Вист втемную

Мотор джипа остыть не успел и завелся нормально. Конечно, на спущенных передних колесах далеко бы он не уехал, но ему и не требовалось ехать далеко.

— Где ты прорубь видела? — спросил Таран у Полины.

— Вон там, видишь, где Владлен лежит? В том же направлении еще десять метров вперед.

Таран снял джип с тормоза, и тот, брякая дисками, кое-как заковылял вперед по снегу. Снег действительно валил хлопьями, и теперь прилично разглядеть что-либо можно было не дальше чем в двадцати метрах. Но труп Владлена в черном пальто на белом снегу просматривался неплохо — его еще не успело как следует засыпать. Таран объехал «девятку» со стороны капота и только тут заметил здоровенное масляное пятно, растекшееся из-под передней части машины.

— Мама родная! — Юрка вылез из «Ниссана» и подбежал к своей тачке.

Да, «девятка» его, конечно, уберегла. Очередь, которая пришлась в капот, могла бы достаться Тарану. Но пули, легко пронизав тонкую жесть, влетели в мотор и расковыряли его так, что можно было даже не пробовать его запустить.

— В чем дело? — спросила Полина. Вместе с ней и Лизка с кошкой подошла.

— Так, ничего особенного. Машина наша накрылась, — сказал Юрка. — Мотор изрешетили. Придется и ее топить. В общем, разгружайте. Пешком пойдем.

— Куда? К бабушке? — охнула Полина. — Да отсюда до нее почти двадцать верст!

— …И все лесом! — саркастически произнес Таран. — А в лесу — волки злые, специально на Красных Шапочек в ЦРУ натасканы!

— Да ты что, не видишь, что вот-вот метель будет?

— Ага! Буран, как в Арктике! Ты сама только пургу не гони, ладно?

— Посмотришь! В два счета заблудимся и замерзнем…

— А что ты предложишь? В машинах с выбитыми стеклами замерзать? Ну, заткнем окна тряпками, пока бензин в джипе будет, продержимся. Только в нем его почти ни хрена, даже если я свой из «девятки» перелью, больше чем на два часа не хватит. А сейчас, между прочим, еще только восемь вечера. Рассветет, дай бог, чтоб к девяти утра. Два часа будем сидеть в теплой машине, еще часок — в остывающей. Остальные десять часов — в промерзающей. Заснем — и копыта откинем. «Наутро там нашли три трупа…» — Таран позволил себе малость спохабничать и процитировал небезызвестную порнографическую поэму «Лука Мудищев», которую когда-то по случаю купил на книжном базаре.

— Но мы и так замерзнем! — взвыла Полина.

— Ни фига! — с неожиданной уверенностью заявил Юрка. — Мы вон туда пойдем. Там у этих, — он пнул ногой по «Ниссан-Патролу» — хата была. Километр по дороге, да чуток по просеке…

— Думаешь, этот, с золотыми зубами, правду сказал? — недоверчиво произнесла Лизка. — А вдруг там еще десяток таких же?

— Если «таких же», — хмыкнул Таран, имея в виду трупы, — то ни хрена они нам не сделают. А если есть кто, так мы его быстро… «Таким же» сделаем. Короче, выгружайте сумку и корзинку, а я пойду трос достану.

Трос был в «девятке» за задним сиденьем. Юрка выволок тяжелую штуковину, подтащил к «Ниссану», зацепил одну из петель за задний крюк, потом надел другую петлю на передний крюк «девятки» и уселся за баранку джипа. Довольно быстро он добрался до того места, где лежал Владлен.

Да, метель усиливалась. И снег уже не кружился хлопьями, медленно оседая на землю, а стегал по лицу острыми льдистыми снежинками. И с одной стороны на труп уже здорово намело — правая рука до самого плеча ушла под снег.

Таран его, закоченелого, твердого, будто деревянный манекен, выдернул из снега и с трудом затащил в джип. А потом снова сел за баранку и стронул с места связку. Где же эта прорубь чертова?

Нет, мимо нее Юрка проехать не боялся. Но вот свалиться вместе с «Ниссаном» и в лучшем случае капитально искупаться в ледяной воде, а в худшем — нырнуть на пятиметровую глубину и там остаться — опасался всерьез.

Мело уже так, что и в пяти шагах ни черта не разглядишь. Сплошная мельтешня, как на экране старого советского черно-белого телевизора, который имелся у родителей Тарана и работал уже лет тридцать с переменным успехом.

Тем не менее Юрка все же двигал связку эдакими рывочками: то чуть придавливал педаль газа, то тут же отпускал.

