Страница 3 из 10
– Как вы думаете, тетя Ануш, – спросил большеглазый Карен, – нас не засыплет здесь?
– Нет, что ты, не волнуйся, – ответила та, прислушиваясь к разрывам наверху. – Когда все закончится, мы выйдем наверх.
К счастью, здание школы, построенное более ста лет тому назад, было примером качества работы того времени, когда здания строили на века. Тогда не экономили на стройматериалах, что сегодня, чего греха таить, встречается сплошь и рядом. Заведующая, несмотря на существовавшую опасность, все же перевела дух, с облегчением думая о том, что свою главную задачу она выполнила – детей она спасла.
– Почему они так ненавидят нас? – печально спросила Зара.
Она уже пришла в себя и теперь лишь вздрагивала от разрывов наверху.
– Неужели они хотят нас всех убить? Что плохого мы им сделали, этим азербайджанцам? Мы ведь не причинили им вреда…
– Тихо, тихо, деточка, – произнесла Параджанян, взяв ее за руку, – все будет хорошо.
Что она могла сказать этим детям?
Внезапно разрывы прекратились.
– Слышите, тетя Ануш? – разом загалдели дети. – Все стихло. Можно выходить!
– Не надо спешить, дети, – рассудительно произнесла заведующая, – такими вещами не рискуют.
Она прислушалась. Похоже, и правда стрельба затихла окончательно. Параджанян отворила тяжелую дверь и поднялась наверх. Убедившись, что опасность миновала, она скомандовала детям выходить.
Оказавшись там, они начали кашлять и чихать – в помещении пыль стояла столбом. Актовый зал представлял собой печальное зрелище. Выбитые стекла, разбитые кресла, все было засыпано штукатуркой. Но наиболее впечатляющее наблюдалось на сцене. Именно туда упала тяжелая балка с потолка. Она проломила дощатый пол и теперь смотрелась зловещим орудием убийства.
– Вот если бы это случилось чуть пораньше… – протянул кто-то из детей. – Тогда уж точно некоторым подвал бы уже не понадобился.
– Ой, мамочки! – воскликнула перепуганная Гаяна. – А ведь я стояла как раз на том месте. Это значит…
– Все! Идем на улицу, – прекратила Параджанян дальнейшие рассуждения о том, что могло бы случиться.
Пробравшись сквозь завалы, они очутились во дворе. Надо сказать, что и здесь картина выглядела не менее «насыщенной». Минометы сделали свое дело – земля была изрыта воронками. К детям подбежали те, кто уже давно находился во дворе.
– У вас все в порядке? Все живы? – Мужчина в камуфляже внимательно, цепким взглядом пробежался по детям, остановив взгляд на Заре, которую положили на лавочку.
– В основном все нормально, – ответила заведующая, – вот только девочку осколками стекла порезало.
– Сейчас… – Мужчина извлек бинт, и они принялись бинтовать пострадавшую.
Та уже не плакала, а только расширившимися глазами смотрела на изменившийся двор. Клумба с цветами, еще какой-то час назад бывшая в идеальном состоянии, сейчас была разворочена.
Остальные дети были перепачканы, но главное, что ранений больше ни у кого не имелось. Ну разве что Тигран расшиб себе колено. Но это были, конечно, мелочи…
Несмотря на то что наступила тишина, люди успокаиваться не желали. Настроение у присутствующих от недоуменно-растерянного быстро перешло к агрессивному. Эмоции искали выхода.
– Скоты, – протянул мужчина в камуфляже, обернувшись в сторону Азербайджана. – Вы думаете нас запугать? Не выйдет!
Это стало словно командой. Все наперебой кричали и угрожающе размахивали руками.
– Они убивают не только нас, они убивают наших детей! – Ненависть к азербайджанцам переполняла всех.
– Трусливые ублюдки! У вас не хватает смелости открыто выйти на бой!
С пробитой крышей, зиявшее выбитыми окнами, здание напоминало о том, что мирные времена для Карабаха – пока что штука условная.
