Седьмое таинство

Лео поманил Принцивалли на этот пятачок.

— Я вас когда-нибудь просил нарушить приказ, Микеле?

— Да, — сухо ответил тот.

— Значит, у нас уже был прецедент. Ситуация вот какая. Я вам все объясню, и вы откроете мне двери. Понятно?

Тот ничего не ответил.

— Браманте захватил в заложники нашу молодую сотрудницу, Розу Прабакаран. И если я с ним не встречусь, — тут глава следственной группы взглянул на часы несколько театральным жестом, — через час и совсем один, он ее убьет.

— Боже мой, Лео!

— Не надо. У меня очень мало времени. Мы знаем, что за человек этот Браманте. Знаем, что он сделает, как сказал. Я уже не успеваю собрать группу, времени совсем не осталось, да и людей подходящих под рукой тоже нет, таких, кто сможет подойти к нему незамеченным. Так что придется мне действовать в одиночку…

— Но он же намерен вас убить!

Фальконе кивнул:

— Именно так и прозвучало. Но это к делу не относится. Если я с ним встречусь, Прабакаран, возможно, уцелеет. Если нет, непременно погибнет. Это же молодая женщина, совсем девчонка, немного наивная. Но она моя сотрудница. И я за нее отвечаю.

Принцивалли молчал.

— Что я от вас хочу… Подождите до часу ночи. Если до того времени никто не заметит, что меня нет, можете бить тревогу. Хоть всех на ноги поставьте. Любые меры, какие сочтете нужными.

— Где вы с ним встречаетесь?

Инспектор пристально уставился на Принцивалли:

— Не скажу.

— Лео!..

— Нет. Все должно идти на его условиях, иначе он ее убьет. Итак, выпустите меня или нет?

— Вы просто старый, злобный и упрямый козел! Тут же есть люди, которые могут помочь!

— Да, — с выражением подтвердил Фальконе. — Вы.

Суперинтендант посмотрел на коллегу, одетого в обычный деловой костюм, потом сорвал с вешалки собственное пальто и швырнул инспектору.

— Там холодно. — Полицейский нажал кнопку на стойке. Замок щелкнул, дверь отворилась.

— Спасибо. — Лео не оглядываясь вышел на улицу.

Ночь стояла холодная; такой пронизывающий до костей холод иногда нападал на Рим, когда казалось, что испепеляющая летняя жара уже никогда не наступит. Фальконе ковылял к стоянке такси, завернувшись в огромное шуршащее пальто.

Всегда бывают моменты и для красивой лжи, и для грубой правды.

Инспектор не хотел будить Рафаэлу. Он ведь прекрасно знал, что Арканджело с религиозным рвением всегда выслушивает и просматривает все сообщения, поступающие на ее мобильник, не желая пропускать ни единого контакта. В этом смысле они были очень похожи.

Полицейский набрал ее номер, подождал, пока механический голос попросит оставить сообщение, и тогда заговорил, понимая, что сейчас передаст информацию — правдивую или лживую, он пока сам не знал, — которую никогда не решился бы сообщить лично.

— Рафаэла. — Лео осознал, что говорить стоя на темной и пустой римской улице, на стоянке такси, в ледяную зимнюю ночь, легко. И немного стыдно из-за того, что нет настоящего человеческого контакта. — Вот что я тебе должен сказать. Извини, что передаю это таким вот образом. К сожалению, у меня нет выбора.

Послышался шорох покрышек по мостовой. Может, это такси подъезжает со стороны пьяцца Венеция.

— Так дальше продолжаться не может. Эта игра, в которую мы с тобой играем, не желая признаться, какие чувства в действительности испытываем. Очень благодарен за то, что ты для меня сделала, но это все. Я не люблю тебя и не желаю, чтобы наши жизни как-то пострадали из-за того, что я притворяюсь. Твоей вины в этом нет. Если бы я был способен любить, тогда, возможно, любил бы только тебя. Не знаю.

Машина уже подъехала. Таксист явно искал клиента. Фальконе махнул ему рукой.

— Я точно не знаю, почему ты выбрала меня. Может, из жалости. Или из чувства вины. Или из любопытства. Это не важно. Сейчас ты должна понять, что мужчина в своей жизни однажды подходит к некоему рубежу, когда начинает понимать, что впереди у него только остаток, все время уменьшающийся остаток. А что мне осталось…

Блестящий новый «мерседес». Все еще продолжая говорить, Фальконе забрался в салон и сделал водителю знак чуть подождать.

