ПСС том 2

КУСТАРНАЯ ПЕРЕПИСЬ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ 359

3-й подгруппе «Очерк» считает 2551 рабочего. То же в 3-й подгруппе II группы: maximum — 3221, а действительное число рабочих — 3077. Наоборот, по подгруппам maximaзанятых в один из месяцев рабочих меньшедействительного числа рабочих. Как объяснить это явление? Тем ли, что по данному вопросу собраны сведения не о всех заведениях? Это очень вероятно, но в «Очерке» ни слова об этом. По 2-й подгруппе II группы не только maximum рабочих (февраль) больше действительного числа рабочих (1882 против 1163), но и среднее числорабочих, занятых в один месяц (т. е. частное, полученное от деления суммы рабочих, занятых в 12 месяцев, на 12), большедействительного числа рабочих (1265 против 1163)!! Спрашивается, какое же число рабочих регистраторы считали действительным: среднее ли за год, среднее ли за какой-нибудь период (напр., за зиму) или наличное число в один определенный месяц года? Рассмотрение данных о помесячном числе рабочих в отдельных промыслах не помогает разрешить все эти недоумения. По большинству из тех 23-х промыслов, о которых даны эти сведения, maximum занятых в один из месяцев года рабочих нижедействительного числа рабочих. По 2-м промыслам этот maximum вышедействительного числа рабочих: по медно-издельному (239 против 233) и кузнечному (II группа — 1811 против 1269). По двум промыслам maximum равен действительному числу рабочих (веревочный и маслобойный, П-ые группы).

При таких условиях пользоваться данными о помесячном распределении рабочих для сравнения их с суммами заработка, с действительным числом рабочих и т. п. оказывается невозможным. Остается только брать эти данные безотносительно к другим, сравнивать maxima и minima занятых по месяцам рабочих. Так и делается в «Очерке», но при этом сравниваются отдельные месяцы. Мы находим более правильным сравнивать зиму и лето: тогда мы можем проследить, насколько земледелие отвлекает рабочих от промысла. Мы брали среднее число рабочих, занятых зимой (октябрь — март), за норму и, прилагая эту норму к числу

360 В. И. ЛЕНИН

рабочих, занятых летом, получали число летних рабочих месяцев. Сумма зимних и летних месяцев давала число рабочих месяцев в году. Поясним примером. В 1-й подгруппе I группы в шесть зимних месяцев занято 18 060 рабочих; значит, в один зимний месяц занято в среднем (18 060 : 6 =) ЗОЮ рабочих. Летом занято 12 345 рабочих, т. е. рабочий период летом составляет (12 345 : ЗОЮ) 4,1 месяца. След., рабочий период в 1-й подгруппе I группы составляет 10,1 месяцев в году.

Такой прием обработки данных казался нам и самым правильным и самым удобным. Самым правильным — потому что он основан на сравнении зимних и летних месяцев, след., на точном определении того, насколько отвлекает рабочих от промысла земледелие. Что зимние месяцы взяты правильно, это подтверждается тем, что именно с октября и именно по март по обеим группам число рабочих выше среднего в году. Именно с сентября по октябрь число рабочих всего сильнее повышается, именно с марта по апрель оно всего сильнее падает. Впрочем, выбор других месяцев изменил бы выводы весьма незначительно. Самым удобным мы считаем взятый прием потому, что он выражает рабочий период точным числом, позволяя сравнивать в этом отношении группы и подгруппы.

Вот полученные по этому способу данные:

Группа I Группа II

Подгруппы Всего Подгруппы Всего По обе"

им

123123 1рушим

Рабочий период в ме- 5

сяцах

Эти данные приводят к выводу, что разница в рабочем периоде у земледельцев и неземледельцев крайне мала:у неземледельцев рабочий период всего на 5% длиннее. Ничтожность этой разницы вызывает сомнение в правильности цифр. Мы предприняли некоторые вычисления и сводки разбросанного в книге материала для проверки их и пришли к следующим выводам:

Из 43-х промыслов по 23-м даны в «Очерке» сведения о помесячном распределении рабочих, причем по

