Страница 3 из 27
Ширму юные кукольники придумали очень простую. Достаточно было натянуть на перила крыльца небольшую пеленку — и ширма готова.
В первый раз ребятам так хотелось выступить перед зрителями, что даже выучить наизусть слова не хватило терпения. Кто-то предложил такой выход: книжку можно положить на небольшую приступочку, и каждый будет читать свои слова. А что? За ширмой же этого не видно.
Впрочем, именно из-за этого на самом первом представлении произошел досадный прокол. Ребята не учли ветра. А ветер и не собирался учитывать то, что дети выступают впервые. Он просто взял и перевернул страницы. В самый разгар представления. И Заяц, бойко читавший в это время свои стихи, вдруг растерянно замолчал.
Остальные артисты принялись лихорадочно листать страницы, но, как назло, именно та страница не открывалась. Среди зрителей раздался нахальный смешок. Кстати, Маша до сих пор уверена, что смеялся тогда Сашка с пятого этажа. Как раз тогда ребята были с ним в ссоре.
На обидный смех зрителя нужно было как-то реагировать, и Наташка, игравшая Зайца, начала говорить все, что взбредало в голову. Конечно, уже не стихами. Потом наконец-то открыли нужную страницу и прижали ее камешком, чтобы ветер больше не смог хулиганить. Несмотря ни на что, спектакль зрителям так понравился, что артистам пришлось повторить его еще два раза подряд.
Окрыленные успехом ребята решили не оставлять затею с кукольным театром, но задачу свою усложнили. Им захотелось сделать декорации. И теперь они уже не полагались на книжку, спрятанную за ширмой, убедившись в ненадежности такого способа. Теперь Маша старательно переписывала роли на листочки.
Подготовка к спектаклю удлинилась, ведь за один день не выучишь роли, не отрепетируешь все появления и смены декораций. Ребята собирались у Маши дома, репетировали. Шили кукол, рисовали афишу. Им очень хотелось, чтобы их театр был похож на настоящий. А какой же настоящий театр без афиш и билетов?
Другие дали бы пару представлений, поиграли бы в театр и навсегда остыли бы к нему, но тут за дело взялась Маша. А Маша все и всегда делала всерьез. И играла тоже всерьез. Тем более что очень скоро театр перестал быть для нее игрой. Она решила стать артисткой.
Остальные ребята артистами стать не мечтали, но Машу они привыкли слушаться. Так уже повелось — что бы во дворе ни происходило, Маша всегда всем командовала.
Нет-нет, она ни на кого не кричала, никого не заставляла. Ведь командовать — не значит кричать. Да и разве кто-то слушается крикунов? Конечно, нет. Слушаются людей спокойных и уверенных. Значит, Маша была спокойной и уверенной. Настолько уверенной, что в нее поверили даже родители.
Сначала родители относились к ребячьему театру очень настороженно. Ну, как к любой их игре. Кто знает, чем эта игра кончится? Но примерно через полгода театру стали доверять. Потому что какая же игра может длиться полгода? Так долго можно заниматься только серьезным делом.
В том, что театр заслужил доверие родителей, была опять же Машина заслуга. Она быстро смекнула, что пап и мам лучше держать в союзниках, поэтому ребята аккуратно разносили им пригласительные билеты на каждый спектакль.
И родители очень скоро сдались. Они сами проявили желание помогать юным артистам. Папы мастерили в выходные новые декорации. Мамы шили костюмы.
Театр давно перестал быть только кукольным. Кукольные представления давались все реже и реже. Ребятам нравилось самим выходить на сцену.
А сценой стала лестничная площадка четвертого этажа. Это было очень удобно. Квартиры Маши и Антона располагались как раз напротив друг друга. Они стали театральными кулисами во время представления. Оттуда появлялись и туда исчезали все действующие лица.
Там можно было установить «прожектора» — настольные лампы, довольно ярко освещавшие площадку с двух сторон.
Как-то ребята даже попробовали натянуть занавес, но он рухнул в самом начале представления, когда должен был торжественно раздвинуться. После этого идею с занавесом оставили в покое. И без занавеса совсем неплохо.
