Мечтай осторожнее

Вспоминаю, как в вагонной давке смотрела в черноту туннеля, думая, что в моей жизни нет ни любви, ни денег, ни радости, — и отчаянно желала, чтобы все мои проблемы разом решились.

Другая картина: бегу домой под ливнем и встречаю цыганку с вереском, которая обещает, что теперь мне будет сопутствовать удача и все желаемое свершится.

А потом... будто фея-крестная, на крыльце возникает Гейб. Отваживает кредиторов, заплатив за месяц вперед, вдохновляет меня на занятия фотографией, помогает устроиться на работу, умолчав о том, что его дядя — главред "Санди геральд"...

По спине пробегают мурашки. Так вот почему я получила эту работу? Не из-за Гейба, а потому что у меня было такое желание?

Еще несколько недель назад я посмеялась бы над подобной идеей, но в последнее время много чего случилось... Безумное предположение петардой взрывается в мозгу, рассыпаясь искрами вопросов: так это явсему причиной? надо винить только себя?это из-за менявсе произошло? Возможно, Гейб и подергал за кое-какие ниточки, но это яего заставила — потому что мечтала об этой работе. Не загадай я желание, ничего не произошло бы.

Ничего не произошло бы.Фраза крутится в голове, я вспоминаю предупреждение Эда: "Мечтай осторожно". Но на этот раз не отмахиваюсь от его слов, как от попытки испортить мне удовольствие. Я в кои-то веки прислушиваюсь к старшему брату. И впервые в жизни — впервые в жизни— понимаю, что он был прав. Мечтать надо осторожно, потому что мечты могут сбыться.

Скорчившись на полу, я закрываю глаза — пытаюсь отгородиться от всего плохого, но желания прошедших недель уже хлынули. Точно плотину прорвало. Надежды большие и маленькие, которые я бумерангами запускала в мир, возвращаются и выстраиваются передо мной в длинный ряд. Я не хочу думать об этом, но приходится. Последние недели я провела в супермаркете желаний, радостно хватая с полок одно, другое, третье, потакая всем своим прихотям и ни разу не задумавшись о последствиях. Но теперь время пришло. Надо расплачиваться.

Охваченная самыми худшими предчувствиями, вспоминаю все, чего нажелала.

• идеальный мужчина

При мысли о Джеймсе в желудке екает. Тридцать шесть лет, любитель романтических комедий, поклонник Дайдо, владелец тончайших шелковых простыней, мужчина, чьи хобби включали сексуальную прелюдию, романтические ужины и разговоры по душам. В довершение всего он признался мне в любви. Только вот я его не любила.

• чудо, которое вытащило бы, "Вместе навсегда" из долговой ямы

Оно свершилось. Правда, так уж вышло, что это будет свадьба моего бывшего.

• выигрыш в лотерею

Об этом даже думать больно, ведь я почти уверена, что угадала все шесть цифр. Лучше бы я этого не делала, тогда кража сумочки не стала бы таким ударом.

• победа Англии над французами

Тот шикарный гол вошел в историю спорта, и теперь вместо того чтобы уделять внимание беременной жене, Эд целыми днями торчит перед ящиком. Боюсь, как бы новорожденный малыш не обнаружил, что его родители разводятся. А виновата во всем будет тетушка Хизер.

• свободные дороги

Фантастическое ощущение — до штрафа за превышение скорости. Три балла и шестьдесят фунтов — которые я все забываю заплатить.

• ясная погода каждый день

Кое-как поднимаюсь на ноги и подхожу к окну. Облокотившись о подоконник, задумчиво смотрю на свой сад, залитый солнечным светом. Шмель опускается на один цветок, на другой, пытаясь набрать пыльцы. Только вот цветы увяли: уже много дней не выпадало ни капли дождя. Меня грызет совесть. Теперь я к тому же чувствую себя убийцей шмелей.

• розовые атласные туфельки пятого размера

Не напяль я их вчера, не поскользнулась бы и не повредила ногу. Словно отзываясь на мои мысли, лодыжка начинает ныть.

• похудеть на несколько килограммов

Вот радость-то будет, думала я, но меня ждало разочарование. Только Джесс кое-что заметила — что грудь у меня будто усохла и вид изможденный...

Исполнение желаний не принесло мне счастья.

Я закрываю лицо ладонями. Что делать-то? Я совершенно запуталась. Хочу вернуть все назад, хочу, чтобы все стало по-прежнему, — но как?..

Ну конечно! Счастливый вереск.

До сих пор я считала его подарком судьбы — теперь он мое проклятие. Если только я сумею его найти и выбросить, все вновь станет хорошо. Все вернется на круги своя.

Я спешу в прихожую. Последний раз я держала его в руках перед собеседованием — на счастье. Какая ирония судьбы.

Пусто. Ничего. Меня охватывает тревога. Я не могла его потерять. Смотрю на пол — и замечаю на коврике конверт.

Уважаемая мисс Хэмилтон!

По результатам нашего недавнего собеседования я рад предложить Вам должность штатного фотографа в нашем издании. Начальная заработная плата — 35 000 фунтов с пересмотром через полгода. Моника Ходжкинс из кадрового отдела свяжется с вами, чтобы подтвердить дату выхода на работу. Она сообщит вам все подробности о медицинской страховке и пенсионной схеме. Если у Вас возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь прямо к ней — добавочный номер 435.

Искренне Ваш

Виктор Максфилд

Несколько минут я перевариваю информацию. Смакую каждое слово, каждую букву. Но если когда-то я прыгала бы от радости, получив такое послание, теперь чувствую горечь и сожаление.

В течение следующих двадцати минут я выполняю одну из самых непростых задач в своей жизни. Пишу письмо и отказываюсь от предложения Виктора Максфилда. Пишу о его племяннике, о том, что не могу принять должность, которой не заслуживаю, и что все равно безмерно уважаю его как главного редактора. Аккуратно сгибаю листок, вкладываю в конверт и запечатываю, отдавая себя в руки судьбы. Можно перевернуть эту страницу своей жизни. Можно забыть про эту ошибку — и про Гейба.

Даже не заглянув в ванную, натягиваю старый спортивный костюм и хромаю к почтовому ящику на углу. О марке, как ни странно, мечтать не приходится — в кошельке одна завалялась. Приклеиваю и сую конверт в щель. Разжать пальцы трудно — но я колеблюсь всего секунду. Потом отпускаю письмо и слышу, как оно с шуршанием падает на дно.

Вот и все. Дело сделано.

Из задумчивости меня вырывает треньканье мобильника. Достаю его из кармана и смотрю на экран. Может быть, Гейб? Нет, папа. Ну конечно! Если кто и может сейчас меня ободрить, так это Лайонел.

— Алло, привет!

— Хизер, это Розмари. (А этой занозе чего надо?) У нас беда.

Ледяная рука сжимает сердце.

— Что такое?

Молчание. Затем:

— У твоего отца сердечный приступ.

И земля уходит у меня из-под ног.

ГЛАВА 41

Что было дальше, я помню плохо — сознание заволокло черной пеленой.

Для большинства людей сама мысль о том, чтобы потерять папу и маму, непостижима. Это в голове не укладывается, вы даже представлять себе такое не хотите. Конечно, по мере того, как родители стареют, вас посещают страхи, но вы их гоните. А когда страшноепроисходит, кажется, что ничего реальней не может быть. Это действительно может случиться. Это случается.

Это случилось со мной.

Моей мамы, красавицы с волосами цвета рыжего золота и солнечным смехом, больше нет, она ушла, ее жизнь стерта, как детский карандашный рисунок. А теперь, возможно, и Лайонел...

Додумать до конца не выходит — меня парализует страх. Вцепившись в руль, я заставляю себя сконцентрироваться на автомобиле впереди.

Не знаю, сколько уже еду. Часа два-три. Недавние события сливаются в серую ленту. Смутно вспоминаю, как вернулась в квартиру, попросила соседей кормить Билли Смита, бросила в сумку вещи. На мне по-прежнему старый застиранный спортивный костюм. Должно быть, я звонила Лу — иначе откуда мне знать, что Эд уже вылетел из Штатов? Но я не помню нашего с ней разговора. Из произошедшего за последние несколько часов мало что осталось в голове. Только голос Розмари, умолявший: "Хизер, приезжай скорее, как можно скорее" — и рождавший во мне самые дурные предчувствия.