КУСТАРНАЯ ПЕРЕПИСЬ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ 361

12 (13) промыслам эти сведения проведены по группам, а по 10 не проведены. Оказывается, что по трем промыслам (смоло-дегтярному, синильному и кирпичному) число рабочих летом больше, чем зимой: в шесть зимних месяцев занято всего 1953 человека по всем этим трем промыслам, а в 6 летних — 4918 человек. Число земледельцев в этих промыслах громадно преобладает над неземледельцами, составляя 85,9% всего числа рабочих. Понятно, что соединение в общих итогах по группам этих летних, так сказать, промыслов с остальными было совершенно неправильно, ибо это значило соединять разнородные вещи и искусственно повышать число летних рабочих во всех промыслах. Чтобы исправить происходящую от этого ошибку, есть два средства. Первое — вычесть данные по этим трем промыслам из итогов «Очерка» по I и II группам . Получаем рабочий период для I группы 9,6 месяцев, для II —10,4 месяца. Здесь разница между обеими группами больше, но все-таки она очень невелика: 8,3%. Второе средство исправить ошибку состоит в сводке данных по тем 12-ти промыслам, для которых даны в «Очерке» сведения о помесячном распределении рабочих в I и во II группе отдельно. Такая сводка охватит 70% всего числа кустарей, причем сравнение между I и II группой будет правильнее. Оказалось, что по этим 12-ти промыслам рабочий период для I группы равен лишь 8,9 месяцам, а для II—10,7 месяцам, а по обеим группам вместе 9,7 месяцев. Здесь рабочий период у неземледельцев на 20,2% длиннее, чем у земледельцев. Земледельцы прекращают работы летом на 3,1 месяца, а неземледельцы только на 1,3 месяца. Если мы возьмем максимальное отношение рабочих периодов во II и 1 группе за норму, то и тогда окажется, что не только различий в валовом производстве рабочих I и II группы или в чистой доходности их заведений, но даже различий и заработной плате наемных рабочих у земледельцев и иеземледельцев нельзя объяснить различием рабочих

Роговой промысел имеет лишь одну I группу.

Распределение рабочих этих трех промыслов между I и II группой делается приблизительно, взяв за норму 85,9% для I.

362 В. И. ЛЕНИН

периодов. След., сделанный выше вывод, что связь с землей понижает заработки кустарей, остается в полной силе.

Поэтому следует признать ошибкой мнение составителей «Очерка», желающих объяснить различие в заработке земледельцев и неземледельцев различием рабочих периодов. Ошибка их произошла оттого, что они не пытались выразить различий рабочих периодов точными цифрами, и потому впали в заблуждение. Напр., на стр. 106-й в «Очерке» говорится, что различие заработков скорняков-земледельцев и скорняков-неземледельцев «определяется главным образом количеством рабочих дней, которые посвящаются промыслу». Между тем доходы неземледельцев превышают доходы земледельцев по этому промыслу в 2—4 раза (на одного семейного рабочего в 1-й подгруппе 65 и 280 руб.; во 2-й—27 и 62 руб.), а рабочий период у неземледельцев длиннее всего на 28,7% (8,5 месяцев против 6,6).

Факт понижения заработка вследствие связи с землей не мог ускользнуть и от составителей «Очерка», которые, однако, выразили его обычной народнической формулой о «преимуществе» кустарной формы перед капиталистической: «соединяя земледелие с промыслом, кустарь... может продавать свои изделия дешевле фабричных» (с. 4), может, другими словами, довольствоваться меньшим заработком. Только в чем же тут «преимущество» связи с землей, если рынок настолько уже владычествует над всем производством страны, что усчитывает эту связь, понижая заработок кустаря-земледельца? если капитал умеет пользоваться этой «связью» для большего давления кустаря-земледельца, менее способного к самозащите, к выбору другого хозяина, другого покупателя, другого занятия? Понижение заработной платы (и промышленного заработка вообще) при наличности у рабочего (и мелкого промышленника) клочка земли есть явление, общее всем капиталистическим странам, явление, прекрасно известное всем предпринимателям, давным-давно оценившим громадные «преимущества» привязанных к земле рабочих. Только на гнилом Западе вещи прямо и называют их именем, а у нас понижение заработка, понижение