Страница 52 из 147
«Слишком мало сна, слишком много сигарет». У него разболелась голова, во рту появился металлический привкус. Абсурдно было и думать об этом. Лэнгли обозначало огромное здание штаб-квартиры ЦРУ в Вирджинии, строго засекреченное место, — по информации журнала «Тайм». «Команда А из Лэнгли» было эвфемизмом подразделения убийц.
— Они лучшие профессионалы во всем агентстве. Двадцать восемь человек. Три вертолета.
— И, несомненно, имеют при себе такое количество оружия, как на тяжелом крейсере.
— Это прямой приказ президента, Дэвид.
— Имейте мужество признаться. Это было ваше слабоумное изобретение, вы довели его до Брюстера, и он одобрил.
— Не совсем так. Я только предложил методику.
— Это гарантия того, что вы не получите Фэрли живым.
— Напротив. Вы не будете использовать их, пока не вытащите Фэрли. Фэрли и похитителей. После этого вы подключите их.
Лайму стала ясна подоплека приказа. Она основывалась на шатком предположении относительно места нахождения похитителей. За идеей Саттертвайта стояла догадка, что похитители укрылись на территории, принадлежащей режиму, который не окажет содействия в их задержании и не согласится на выдачу их Соединенным Штатам, даже если ему удастся схватить их. Таким образом, они должны проникнуть туда, взять их, вывезти оттуда и не оставить за собой улик, указывающих, что они когда-то там были. В целом это сильно напоминало «Дикого Билла Донована», и Лайм находил это утомительным.
— Дэвид, если мы поставим их перед судом, мы должны будем признаться, как и где их схватили. Это может вызвать затруднения.
— Затруднения? Ради Бога. — Лайм покачал головой. — В любом случае вы берете этот вывод с потолка.
— А вы впустую теряете время в Испании, когда должны быть там.
— Это не так. Мне по-прежнему нужен факт. Предположим, что они на полпути в Албанию?
— Вы медлите без нужды. Все указывает на Африку — и вам это известно.
— Я уверен, у вас там уже везде снует множество сыщиков.
— Чертовски мало из них так хорошо знает территорию, как вы. И никто из них не располагает вашими знаниями о Стурке.
— Это лишь два предположения — место и личность — и я не принимаю пока ни одного из них.
— Почему?
— Из-за арабских халатов.
— Следовательно, это обман, — сказал Саттертвайт. — Вам и раньше попадались ловушки.
— Лодка направлялась на север. Это что, такой же обман?
— Очевидно, это обман с другим знаком.
Еле сдерживая гнев, Лайм проговорил:
— Вы должны понять это. Я не могу действовать сам по себе. Я должен получить факт, а затем я могу начать извлекать преимущества из их ошибок. Мне нужна их помощь.
— У вас хороший шанс получить ее.
— Я не знаю. Мне только нужно, чтобы я помогал планировать их ошибки.
Саттертвайт помолчал некоторое время, наконец он сказал:
— Я собираюсь с этого момента оставить вас в покое. Но я хочу, чтобы было ясно, что вы получили приказ использовать команду А, если и когда вы выйдете на похитителей.
— Это такая дерьмовая дешевка.
— Это политика. Лучше не просите кого-нибудь сделать вам одолжение, если только обстоятельства не вынуждают вас к этому, — чтобы не оказаться в положении должника. В такой компании мы не можем позволить себе быть обязанным кому бы то ни было.
— Тогда используйте посредника. Русских?
— Ими могут оказаться китайцы, и мы так же, не хотим ходить у них в должниках.
Саттертвайт откинулся назад, дотронулся до дверной ручки, но не открыл ее.
— Да, вы интересовались группой крови Фэрли — мудрый вопрос. К сожалению, у него третья группа; резус отрицательный. Я оставил инструкции, чтобы на борту «Эссекса» был готовый к вылету вертолет с контейнером. Все в порядке?
— На этот момент — да.
Час спустя Саттертвайт находился на обратном пути в Вашингтон, а Лайм водил электрической бритвой по подбородку в вонючем туалете пристроенного крыла административно-правительственного здания. Ему хотелось принять душ, хорошо поесть и поспать часов двенадцать; но пришлось довольствоваться быстрым умыванием и ленчем на углу стола, состоящего из хлеба, сыра и кувшина сангре из ближайшего кафе.