Глава 2
Горы, поднимавшиеся уступами высоко вверх, находились уже на азербайджанской стороне. Отсюда до условной линии размежевания было всего километра три, но и здесь жили люди. Их предки селились тут, когда никто и представить не мог, что по этим горам проляжет граница, политая кровью тысяч армян и азербайджанцев. Линия размежевания и правда была «условной», поскольку сделать ее железным заслоном ни у той, ни у другой стороны не было ни возможностей, ни желания. Постами были перекрыты лишь те места, где можно проехать на транспорте, по горным же тропинкам местное население вполне успешно попадало и в закрытую зону размежевания.
По одной из таких троп мужчина лет сорока пяти с застарелым ожогом на лбу вез вязанку хвороста на ишаке. Карабахские ишаки вообще считаются лучшими на Кавказе, а уж ослик, карабкавшийся сейчас по извилистой дорожке, и вовсе демонстрировал чудеса сообразительности. Животное могло бы смело составить конкуренцию любому дрессированному собрату в цирке. Ослик выполнял приказания хозяина идеально – все, что ему скажут. До дома в небольшом поселке было уже недалеко. Этот путь Фазиль Аббасов со своим ишаком проделывали ежедневно. Хворост нужен постоянно, так что рейды в горы были привычным занятием.
Дорога, перевалив через гребень, пошла вниз. Уже виднелись дома. Поселок с возвышенности казался овалом, разделенным на ломтики дорогами и улицами. В центре на площади возвышался минарет мечети.
– Почти пришли, – пробормотал Фазиль, обращаясь, за неимением другого собеседника, к ишаку, – что, рад небось?
Тот, словно понимая, о чем речь, весело дернул головой и прибавил ходу, стремясь поскорее вернуться домой, скинуть с себя эту порядком надоевшую ему ношу и отдохнуть. Проводник тоже утомился за сегодня, тем более что с раннего утра почти ни разу и не присел.
– Да, вижу, что рад, – улыбнулся Аббасов, – раз так, то – вперед!
Мирная картина поселка неожиданно была нарушена свистом минометных снарядов. Еще до того, как первые из них долетели до земли, погонщик ишака понял, что к чему. Долгие годы жизни в почти непрекращающихся военных условиях научили местных жителей оперативно реагировать на столь характерные звуки. И правда – спустя несколько секунд стали появляться первые результаты минометного обстрела.
Между домами обозначились первые разрывы – облачка беловатого цвета. Фазиль огляделся – стреляли, несомненно, с армянской стороны. Оно и понятно – с какой стати своим стрелять по своим? Первые взрывы, прозвучавшие, словно гром с ясного неба, быстро превратились в сплошную канонаду. Удары минометов все гуще засыпали поселок. Причем снаряды ложились совсем неподалеку от человека с ишаком.
– Придется пережидать, – заключил погонщик, видя, что и его может запросто зацепить осколком.
У него было предостаточно опыта, в том числе и военного, так что сейчас стоило подумать о том, где можно укрыться. Он огляделся и, увидев подходящее место, немедля подался туда. Укрытие представляло собой русло пересохшего ручья. Когда он тут протекал, погонщик не имел ни малейшего представления. Во всяком случае, еще когда он был мальчишкой, здесь было сухо, как в пустыне. А вот для того, чтобы укрыться от опасных гостинцев со стороны противника, эта балка подходила очень даже неплохо.
– Давай, шевелись! – закричал Фазиль, увлекая за собой ишака. – У меня нет времени тебя уговаривать.
Но на этот раз всегда покладистое животное никак не хотело подчиняться. Может быть, ишак, оказавшись поблизости от дома, решил, что сейчас его поволокут на очередную работу, может, еще что, но он намертво уперся, не желая сходить с места. Разрывы усиливались.
– Вот же упрямая скотина! – в сердцах вскричал погонщик. – Сам хочешь загнуться, так и меня угробишь. Ох, горе мне, горе…
Он принялся что было сил тащить ишака в балку. Препирательства человека и животного окончились тем, что хворост рассыпался. Это вызвало еще больше упреков со стороны хозяина. Однако разорвавшийся вблизи снаряд спугнул ишака, и он стал менее упрямым. В результате его все же удалось спровадить в сухое русло.
– Вот так-то будет лучше, – тяжело дыша, произнес погонщик, слушая, как неподалеку продолжаются взрывы мин, перемежаясь с криками раненых и звоном стекол. – Пока можно и покурить.