Страница 3 из 60
Он не договорил и вскочил на ноги. Ив приподнялся.
— Слышишь? — тихо спросил Госелен.
— Слышу.
— Это рог.
— Это рог.
— Далеко.
— Далеко.
Они стали напряженно прислушиваться. Им казалось, что звук рога доносится то с одной стороны, то с другой, то приближаясь, то удаляясь. Прошло немного времени, и они услыхали совсем близко легкий бег, треск, шуршание. С дальнего от них дуба вспорхнула горлица и взвилась в высоту. Из зарослей вокруг дуба выскочил на поляну стройный олень с ветвистой короной рогов. Он остановился, испуганно озираясь, тяжело поводил боками и раздувал ноздри. Ноги его дрожали. Иву стало жаль этого загнанного охотниками животного. Видно было, что олень пронесся по лесу не одно лье. Но стоял он только одно мгновение и, оглянув поляну, пересек ее и снова ринулся в лес, спасаясь от погони.
Тотчас в той же стороне послышался тяжелый топот, хруст, бряцание. Подминая под себя кусты, на поляну выбежал огромный вороной конь с лохматыми ногами и длинной гривой. Слышно было, как он тяжело и часто сопит.
На коне сидел рыцарь. Под коричневым дорожным плащом с капюшоном виднелись переплетенные кожаными ремнями широкие ножны короткого меча и рог на металлической цепи. Красные штаны туго облегали мускулистые ноги в зеленых полусапожках с длинными шпорами. С одной стороны седла был прикреплен лук, с другой — колчан со стрелами. Сдерживаемый сильной рукой, конь уперся передними ногами в землю, мотал головой, гремел удилами, разбрасывал клоки белой пены и тянулся к ручью. Всадник отпустил повод и позволил коню жадно припасть к воде.
Ив успел разглядеть, что рыцарь молод, высокого роста, широкоплеч, с сильно загорелым лицом, небольшой бородой и усами. На непокрытой голове поблескивал металлический обруч, сдерживающий длинные темные волосы.
Черный скелет обожженного молнией дерева кривлялся, словно хохотал за его спиной.
Заметив людей, рыцарь крикнул им:
— Оэ! Куда побежал олень?
Госелен сорвал с головы шапочку и поднял руку, готовый ответить, но Ив схватил эту руку и, пригнув ее, крикнул рыцарю:
— Вон туда, сир!
И указал в сторону, противоположную той, куда скрылся олень.
Через мгновение вздернутая рыцарем морда коня взметнулась вверх, он встал на дыбы, повернулся на задних ногах и, сделав прыжок, перемахнул через ручей, пронесся по поляне мимо отскочивших в испуге Ива и Госелена и, растоптав кусты ежевики, умчался в лес.
— Зачем ты это сделал? — с досадою сказал Госелен.
— Мне жаль оленя.
— А рыцаря? Ведь он теперь…
— Погляди‑ка, — перебил его Ив, показывая по направлению к сожженному дереву.
Госелен увидел на ветке дикой яблони, где стоял рыцарь, обрывок его плаща.
— Зацепился, когда крутнул коня, — сказал он. — Надевай мешок, и пойдем скорей!
Они перешли поляну. У ручья стали на колени и напились воды, черпая ее сложенными ладонями. Потом Госелен перепрыгнул через ручей и, сняв с ветки обрывок плаща, сунул его в свой мешок.
— Пригодится на что‑нибудь, — сказал он, возвращаясь. — Пойдем скорей!
И они снова зашагали вдоль ручья.
Шли долго и на этот раз молча. Ветви деревьев опять сомкнулись над их головами и закрыли свет.
Усталость, голод и боязнь остаться на ночь в лесу не располагали к разговорам. Обоим хотелось одного — как можно скорей выбраться из этого тесного, гнетущего сумрака.
И вот снова где‑то далеко впереди зазвучал рог. Но звук его не был похож на звук рога рыцаря–охотника Он не был таким резким и высоким и не бросался, как тот, из стороны в сторону, а спокойно звучал и, прерываясь, снова звучал все в той же стороне. Потом к этому звуку стали примешиваться другие — ржание лошади, лай собаки. Вместе с приближением этих звуков редел лес, появлялись над головой клочки неба. И наконец, не без участия благодетельной колдуньи, кусты быстро расступились, а деревья подняли свои ветви и раскрыли над головами путников небо и в нем облака, розовеющие отсветами угасавшего дня. Ручей умолк, затерявшись в высокой траве. Перед Ивом и Госеленом оказалась опушка леса. Они бегом бросились к ней.
