Страница 64 из 70
— Сундук! Чтоб я так жил… — захлебнулся от счастья Йоська.
Однако вместо сундука мальчики обнаружили каменную плиту длиной в человеческий рост.
— Глядите, на ней высечен лев, — показал Олесь.
— Да, герб Львова, — подтвердил Петрик.
Мальчики ухватились за кольцо и дружно напряглись. Но тщетно!
— Так у нас ничего не выйдет, — сказал Петрик. — Сперва надо разгрести песок.
— Ап-чхи! Ну и накоптил же этот факел!
Когда Петрик вернулся с запасным факелом, плита поддалась и, медленно повернувшись, открыла тёмную пропасть. Но прежде чем погас факел, мальчики успели рассмотреть чёрные каменные ступени, ведущие куда-то вниз.
— Зажигай скорее…
Чиркнула спичка, и через несколько секунд в руке Петрика запылал факел.
— По-моему, это подземный ход… Интересно, куда он ведёт… — проговорил Петрик.
Мальчики безмолвно стояли, не решаясь спускаться в подземелье. Чем-то холодным, страшным веяло оттуда. Наконец, поборов страх, Петрик первым ступил на лестницу, едва не упав, такая она была скользкая.
— Надо посыпать песком, иначе не спустимся…
— Куда ж его набирать? — спросил Медведь…
— Придётся в рубашки. Когда я жил у дедушки на Майданских Ставках, я даже пескарей рубашкой ловил. Вот как надо делать мешок.
Олесь ловко завязал узлом рукава и воротник.
Петрик дал Йоське подержать факел, а сам быстро снял рубашку, смастерил мешок и набрал туда песку.
Впереди всех шёл Петрик, посыпая лестницу песком. Олесь следовал за ним с факелом. Замыкал шествие Медведь, неся два «мешка» с песком: свой и Йоськин. А Йоська нёс единственное их оружие — топор.
Дрожа от холода, Йоська насчитал триста сорок три ступеньки, а они всё уходили во мрак и, казалось, нет им конца.
— Хлопцы, остался последний мешок, — предупредил Медведь.
Свисающие бахромой под сводами полуразрушенного от старости туннеля сталактиты в свете факела переливались всеми цвета радуги, сказочно украшая трудный путь мальчиков.
— Пятьсот шестьдесят шестая…
— Всё, песок кончился… Дальше не пройдём…
— Рвите рубашки, обматывайте ноги, не будет скользко, — посоветовал Олесь.
Это предложение действительно оказалось уместным: ногам стало теплее, а эффект был тот же, что и с песком.
— Восемьсот сорок первая… восемьсот сорок вторая…
— Стоп! Нет больше ступенек, — остановил товарищей Петрик.
Дальше туннель шёл под лёгкий уклон. По стенам сочилась вода. Под ногами зачавкала грязь.
Угрожающе замигало пламя факела.
— Пакля догорает, а смола ещё есть, — сказал Олесь.
— Бери мою кепку, — с готовностью протянул Йоська. — Она лучше всякой пакли будет светить.
После этого «жертвоприношения» огонь факела стал много ярче, и настроение у всех поднялось.
Но шагов через сто тропинка перед мальчиками внезапно оборвалась в воду.
— Если глубоко, я пропал, — ужаснулся Йоська. — Я не умею плавать…
Медведь тоже не умел плавать. Он, как и Йоська, родился в этом древнем сухопутном городе, где даже одна-единственная речушка и та загнана под землю, куда выходят канализационные трубы. Однако, сохраняя обычную солидность, зная, что с Петриком и Олесем нигде не пропадёшь. Медведь подбодрил:
— Чего ради тонуть! Хлопцы нам пропасть не дадут, сам знаешь.
Измерив глубину древком факела, Петрик шагнул в воду.
— Тут по колено, идите…
Поддерживая за плечи Йоську, чтобы тот, поскользнувшись, не упал в воду. Медведь медленно брёл вслед за Олесем, высоко поднявшим факел.
Когда они благополучно преодолели и это препятствие, пришлось натерпеться страха от крыс. Величиною с кошку, крысы нисколько не боялись мальчиков. Одну Петрику пришлось рубануть топором, до того она свирепо кинулась прямо ему под ноги.
Идущему теперь впереди Олесю вдруг почудилось, будто в затхлости подземелья повеяло свежим воздухом.