Зрительным залом служили лестничные пролеты. Вверх и вниз. Тот, что поднимался вверх, был, конечно, удобнее. Туда пускали только по пригласительным. Для родителей устанавливались стулья между четвертым и пятым этажами. Те, кто приходил без билетов, теснились на лестнице, ведущей вниз. Но даже там зрителей всегда набивалось до отказа. Маша где-то вычитала, что полный зал называется в театре аншлагом, и гордо объявляла друзьям перед каждым представлением:
— У нас сегодня снова аншлаг.
Репетировали ребята по-прежнему у Маши дома. Ее мама отличалась завидным терпением. Не всякий выдержит ежедневное вторжение десятка детей, шумных и смешливых.
Маленький коридорчик квартиры едва вмещал всю ребячью обувь. Пушок сначала звонко облаивал артистов, но потом устал, ведь они ходили к Маше по нескольку раз на дню. То один, то другой, то какой-то вопрос, то какой-то совет, то забрать роль, то показать костюм. Пушок лишь тявкал для проформы и равнодушно пропускал гостей в комнату Маши.
Ребята много раз делали попытки сменить помещение. Однажды они даже перебрались в подвал. Но из этого переселения ничего, кроме детективной истории, не получилось.[1] А когда Маша, Антон и Славка разоблачили торговцев оружием, родители просто-напросто запретили своим детям ходить в подвал. И театр снова благополучно переместился в Машину квартиру.
Никто и не спорил: в квартире было уютнее, теплее и удобнее. Театр как будто переставал быть театром, когда он куда-то переезжал из Машиной комнаты.
Руководителем театра всегда оставалась Маша. Все вокруг удивлялись: театр без взрослых? Не удивлялись только ребята. Если бы во главе его встал кто-нибудь из взрослых, театр сразу перестал бы существовать. Ведь именно это и нравилось ребятам — сами себе голова. Слушаться Машу — это то же самое, что слушаться самих себя, тем более что Маша никогда не принимала решения, не посоветовавшись с ними.
Об огромной ответственности, связанной с предстоящим выступлением в проектном институте, догадывалась пока только Маша. Дело в том, что таких серьезных предложений театр еще не получал. Нет, ребята иногда помогали школьной библиотеке в инсценировках каких-нибудь книжек для малышей, но выступать перед двумя десятками первоклашек и перед полным актовым залом — большая разница.
Честно говоря, Маша даже немного побаивалась. Может, отказаться от этого предложения? В любом случае ей нужен совет ребят. Вечером, на очередной репетиции, они все обсудят. А пока надо все-таки найти пьесу…
Пьеса Машу обрадовала. Сразу пропали все сомнения — новогодний утренник с такой пьесой они смогут подготовить.
Ролей хватало на всех. Одна даже оказывалась лишней. Но это не беда! В таких ситуациях театр срочно мирился с Сашкой. Как ни крути, а на сцене он играет неплохо. По крайней мере, гораздо лучше Тошки, который вечно устраивает какие-нибудь сюрпризы — то слова забудет, то костюм за другой кулисой оставит, то в нужный момент на сцену не выйдет.
Маша припомнила все его проделки и задумалась: на предстоящем утреннике таких провалов быть не должно. А как их избежать? Самый простой способ — не давать Тошке никакой роли. Маша с удовольствием так бы и поступила, но нельзя. Даже не из-за того, что играть будет некому, а из-за того, что Тошка смертельно обидится. Он хоть и не любит репетиций и спектаклей, себя все-таки считает очень хорошим артистом. Пожалуй, даже самым лучшим в театре.
Маша помнила один такой случай. На каком-то из представлений ребята решили устроить опрос среди зрителей. В каждом пригласительном билете они просили указать лучшего артиста. Большинство назвали Наташку. На втором месте была Маша, а на третьем — актер по имени Вадик.
Антону не досталось никакого места, и он разозлился. Когда закончился спектакль и зрители разошлись, он смял все пригласительные. Ребята заорали на него и заставили долго разглаживать каждую бумажку.
1
Подробно об этом читайте в повести Марины Елькиной «Тайна спортивного клуба»