Первое, что они увидели, была ветхая, древняя часовня, вросшая в землю своими округлыми стенами из дикого камня с широкой шапкой конусообразной черепичной крыши и на ней — покосившейся звонницей с низким каменным крестом. Часовня стояла на перекрестке дорог. Одна из них круто поворачивала за край леса. Глядя на часовню, Ив вспомнил свою деревенскую церковь. Но та была больше и с высоким шпилем, украшенным железным петухом–флюгером. Священник, учитель Ива, говорил, указывая на петуха: «Провозвестник дня, будящий сонных». И не совсем вразумительно объяснял, что петухов ставят на шпили церквей как знак призыва к молитве.
Обойдя часовню, Ив и Госелен очутились на вершине высокого холма и остановились, глядя на открывшуюся перед ними картину. Во всю необозримую ширину горизонта тянулась багровая полоса заката с пылающими над ней неподвижными золотистыми облаками, похожими на сказочных животных. С холма спускалась дорога, теряясь между полями колосящейся ржи. По его склонам кудрявились дубовые рощи, тянулись полосы виноградников, виднелись соломенные кровли деревенских домов, окруженных фруктовыми садами. Глубоко внизу лежала широкая долина Ее обступили многочисленные холмы. На них — леса, поля, луга и дороги, дымящиеся пылью от возвращающихся с пастбищ стад. И в самой глубине, словно разбросанные стальные пластины, сверкали отсветы двух больших рек и притоков.
Ив стоял очарованный, полной грудью вдыхая душистый воздух полей и лугов. Перед его глазами раскрылся огромный, не виданный еще им чудесный простор.
— Вот он! — воскликнул Госелен, указывая на далекие, еле различимые в темно–сизой дымке тумана у подножия холмов очертания города и ярко вспыхивающую точку, видимо крест на одной из высоких колоколен.
«Вот он наконец!» — с восторгом повторял про себя Ив.
— Идем скорей!! — сказал он, хватая Госелена за руку.
— Постой! Ты видишь там? — кивнул Госелен на дорогу у леса.
Ив обернулся:
— Какое нам до них дело? Уйдем скорей!
На этот раз Госелен схватил его за руку:
— Куда ты спешишь? До Парижа рукой подать. Сам видишь — прямо по этой дороге. Успеем. Давай посмотрим лучше, что это за люди.
Иву вспомнились напутственные слова отца: «По дороге держись подальше от всех, особенно от знатных».
— Пусти! Я пойду один! — крикнул он.
— Не пущу!
— Ты сумасшедший!
— Может быть. А ты просто дурак! Как ты не понимаешь, что кошелек, в котором много денег, лучше, чем пустой, особенно если его хозяин идет в Париж! Когда представляется возможность заработать, надо ее использовать. Эта встреча нам как нельзя более кстати, и никакого сомнения, что ее устроила нам наша добрая колдунья! Ты, право, дурак!
Упоминание о колдунье, которая так удачно указала им дорогу и как будто и вправду охранила их от всяких лесных опасностей, несколько поколебало решение Ива.
Из‑за угла леса на повороте дороги появилась свора гончих собак, черных с рыжими подпалинами и белых с желтыми пежйнами, длинноухих и тупорылых, с длинными тонкими хвостами. Ив сразу признал в них охотничьих псов, каких он не раз видел бегущими по крестьянским полям и лугам в погоне за лисой или зайцем, а за ними мчались, топча посевы и травы копытами своих коней, охотники — владелец деревни и его люди. Так и сейчас: следом за собаками вышли псари с длинными кнутами на плечах и легкими копьями в руках, а за ними человек десять всадников с луками, копьями, охотничьими рогами. Впереди, на гнедой лошади с украшенной разноцветными лоскутами уздечкой и круглой металлической бляхой на лбу, сидел, подбоченясь, старик с землистым цветом лица, с провалившимися щеками и острыми скулами, с бегающим взглядом маленьких белых глаз с красными воспаленными веками и с длинными седыми волосами, топорщившимися в стороны из‑под круглой шапки. Сквозь редкие волосы седой и длинной бороды поблескивала цепочка, сдерживавшая на груди темный плащ. Увидев у часовни людей, он остановил охоту и приказал ехавшему за ним человеку привести их к себе. Подходя, Госелен снял шапочку, Ив за ним — свою шляпу. Гнусавый, тусклый голос крикнул: