицо которого мне никак не удавалось разглядеть. Он постепенно догонял меня, его шаги приближались, звучали все громче и громче...
Я боялась оглянуться, потому что мне казалось, если я увижу его лицо, встречусь с ним глазами — произойдет что-то страшное, что-то непоправимое...
Но он уже догнал меня, положил руку на мое плечо...
Я закричала от страха, а он тряс меня за плечо все сильнее и сильнее, пока я не проснулась.
Рядом со мной сидел Вадим и действительно тряс меня за плечо.
— Ты так кричала во сне, — проговорил он с сочувствием, — что я решил разбудить тебя. Ты видела кошмар?
Я кивнула, но не стала вдаваться в подробности. Был уже десятый час утра, с кухни доносился запах свежемолотого кофе.
Я встала, приняла душ и пришла на кухню, где Вадим уже сервировал завтрак.
Подливая в кофе молоко и отламывая кусочек от круассана, я спросила:
— Ты сегодня не на работе?
— У меня свободна первая половина дня, — ответил он, делая бутерброд, — так что я могу немножко побыть с тобой. Если, конечно, ты не возражаешь.
Я, конечно, не возражала. Я не только не возражала, я очень хотела, чтобы Вадим остался со мной, но именно это меня и насторожило.
Терпеть не могу выяснять отношения, стараюсь никогда этого не делать. До сих пор у меня был такой принцип: нравится человек — тогда встречаемся, проводим с ним время вместе; как только начинаем друг друга раздражать — как говорится, катись колбаской, скатертью дорога! Поэтому я так удивилась, когда Пашка в пятницу ни с того ни с сего вдруг начал зверски хамить. Вроде бы до этого мы с ним неплохо ладили, и тут...
Мы с Пашкой были знакомы почти полгода, жили вместе несколько месяцев, и, оказывается, я совершенно не знала этого человека.
Нет, я, конечно, знала, какой он любит чай и что он терпеть не может растворимый кофе, а также предпочитает пиджаки из мягкой ворсистой ткани и голубые рубашки. Мне не пришло бы в голову подарить ему галстук, потому что он вовремя приучил меня к мысли, что галстуки мужчина должен выбирать сам. Я знала, какую радиостанцию он предпочитает слушать, едучи в автомобиле, знала, что он мечтает поменять свою машину на «Мерседес», но что мечты его вряд ли когда-нибудь осуществятся.
Я знала, что он работает в архитектурной мастерской и заканчивал в свое время строительный институт, но могла только подозревать, что как специалист он не очень преуспевает, иначе зарабатывал бы побольше, хоть квартиру купил бы отдельную.
Все эти мелкие знания отрывочно отложились в моей памяти, и мне никогда не приходило в голову систематизировать то немногое, что я знаю о близком мужчине, и заставить его дать ответы на некоторые вопросы. Откровенно говоря, меня не очень интересовало, что там у него в душе. В конце концов, не замуж же я за него собиралась!
Так что, можно сказать, некоторым образом я и сама виновата в том, что со мной случилось.
Отставив в сторону пустую чашку, я поглядела Вадиму в глаза и спросила:
— Слушай, почему ты со мной возишься? Кто я тебе?
— Ну-у, — он замялся, — а ты сама как думаешь?
Ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос.
Вадим это понял и тут же поправился:
— Я и сам не знаю, для чего мне эта головная боль. Но должен же человек когда-нибудь сделать доброе дело!
— При такой работе, как у тебя, ты каждый день делаешь множество добрых дел, — упрямо возразила я.
— Это по должности, — засмеялся он, — это не считается.
Я-то ожидала каких-нибудь слов вроде того, что я понравилась ему с первого взгляда, что он верит мне и хочет помочь, а потому и спасает, и вообще той чепухи, которую мужчины говорят женщине. Но, судя по всему, такого мне не дождаться. Уж слишком серьезно он все воспринимает. Оттого и с женой развелся. Хотя что это я, какая жена? Разве он говорил мне что-нибудь про жену? Не помню, может, и говорил, просто я не слушала. Теперь буду обращать внимание на все. И кстати, почему это такого мужика сразу же никто не подхватил? Приличный, работа солидная, не бедный, и собой ничего. Что-то тут не то... Надо будет выяснить потихоньку, в чем тут загвоздка.
— Ты уверен, что, помогая мне, делаешь доброе дело? — только и спросила я.
— Уверен, что тебе нужна помощь, — серьезно ответил он.
— А может, я все вру?
— Врачу не врут, а если врут, у нас глаз наметан, сразу все поймем. И знаешь, — в его голосе я уловила недовольные нотки, — давай-ка по делу разговаривать, а то у меня времени мало.
Вот так, меня тихонечко поставили на место. Ну что ж, примем его правила. В чужой монастырь со своим уставом не суйся!
— И что это за книжка, которую так хочет получить этот шантажист? — поинтересовался Вадим.