Страница 51 из 65
VI Так решив, пошли обходом пряха с Гашей по заводам поглядеть и там, и тут, как рабочие живут. На Введенской, на Покровской, на Московско-Озерковской — не затешется зима в коммунальные дома. На Шараповской — знакомым можно хвастать новым домом. На Сапроновской — опять стены кроет конопать. На Зеленовской — постой-ка — снова новая постройка? На Свердловской — посмотри, этажа взлетела в три! Горя тяжкого отведав в девятнадцатом году, «Пролетарская победа» — возродилась вновь к труду. Мощь сильна рабочих армий: на Даниловской — в казарме — без особенных затрат сделан комнат чистых ряд. Погляди-ка, Гаша, выше: прочно выкрашены крыши! Присмотрись, товарка, здесь: вишь — фундамент новый весь. Там, где встарь от вечной течи плесень сизая плыла, — переложенные печи дышат ласкою тепла… Там, где тусклое болотце разводило комаров, — встали чистые колодцы, малярию поборов. Ох, горька ты, пыль от ткани, от оческов въедлив прах, но — повсюду пышут бани, грязь сводя на всех парах! Тиф не съест ткачёва сына, коль на страже медицина. Чтоб грудные зря не гасли, матерям на помощь ясли. Все, кто молод и неглуп, ходит в свой рабочий клуб. Всюду сводим мы заплаты, их немало наросло. Получения зарплаты знаем точное число! VII — А теперь, — сказала Гаша, — поглядим на дело наше. Впрямь ли лучше было встарь? Расшатался ль инвентарь? Ты руками не маши нам, заграничный обормот. Сами помним, что машины не новеют от работ. Да не скаль злорадно пасти, брось ногами семенить. Мы изношенные части догадались заменить. Правда, многих тяжких хлопот стоил нам суровый опыт, но усвоен нами он. Ты же лезешь на рожон. Например: какая ко́рысть у машин уменьшить скорость? Раньше кто бы то сказал — просмеяли бы в глаза. А теперь — мы учим глупых, что для тканей полугрубых — коли быстро пущен вал, выход пряжи будет мал! Для успеха ж грубых смесок, коль делители узки́, мы без спецов и при спецах спариваем ремешки. Над такими ремешками сжали волю мы тисками; чтобы шерсть не сбилась в клуб, шьем на бёрдочный их зуб*. А чтоб сорные очески не носить в своей прическе, мы — про то баран молчок! — пропускаем сквозь волчок. Эти мелкие приемы дружке друг передаем мы, вывози нас из разрух, старый Клеин-технорук! Промыванье, краска, стрижка, — без сноровки — всюду крышка, но тебе мы, меринос, натянуть сумеем нос. Не чесать тебе под брюхом, велика барану честь: мы твою ордынским пухом заменить сумеем шерсть! Чтоб в работе нам окрепнуть, не потворствуя тебе, мы свернем свою потребность — станем ткать товар грубей. Всё же — поздно или рано — спесь собьем с того барана. Много будет перемен там, и не зря баран сердит; кто знаком с ассортиментом с нашим — это подтвердит. К нам, чтоб сорт наш не был ниже, шлют рисунки из Парижа! Нынче — и у Муссолини нет в штанах изящней линий. Наши ткани не богатым — обошьешься из зарплаты! Кто не верит — посмотри в магазине № 3. Забрели в мага́зин вы бы, — цены — грош, огромный выбор! Подобрали точка в точку, и бери товар в рассрочку. Так уверенно глядели Гаша с пряхой в женотделе, возвратясь к плечу плечо, свой закончивши отчет. «Боевые вы подружки!» — им сказал завком Петрушкин. «Молодцы и ловкачи!» — подтвердили все ткачи! Кто читает сказку чутко, для того не только шутка, а и дел величина между строк заключена. Старины развейтесь тени, не гнусите под окном… Ведь действительно оденет пряха всех своим сукном. Встанут стройно фабрик трубы, ткани будут все тонки́, и не станут сукон грубых вырабатывать станки. А пока, — чтоб то случилось, что сияет впереди, ты, читатель, сделай милость, сказку — в жизни проводи! вернуться