И вот в тот момент, когда Тарану уже показалось, будто он проехал мимо проруби, после очередного нажатия на педаль правое переднее колесо нырнуло глубоко в снег, а машина стала медленно и как-то наискось сползать вниз. Юрка едва успел распахнуть левую дверцу, оттолкнуться и прыгнуть на пару метров вбок.

Тр-рык! — что-то глухо, но мощно треснуло, и джип бухнулся в воду. Только тут Таран понял, что в полынью поверх тонкого, как оконное стекло, льда намело рыхлого снега и почти начисто заровняло прорубь с окружающей поверхностью. Даже если б видимость была нормальная, Юрка ни фига бы не увидел. Если б он чуть-чуть сильнее нажал на газ, то влетел бы в запорошенную полынью сразу обоими правыми колесами и не успел бы выскочить. Но ему повезло, и картинку своей возможной гибели он наблюдал только со стороны.

Джип в несколько секунд исчез под водой, смешанной с лопнувшим тонким льдом и комками мокрого снега. С клокотанием вырвались наверх и полопались огромные пузыри, послышался скрежет троса, на котором «Ниссан» буксировал мертвую «девятку», и еще через десяток секунд легкая машинка, сделав в снегу две глубокие борозды, соскользнула в полынью и, подняв фонтан брызг, с шумом и плеском нырнула носом в воду. Опять забурлили пузыри, и все стихло…

ЧУЖАЯ ХАТА

Таран напоследок оценил размеры проруби — да, здоровая! Метров пять в длину и три в ширину. Похоже, какие-нибудь рыбаки озаботились, что рыбешка под водой без кислорода останется и пойдет замор, — вот и пропилили. Ну что ж, спасибо им за это. Хотя рыбки небось Тарану за бензин и масло спасибо не скажут. Впрочем, он ведь к ним для компенсации и четырех покойников спровадил…

Юрка пошел обратно и не без труда отыскал Полину с Лизкой, съежившихся от холода около вещей.

— Так, — кутая лицо в воротник и повернувшись спиной к ветру, сказал Таран. — Разберемся с вещами. Я беру автомат и большой мешок. Лизка — корзинку, кошку и кейс. Полина — мою сумку. Я иду впереди, вы — за мной, по моим следам. Пошли!

Дорогу, по которой ехали, нашли довольно быстро. Хотя если б еще немного промедлили, то это вряд ли бы удалось. Колеи замело так, что они выглядели как едва заметные рубчики на снегу. Еще чуть-чуть — и поземка их совсем загладила бы.

Самое ужасное — Таран чувствовал, что вот-вот полностью потеряет ориентировку. Более-менее твердый снежок на месте колеи прощупывался все труднее. И дорога, так хорошо различимая при свете фар, практически слилась с окружающей метельной круговертью.

Но было и другое. Ветерок тут был совсем не шуточный. Наверно, для тундры какой-нибудь это была и не пурга вовсе, а легкий снежок, но ведь Таран-то не в тундру собирался, а в Москву. Считал, что куртки, свитера и джинсов вполне хватит. Вязаная шапка, конечно, уши прикрывала, но уж больно тонкая была. В общем, хорошая вьюга — она и в средней полосе — вьюга. Таран с некоторым опозданием подумал, что не стоило ему топить джип, а надо было попробовать проехать на нем этот километр и «еще чуть-чуть». Но теперь, как говорится, «снявши голову — по волосам не плачут».

Его пальцы в ботинках явно занемели от холода, ветер пробирал через джинсы до костей, а нос и щеки явно надо было оттирать. Спутницы ныли что-то себе под нос и действовали на нервы.

— Ох, знала бы, что так холодно будет, так не выбросила бы валенки! — пищала Лизка.

— О, я же говорила! Я же говорила! — стонала Полина, то и дело сметая снег с очков.

В другое время Таран наорал бы на них, но сейчас язык не поворачивался. Права ведь была Полина, точно права! Если б они и впрямь пошли по обратной дороге до развилки, а потом — на деревню к бабушке, то и пяти верст не протопали бы…

А тут они все-таки смогли добраться до леса. Там мело не так сильно и колея сохранилась получше. Но все равно ноги то и дело проваливались в снег. Да еще и тяжеленный мешок с ворованными деньгами пригибал к земле, ремень автомата шею гнул… Так бы и сел в снег, передохнул бы. Но Таран боялся — сядешь и не встанешь. Это прошлым летом, когда Юрка тоже ночью по лесу бегал, можно было и присесть, и прилечь, и даже заснуть под кустом в любой момент. Мог, конечно, простыть от сырости, но жив остался бы. А сейчас — фиг! Ляжешь, заснешь — и только к весне оттаешь…