Страница 48 из 51
И я заперся в доме своем одиноком,
Я читаю, пишу, вновь читаю и думаю,
Причины ищу. Я опять пропущу,
Весну, осень, лето и время снегов.
Остановится запись, прокрутится вновь,
Окна заперты плотно на все задвижки,
Пес приходит к тебе, пес уходит назад,
Бодрит кофеин, алкоголь расслабляет,
Что я имею?— не знаю, не знаю…
Я слишком занят, чтоб это оставить,
Вот я уверен, вот я растерян,
То на дно опускаюсь, то ввысь взлетаю,
Это уж слишком— я знаю, я знаю,
Мир снаружи просто живет и живет и живет и живет и живет и живет…
—The Avett Brothers, Talk on Indolence
Глава Двадцать
Следующие две недели проходят незаметно. Эдди помогает присматривать за мальчиками до приезда Уилла домой в те дни, когда я вожу маму на лечение. Уилл уезжает каждое утро в 6:30 и не возвращается домой до 17:30. Мы не видимся друг с другом. Я об этом позаботилась. Если дело касается Кела и Колдера, то мы общаемся через сообщения и звонки по телефону. Мама пыталась выудить из меня информацию, желая узнать, почему он больше не заходит к нам. Я вру и говорю, что он занят на новой стажировке.
За последние два месяца он заходил к нам в гости лишь раз. Это был единственный раз, когда мы поговорили, после инцидента в прачечной. Он приходил, чтобы сказать, что ему предложили работу в средней школе, начинающуюся с января.
Я рада за него, но радость горькая. Я знаю, как важна работа для него и Колдера, но я также знаю, что это значит для меня и него. В глубине души, часть меня молча считала дни до конца его стажировки. Вот он настал, но Уилл уже подписал новый контракт. На самом деле, это подтвердило ситуацию в наших отношениях. Подтвердило, что они закончены.
Мы наконец поставили на продажу дом в Техасе. Маме удалось сохранить почти 180,000 долларов с папиной страховки. За дом пока не заплатили, но когда все закончится, мы получим очередной чек с продажи. Большую часть ноября мы проводим с мамой за тем, что сосредотачиваемся на наших финансах. Мы отложили деньги на колледж и она открыла сберегательный счет для Кела. Мама также оплатила все неуплаты на кредитных карточках и переписала их со своего имени, при этом проинструктировав меня никогда не открывать свою. Как она сказала, они будут преследоватьменя до смерти.
***
Сегодня четверг. Последний день школы для всех округов; включая округ Уилла. Сегодня нас отпустили пораньше, потому я забираю Колдера домой с нами. Обычно по четвергам он ночует у нас, пока Уилл на слэме.
Я не была в клубе «Дев9ть» с той ночи, как Уилл прочитал свой стих. Теперь я понимаю, что имел в виду Хави на занятии — о переживании сердечной боли. Потому я не хожу туда. Я достаточно ее пережила, на всю жизнь хватит.
Я кормлю мальчиков и отправляю их в постель, а затем направляюсь в комнату мамы для нашей ночной болтовни.
— Закрой дверь, это для Кела, — шепчет она.
Она запаковывает подарки на Рождество. Я закрываю за собой дверь и сажусь с ней на кровать, чтобы помочь запаковывать.
— Что планируешь на зимние каникулы? — спрашивает мама.
К этому моменту она уже потеряла все свои волосы. Но мама отказалась от парика — сказала, что он вызывал ощущение, будто у нее на голове заснул попугай. Тем не менее, она все равно красавица.
Я пожимаю плечами.
— То же, что и ты, наверное.
Она хмурится.
— Ты пойдешь завтра на выпускной Уилла с нами?
Он прислал нам приглашения две недели назад. Думаю, каждый выпускник приглашает определенное количество гостей, и его бабушка с дедушкой единственные, кого он пригласил кроме нас.
— Не знаю, я пока не решила.
Она перевязывает коробку лентой с бантиком и отставляет ее в сторону.
— Тебе стоит пойти. Что бы между вами ни случилось, ты все равно должна пойти. Он был с нами в трудные моменты, Лэйк.
Я не хочу признаваться, что не хочу идти, поскольку не знаю, как теперь находиться с ним рядом. Та ночь в прачечной, когда я на одно мгновение подумала, что мы наконец можем быть вместе; я никогда не чувствовала себя в таком приободренном настроении. Это было самое великолепное чувство, которое я когда-либо испытывала, наконец свободно любить его. Но это было не по-настоящему. Одна минута искреннего счастья и боль в сердце, последовавшая мгновением после, нечто, чего я никогда не хочу снова испытывать. Я устала скорбить.
Мама убирает обертки с коленей и тянется ко мне, чтобы обнять. Я не осознавала, что показываю свои эмоции.
— Прости, но, думаю, что могла дать тебе ужасный совет, — говорит она.
Я отодвигаюсь и смеюсь.
— Это невозможно, мам. Ты не знаешь, как делать что-либо ужасно.
Я поднимаю коробку с пола и кладу себе на колени, хватая уже отрезанную бумагу, чтобы завернуть ее.
— Но так и есть. Всю твою жизнь я твердила, чтобы ты думала головой, а не сердцем, — говорит она.
Я тщательно загибаю вверх края и хватаю рулон бумаги.
— Это не хороший совет, мама. А отличный! Этот совет помог мне прожить последние пару месяцев. — Я отрываю кусок скотча и приклеиваю к краю пакета.
Мама убирает у меня из рук коробку прежде, чем я заканчиваю оборачивать, и ставит рядом с собой. Она берет меня за руки и поворачивает к себе.
— Я серьезно. Ты так много думаешь головой, что полностью игнорируешь свое сердце. Должен быть баланс. Тот факт, что вы оба позволяете внешним проблемам поглотить себя, испортит любой шанс на ваше счастье в будущем.
Я недоуменно качаю головой.
— Ничто меня не поглощает, мам.
Она трусит мои руки, будто до меня не доходит.
— Я, Лэйк. Япоглощаю тебя. Ты должна перестать так много беспокоиться обо мне. Иди, живи своей жизнью! Я пока не умерла, знаешь ли.
Я пялюсь на наши руки, впитывая ее слова. Я действительно много сосредотачивалась на ней. Но это ей и нужно. Что нам обеим нужно. У нее осталось не так много времени, и я хочу пробыть с ней каждую оставшуюся секунду.
— Мам, я нужна тебе. Больше, чем нужна Уиллу. Кроме того, он сделал свой выбор.
Она отводит глаза и отпускает мои руки.
— Нет, не сделал, Лэйк. Он сделал то, что считаллучшим выбором для себя, но он ошибается. Вы оба ошибаетесь.
Я знаю, она хочет видеть меня счастливой. У меня не хватает храбрости сказать, что между нами все кончено. Он сделал свой выбор в ту ночь, в прачечной, когда отпустил меня. У него свои приоритеты, и на данный момент, я не одна из них.
Она берет коробку, которую я оборачивала, и ставит перед собой, снова ее оборачивая.
— В ту ночь, когда я сказала тебе о своем раке, и ты побежала домой к Уиллу? — ее голос смягчается. Она прочищает горло, все еще избегая моих глаз. — Мне нужно рассказать тебе, что он тогда сказал мне у двери.
Я помню разговор, о котором она говорит, но я не слышала их слов.
— Когда он ответил на звонок, я сказала, что ты должна вернуться домой. Что нам нужно поговорить об этом. Он посмотрел на меня с болью в глазах. И сказал: «Позволь ей остаться, Джулия. Сейчас ей нужен я». Лэйк, ты разбила мне сердце. Что ты больше нуждалась в нем, чем во мне. Как только слова сорвались с его губ, я поняла, что ты выросла… что я больше не была твоим всем. Уилл видел это. Он видел, как ранили меня его слова. Когда я отвернулась, чтобы вернуться домой, он последовал за мной в сад и обнял меня. Он сказал, что никогда не отберет тебя у меня. Сказал, что отпустит тебя… позволит сосредоточиться на мне и на оставшемся у меня времени.