Страница 51 из 147
Они не оставили места случаю ни при одном шаге, и не было причин считать брошенную лодку Лопеса следствием неожиданной аварии. Остановка двигателя могла произойти от того, что похитители проткнули дыру в ржавой трубке подачи бензина и представили это как случайное повреждение.
Они могли оставить только одну нечаянную улику: отпечаток пальца на выключателе в гараже около Паламоса — в случае, если отпечаток принадлежал одному из них, а не владельцу гаража или кому-нибудь из его клиентов.
Именно отпечаток пальца создавал у него впечатление, что операцию провели дилетанты, которыми руководил профессионал. У профессионала вырабатывается система привычек, он никогда ни на чем не оставляет отпечатков пальцев, и никогда не задумывается об этом. Он по рефлексу вернется назад и всё вытрет.
Выключатель света был последней вещью, которой они должны были коснуться при выходе, и кто-то забыл вытереть его.
Если отпечаток окажется принадлежащим Фэрли, Лайм может считать, что его оставили, чтобы удостоверить тот факт, что Фэрли жив. Но он сомневался в том, что отпечаток окажется принадлежащим Фэрли, они бы не позволили ему приближаться к выключателю. Если отпечаток был оставлен одним из похитителей, он не мог появиться там преднамеренно; запутывающие улики были частью игры, но выдача собственных людей — нет.
Барселона зимой выглядела нищим серым городом, пропитанным промышленным смогом и портовой гнилью.
Испанцы подготовили офис в перенаселенном крыле корпуса административного правительственного здания. Это был квартал унылых узких улиц, вымощенных булыжником, с закопченными до черноты стенами домов. С авианосца на берег вельботом доставили военно-морской УКВ-приемопередатчик; его перетащили в офис.
Бригада приехала раньше, И офис кишел персоналом, но что привело Лайма в удивление, так это присутствие Уильяма Т. Саттертвайта — измятого, усталого, со всклокоченными черными кудрявыми волосами.
Лайму был предоставлен небольшой отдельный кабинет, но он быстро оглядел его и отказался от разговора в нем.
— У вас есть машина на улице?
— Да. Зачем? — Саттертвайт подтолкнул очки вверх.
— Давайте посидим в машине и поговорим.
В машине Саттертвайт сказал:
— Вы действительно думаете, что у них хватит наглости прослушивать этот кабинет?
— Именно это я и сделал бы на их месте. Вы бы тоже не допустили, чтобы иностранцы проводили крупные операции по обеспечению безопасности на вашей территории и вам было бы неизвестно, что у них на уме.
Саттертвайт умел мгновенно выбрасывать из головы лишние проблемы:
— Ладно. Что известно про гроб, в котором они перевозили Фэрли? Вы думаете, он мертв?
— Сомневаюсь. Вы не будете сдавать своего козырного туза до тех пор, пока вас не вынудят это сделать, — или до тех пор, пока вы не извлечете из него всю выгоду. Хотя есть еще более интересный вопрос — откуда мы знаем, что это был Фэрли? Туда могли положить полторы сотни фунтов кирпичей.
— Вы хотите сказать, что абсолютно не принимаете в расчет лодку Лопеса?
— Допустим, у них были сообщники, которые взяли лодку Лопеса и сделали вид, что они перевезли Фэрли таким способом? — Лайм говорил это, шаря рукой по щитку в поисках пепельницы. — Единственное, в чем можно быть уверенным, — это в том, что они намеренно продемонстрировали нам две вещи.
— Арабские халаты и лодка, отправившаяся на север. Одно предполагает Северную Африку, другое — Западную Европу. Вы не думаете, что и то и другое — фальшивка? Может быть, они направились на Балканы?
— Это не более чем гадание. Мы пытаемся поймать свой хвост.
— Не будьте таким жутким пораженцем, Дэвид. Сотни тысяч людей заняты этим делом. Кто-нибудь обязательно найдет что-то.
— Почему? Мы имеем дело не с безумцами.
Глаза Саттертвайта вспыхнули за сильно увеличивающими линзами.
— С кем же мы имеем дело?
— Профессионал и группа хорошо обученных новичков. За ними стоит не правительство и не движение за народное освобождение. Мы не отыщем организации, способной взять ответственность за такое дело, хотя мы можем найти такую, которая оплачивает расходы.
— Но почему?
— Потому что вы не сообщили мне ничего обратного.
— Я не улавливаю смысла.
Лайм стряхнул пепел мимо пепельницы, смахнул его с брюк.
— Если бы за этим стояло какое-либо ведомство, ваши сотни тысяч агентов уже получили бы какой-нибудь намек. Это не такая операция, которую бы предпринял мощный блок. Единственный политический эффект, который вытекает из нее, состоит в укреплении существующих режимов. Коммунисты будут на нашей стороне, они не станут помогать похитителям. Они надеются на такое же отношение, если кто-нибудь схватит одного из них, они не могут позволить себе выпустить джина из бутылки. Это открыло бы путь вседозволенности покушений и похищений. На таком уровне нельзя строить международные отношения, и, начиная с Клаузевица, все это понимают — вспомните, что случилось после убийства в Сараево.
Лайм выбросил окурок в пепельницу и захлопнул ее.
— Подумайте, какой мотив двигал ими? Вы слышали условия выкупа. Похоже, что все их требования сводятся к семи террористам. Это метод Маринельо — в нем нет ничего необычного. Они арестовывают ваших, вы похищаете их и совершаете обмен.
— Но все мы знаем, кто управляет этим представлением, — заметил Саттертвайт. Его глаза удовлетворенно остановились на Лайме.
— Возможно, — совершенно бесстрастно ответил Лайм. — Но мы ведем поиски Стурки и его людей уже больше недели. Он мог залечь на дно — это могла быть абсолютно другая компания.
— Вы хватаетесь за соломинку, — прорычал Саттертвайт; он еще сильнее наклонился вперед, в его голосе появилось злое шипение. — Как вы думаете, какого черта мы вынуждены были втянуть вас в это дело?
— Потому что вы считаете, будто я знаю, что это был Стурка.
— И Стурка — ваш парень, Дэвид. Вы знаете его лучше, чем кто-либо другой, — вы доказали, что знаете его образ мыслей. Вы работали в том же районе, что и он.
— Мне никогда не попадался на глаза этот человек.
— Но вы знаете его.
— Возможно, за этой выходкой и стоит Стурка. Но я бы не стал класть все яйца в одну корзину. Логика указывает на Стурку, но логика — только критерий последовательности рассуждений, а не истины. Если это не Стурка — а я пытаюсь вести игру так, как будто это он, — в итоге мы окажемся значительно дальше от цели, чем были в самом начале. Я привык работать с фактами, неужели вам это не понятно?
— Допустим, что это Стурка, Дэвид. Что из этого следует?
Лайм покачал головой.
— Мы уже сделали слишком много ложных допущений. Дайте мне факт, и я приступлю к работе. — Он нашел в мятой пачке еще одну сигарету. — Но вы не прилетели бы сюда просто для того, чтобы сообщить мне о том, что я думаю, что это был Стурка. Вы уже знали это. Или вы курсируете взад вперед через Атлантику, чтобы следить за мной?
— Не будьте идиотом.
— Я только хочу прояснить ситуацию. Я полагаю, сейчас тот случай, когда у вас есть указания для меня, — нечто такое, чего вы не можете доверить даже скремблеру.[19]
— Прекрасно. Если вы знаете так много, посмотрим сможете ли вы угадать, каковы же они.
— В первую очередь, вы хотите вернуть его до дня инаугурации.
— Да, но вы знали это. У вас есть чуть больше шести дней.
— Это маловероятно.
— Сделайте это вероятным.
— Не будьте ослом.
— Понимаю. Ладно. Предположим, что я скажу вам, что привез из Лэнгли команду А.
— Тогда я скажу вам, что вы совершенный идиот. Я полагаю, вы привезли их, чтобы они слонялись по испанскому побережью, пялясь при своем масштабе возможностей на овец и крестьян.
— Едва ли. Они находятся на борту «Эссекса». Когда они вам понадобятся, попросите Шестой флот прислать «Ранних Пташек», и они вертолетом прибудут в ваше распоряжение.
19
Скремблер — устройство для шифрованной передачи секретных сообщений.