Он заперся в крошечной комнате офиса, растянулся на полу, подложив под затылок переплетенные пальцы, уставился в потолок и попытался связать воедино все факты. Способ, которым удавалось добиться этого, заключался в том, чтобы дать простор воображению. Мысли мгновенно унеслись к Бев Рейланд, но он не стал делать усилий, чтобы изменить их направление.
Два дня назад по пути на военно-воздушную базу Эндрюс, он выкроил время повидать ее: позвонил в офис спикера Люка и условился встретить ее в кафетерии «Рейберн». Он заглянул в крошечный тесный магазинчик за дюжиной красных роз и вошел в кафетерий, держа их. Бев, в пестром лыжном жакете, в основном зеленом с белым, из синтетических волокон, которые блестели, как пластик, с волосами, зачесанными в хвост, перехваченный маленькой резинкой, подозрительно наблюдала за его приближением. Тень недоумения пробежала в ее глазах.
— Зачем это?
— Маленькая любезность, если тебе будет угодно.
— Эти розы — что-то вроде «Все хорошо, прекрасная маркиза…»? — Она развернула зеленую упаковочную бумагу настолько, чтобы увидеть бутоны. — Они действительно прекрасны, — призналась она.
Была середина дня, местечко оказалось почти пустым, через комнату глухо доносились голоса посетителей. Он сказал:
— Ничего серьезного. Я ненадолго уезжаю.
Ответа не последовало. Она встала и прошла к стойке.
Он наблюдал, как она идет по огороженному перилами проходу к электрическому кофейнику, как останавливается возле кассира, как покачивает высокими бедрами, возвращаясь с двумя чашками кофе в руках. Она села на краешек стула, будто ждала, что он в любое мгновение взорвется под ней.
— Надолго?
— Не знаю.
— Тебя послали на поиски Фэрли. — Это было сказано утвердительно, но она замерла вся в напряжении, и в ее глазах светилась жажда информации.
— Я припоминаю Бев Рейланд. Девушку, которая гуляет только с такими людьми, которые заняты.
— Ох, Дэвид, заткнись, ты совсем не забавен.
Дела зашли гораздо дальше, чем он хотел. Они никогда не спрашивали друг друга об этом. Она была девушкой с медленной чувственной улыбкой и здоровым аппетитом, и они нравились друг другу. Сейчас она стала другой, потому что если что-либо случилось бы с Лаймом, вместе с ним исчез бы и маленький кусочек Бев. Чашка и блюдце дребезжало в ее руке; она поставила их на стол.
— Итак, что мы должны сказать друг другу?
— Ничего. Я вернусь — ты можешь обдумать, что ты хочешь сказать, и сказать мне это тогда.
— Ты больше не собирался работать в полевых условиях.
— Так вышло.
— Я полагаю, они тебя завлекли. Должно быть, это очень льстит, когда говорят, что ты — лучший из всех, кто у них есть, единственный человек, способный сделать это дело. — Ее губы дрогнули, и она закусила их.
— Я еще не мертв, — сказал он очень нежно. Между ними на столе лежали розы; он отодвинул их и накрыл ее руку своей ладонью, но она с досадой отдернула ее, и Лайм рассмеялся.
— Это вовсе не забавно.
— Ты это уже говорила.
— Теперь я уверена, что ты слушаешь меня, — сказала она. — Черт с ними, у них миллионы людей. Это не должен быть ты. Если ты не найдешь похитителей, на тебе до конца жизни будет лежать вина. А если ты их найдешь, они, вероятно, убьют тебя.
— Мне нравится твоя беспредельная уверенность во мне.
— О, я знаю, что ты выдающийся сыщик, ты лучший в мире, — я слышала весь этот бред от твоих подлиз-поклонников. На меня он не производит впечатление. Черт возьми, Дэвид, они ставят тебя в безвыходное положение.
— Да, я знаю.
— Тогда какого дьявола ты пошел на это? — Она щелкала ногтем большого пальца по коренным зубам. — Когда ты принимал решение, — продолжала она, — ты совершенно не думал обо мне.