— То, что мне осталось, не касается — и не может касаться — тебя. Мне очень жаль. Хотелось бы…

Тут его что-то перебило. Внезапный резкий, нечеловеческий гудок в трубке эхом отдался в ухе. Потом прозвучало сообщение: телефон больше ничего не примет. И все его сантименты, как и все остальное, стали последней крохой информации. Лео на секунду задумался о том, чего не успел сказать. Ничего особенного. Или все. Теперь надо лишь захлопнуть дверь, и не имело смысла гадать о том, что осталось снаружи, раз дело уже сделано.

Таксист обернулся и посмотрел на пассажира. Мужчина примерно его возраста. Усталое лицо, все в морщинах, с висящими усами.

— Ну, поедем куда-нибудь? — осведомился он.

— На Авентино. Площадь Рыцарей Мальтийского Ордена.

Водитель рассмеялся.

— Приятель, вы же сейчас ничего в эту скважину не разглядите, такая темень стоит. Оно вам надо?

— Поезжайте, — кисло повторил Фальконе, потом вновь посмотрел на телефон, прежде чем засунуть его в карман толстого и объемистого пальто Принцивалли.

ЧАСТЬ III

СЕДЬМОЕ ТАИНСТВО

ГЛАВА 1

Шли, как показалось Алессио Браманте, уже, наверное, минут двадцать, блуждая по лабиринтам. И ни разу впереди не блеснул даже самый слабый лучик солнца, и ни разу они не услышали ничего, кроме эха собственных голосов и отдаленного плеска воды. Сколько еще времени пройдет, прежде чем вернется отец и заберет его отсюда? И когда наконец закончится эта непонятная игра?

Мальчик попытался вспомнить, что было в доме Ливии на Палатино, когда отец оставил его одного, ничего толком не объяснив. Тогда Джорджио отсутствовал гораздо дольше, чем сейчас, так долго, что Алессио пришлось развлекаться самостоятельно: он закрыл глаза и представил, что слышит голос давно умершей императрицы, ее чеканные латинские фразы, ее приказания, требующие немедленного исполнения и повиновения, как это больше всего нравится взрослым и власть имущим.

Испытание вовсе не обещало быть легким, иначе его вообще нельзя было бы считать испытанием. Но этот ритуал также предполагал повиновение, и тут Алессио оказался в затруднении, не знал, как поступить. Вероятно, они очень скоро услышат позади себя рев: Джорджио Браманте, подобно Минотавру в лабиринте Крита, призывающему свою жертву, отправится по их следам, медленно и методично нагоняя по подземным коридорам и переходам Авентино.

Фантазер не представлял, где они сейчас находятся, да и студенты не имели об этом никакого понятия. Держась за руку высокого парня в красном комбинезоне, с растрепанными кудрявыми волосами, очень похожими на его собственные, Алессио продвигался все глубже в лабиринт подземелий в глубинах Авентино. Мечтатель понимал, что они все находятся в равном положении, забрались в ловушку, связаны воедино и поэтому должны соблюдать иерархические правила взаимозависимости и взаимного контроля под властью его отца.

Дино — красный комбинезон сказал, как его зовут — рассчитывал играть роль спасителя. Того, кто спасет новичка, который потом станет Кораксом. Когда исследователи перестали спорить и ругаться, Абати оттащил ребенка в сторону, в какой-то темный закуток.

— Алессио, я не позволю ему тебя бить. Лудо… понимаешь… у него с головой не все в порядке.

Мальчик чуть не рассмеялся. Дино явно ничего не понимал.

— Он боится моего отца. — Фантазер отлично знал, что так оно и есть. — Что он может мне сделать?

— Мы все немного побаиваемся твоего отца, — уныло ответил Дино. — А ты разве нет?

— Я ничего не боюсь. И тебя не боюсь. И его тоже. — Он кивнул назад, где слышались шаги остальных.

— Ну что ж, и очень хорошо. — Дино взъерошил себе волосы.

Алессио вырвал у него руку, с отвращением ожидая и других проявлений слабости.