— Стоп!
Несколько минут мальчики стояли молча, прислушиваясь к бомбёжке, которую здесь хорошо было слышно.
— Пошли.
Ступеньки. На этот раз уже кирпичные, густо поросшие мхом.
— Гаси факел, Петрик…
Мальчики очутились среди руин разбомблённого дома, неподалёку от маленького костёла Ивана Крестителя.
Припомнилось: путешествуя с дедушкой Стефы в районе Старого рынка, мальчики узнали, что когда-то на том месте, где теперь костёл Ивана Крестителя, князь Лев, сын князя Данилы Галицкого, построил для своей жены Констанции, дочки венгерского короля, небольшой костёл.
— Не иначе, хлопцы, этот подземный ход вёл от крепости в костёл, куда ходила молиться жена князя, — предположил Петрик.
— Ходила тут она или нет, а факт тот, что теперь у нас есть тайный ход на Высокий Замок.
Глава семнадцатая. Лицом к врагу
Оставив часть войск для окончательного уничтожения гитлеровцев, зажатых в котле возле Брод, главные силы Первого Украинского фронта под командованием маршала Конева устремились, в битву за Львов Горели созревшие хлеба, подожжённые отступающими гитлеровцами, и чёрный косматый дым стлался по степи и холмам.
Меркло небо, содрогалась иссохшая, израненная от грохота тысяч орудий земля.
А немцы бросали в бой всё новые и новые отборные эсэсовские дивизии.
Александр Марченко прискакал на взмыленной лошади в штаб бригады.
Он всё время был у взорванного немцами моста на переправе через Буг и видел, как сквозь огневой заслон вражеской артиллерии и миномётов на плотах, лодках и вплавь пробирались на западный берег его боевые товарищи.
— Так. Наш бог войны — артиллерия ударила по огневым позициям врага, — входя в штаб, услышал Марченко голос полковника. Его густо усыпанная сединой голова склонилась над картой. — Прекрасно, теперь плацдарм для дальнейшего наступления обеспечен!
С тех пор, как мы расстались с Марченко он очень изменился: похудел и возмужал в форме танкиста он казался гораздо старше своих лет.
— Прибыл по вашему приказанию!
— Отлично. Идите отдыхать. Вам предстоит большая, ответственная работа, — сказал полковник.
Немецкое командование имело приказ самого фюрера ни за что не сдавать Львов — центральный пункт обороны Западной Украины.
Одну за другой перебрасывали они сюда свежие дивизии.
Двадцатого июля во Львов вошли ещё одна танковая и одна моторизованная дивизии.
Подступы к городу с дьявольской ухищрённостью были заминированы. В каждом ломе предместья, откуда немцы выбросили жильцов, — огневая крепость. За каждым холмом притаились десятки «тигров», пантер», «Фердинандов».
Маленькие мстители из города не ушли и прятались теперь на новой квартире панны Ванды на улице Кохановского. Здесь также нашли убежите Ганнуся, Ноэми и Йоська.
С большим риском Олесю и Петрику удалось под видом малютки, закутанного в одеяло, перенести из пещеры на квартиру в мансарде немецкий автомат и шесть гранат, снятых с погибших во время бомбёжки гитлеровцев. Теперь мальчики только ждали сигнала, чтобы вступить с врагами в открытый бой.
Тайком от панны Ванды в моменты воздушных тревог мальчики не раз забирались среди белого дня на крышу дома и оттуда с затаённым вниманием провожали в небесной синеве стальных птиц, на крыльях которых сияли красные звёзды.
Воздух дрожал от гула неисчислимых моторов. Машины шли так низко, что казалось, будто лётчики видят, как радостно машут им мальчики руками.
— На аэродром полетели! — щурясь и заслоняясь ладонью от слепящего солнца, уточнял Петрик. — Сейчас начнётся! Держись, Гитлер!
— Ещё летят… — восторженно замахал руками Йоська, чуть не свалившись с крыши, так как в эту минуту задрожала земля. Это из бомбовых люков краснозвёздных вестников свободы обрушился вихрь огня на Песчаную гору, где беспорядочно стреляли вражеские зенитки.
Вдруг из-за серых зубчатых контуров собора Юра вырвались немецкие штурмовики.
— «Юнкерсы», — чувствуя, как в горле сразу стало тесно и сухо, прошептал Петрик.
— А над ними «Мессеры»…