Страница 3 из 7
Дмитрий как всегда сделал свою работу на пять. Даже с плюсом.
— Молодец, Дмитрий. Теперь Павел!
Павел Кочнев отвечал на связь нашей группы с переговорщиками — тоже немаловажная функция. Доктор Петухов на совещании, конечно же, не присутствовал — отвлекать переговорщика от переговоров с террористами — последнее дело. Сейчас он сидел в небольшом неприметном фургончике, оснащенном, однако самой современной аппаратурой связи и разговаривал с террористами. Там же сидели двое его помощников — к доктору Петухову даже обращаться напрямую с вопросами было категорически запрещено — все решали помощники.
— Я разговаривал с Машей пять минут назад (Маша — аспирантка профессора Петухова, ходят упорные слухи, что не только аспирантка). Террористов четверо, старший среди них, как и предполагалось, Хамхоев. Умен, хитер, но находится на взводе. Требования: тридцать миллионов долларов, машина до ближайшего аэропорта, вертолет, шесть парашютов и паспорта без фотографий, но подлинные — восемь штук. Судя по всему, соображает, что ему светит, если он попадет в руки азеров — поэтому и хочет чистые документы. По два на каждого.
— А парашютов, почему шесть?
— Он сказал, что возьмет двоих детей в качестве заложников в аэропорт. Если парашюты будут неисправны — дети разобьются.
— Вертолет с экипажем или без?
— Без, в том то и дело. По нашим данным один из террористов, Бадаев, умеет пилотировать вертолет. Поэтому пилот ему не нужен — он у него есть в группе.
— Ясно, что еще.
— Петухов говорит, что все они на взводе, один похоже ранен. До ночи он их удержит, дальше — не факт. Хамхоев заявил, что если через четыре часа его требования не будут выполнены, он расстреляет ребенка и будет расстреливать по одному ребенку в час, а тела будет выбрасывать в окно прямо под объективы фотокамер. Док считает, что свою угрозу он безусловно выполнит.
— Им уже что-то передавали?
— Армейскую аптечку и несколько таблеток амфетамина. Брать еду, что для себя, что для заложников они отказались.
Умные, сволочи. Если бы они взяли еду — мы бы подмешали препарат, вызывающий потерю сознания и когда дети потеряли бы сознание — мы бы пошли на штурм. Для штурмовика нет ничего страшнее переполненного помещения с заложниками, которые при штурме могут начать метаться, перекрывать линию огня или даже броситься в поисках спасения на штурмовиков. Упаси бог от такого.
— Еще что-то?
— Больше пока ничего.
— Ясно. Центр Глазам! (глаз — позывной снайперов — прим автора). Кто видит цели и может стрелять — отзовитесь.
— Глаз один!
И все. Из четырех снайперов сейчас работать может только один. Это плохо.
— Глаз один, докладывай! — запросил я по рации Володю Бегунского
— Скверные дела, товарищ майор! Вижу одного из чехов. У него пулемет.
Твою мать!!!
— Я поднимусь к тебе, можно?
— Добро пожаловать, шеф…
Одно из правил — во время работы снайпера беспокоить и отвлекать нельзя. Даже подходить к его "лежке" не спросив разрешения — дурной тон.
— Все остаются на местах, я минут на пятнадцать.
Оставил в машине автомат, выскочил на улицу. Полушагом полубегом пошел к пятиэтажному офисному зданию старой постройки но с евроремонтом, находящему в ста семидесяти метрах от школы. На пятом его этаже, в одном из офисов оборудовал себе позицию Бегунский с напарником.
Тяжелая деревянная дверь старинной работы, закрепленная на пружине, поддалась с трудом, в крошечном вестибюле никого не было — всех эвакуировали. Лифт был прямо у меня перед носом, но я побежал на пятый этаж по узкой лестнице, перепрыгивая ступени. Терпеть не могу лифты — это самые настоящие ловушки и никогда не знаешь, на что напорешься, когда откроется дверь. Поэтому я поднялся по лестнице до пятого этажа, прошел по темноватому, застеленному черным ковролином коридору и постучал в дверь офиса N 510. Именно там сидел в снайперской засаде Бегунский.
— Не заперто! — знакомый голос изнутри.
Открыл дверь. Вошел. За пластиковой легкой перегородкой на столах лежал Володя. Устроился он, надо сказать весьма неплохо — сдвинул вместе четыре стола, сверху положил два стрелковых мата и залег с комфортом. Рядом лежал Коля Павлов, напарник Вована и закадычный друг. Перед ним на штативе была подзорная труба шестидесятикратного увеличения, с широким углом зрения и лазерным дальномером, а также стрелковый блокнот с записями ориентиров, промерами расстояний до цели и баллистическими таблицами на случай если кто забудет. Под руками также лежал баллистический калькулятор (специальный калькулятор, чтобы рассчитывать траекторию полета пули — прим автора) и рация, наушники были на голове. У Володи не было ни рации, ни наушников — снайпер ничем отвлекаться не должен. Так же в комнате было три винтовки.
Сейчас Володя держал в руках сделанную вручную по специальному заказу полуавтоматическую снайперскую винтовку ВССК "Выхлоп" с громадным глушителем. Сделана была эта винтовка под чудовищный патрон СЦ-130 калибра 12,7 которым на близкой дистанции можно было завалить медведя. Траектория у этого патрона была не совсем снайперской — но тут расстояние работы было всего то сто семьдесят пять метров, зато все это окупалось чудовищной разрушительной силой тяжелой пули. Такая пуля свалит даже такого обширянного быка как, Хамхоев если надо будет.
Рядом, стояла пока незадействованная DSR N 1 — дорогущая немецкая снайперская винтовка. Ее изъяли у киллеров в прошлом году и Володя сразу захапал ее себе, как только узнал о ней. Сейчас винтовка стояла рядом с ним, опираясь на сошки, и выглядела как оружие инопланетян — необычно и грозно.
Николай, помимо того, что наблюдал в трубу, держал рядом с собой, под рукой бесшумную ВСС "Винторез". Заряженная патронами 9*39, эта винтовка вполне могла составить конкуренцию на такой малой дистанции любой другой снайперской винтовке. Кроме того, эта винтовка была мощной, бесшумной и скорострельной — идеальное оружие второго номера снайперской пары, короче.
— Что там насчет пулемета Вован?
— Сам взгляни. Вон винтовку свободную возьми и ложись рядом да взгляни — ответил Володя, не отрываясь от прицела.
Я взял DSR, машинально отметив, что на ней стоит ствол под самый мощный патрон — .338 Lapua, стараясь не мешать Володе, примостился на самом краю стола, приложился к винтовке, взглянул в прицел.
В прицеле вяло шевелилась покрытая зелеными листьями ветка, пока я поворачивал винтовку, плавно плыла охристого цвета стена школы, ряды окон, закрытых белыми шторами. Стоп! На одном из окон штор нет.
Вгляделся в прицел — и… чуть не выронил винтовку. Сначала мне показалось, что по классу ходит орангутанг. Отец в детстве водил меня в Московский зоопарк и там я видел и запомнил здорового волосатого орангутанга. Он громко ревел и даже бросил в решетку клетки немаленький камень, отчего все посетители в ужасе отпрянули от клетки. Нечто подобное сейчас ходило по классу, возвышаясь над головами детей, которые те положили на парты. Я почти физически ощутил тот ужас, который они сейчас испытывают. Орангутанг с оружием — что-то новенькое.
Но это был не орангутанг. По классу раскачивающейся походкой мимо парт, не останавливаясь ни на минуту расхаживал кавказец. Правда у нас, сейчас мир вроде бы как — но этому явно забыли об этом сообщить.
О чем это я? Ах да. Так вот расхаживает этакий детина, одетый в камуфляжную куртку. Рост у этого детины — чуть ли не под потолок (или мне это кажется со страха), сам он на вид — чистая обезьяна, с пятидневной щетиной на лице. Но самое главное — в руках у этого чуда природы действительно пулемет. Похоже, югославский ручной пулемет модель 77Б, сделан на базе автомата Калашникова, под патрон 7,62*51 NATO, магазин двадцать патронов, ствол не сменный что ограничивает возможность ведения длительного огня очередями. Но тут никакого длительного огня не надо — саданет по классу очередью на весь магазин — и этого за глаза хватит…