Оплавленный орден

Полковник неохотно протянул трубку. Майор Чередниченко сразу вышел, и в окно столовой было видно, как он приблизился к своей машине, открыл заднюю дверцу и через нее беседовал с кем-то. Потом передал трубку человеку в машине.

– А что вы своего специалиста в столовую не взяли? – спросил майор Луценко, когда Чередниченко вернулся.

– Он работает. Это солдат-срочник и одновременно компьютерный гений. Со мной он случайно оказался. Просто заканчивает начатую в машине работу и не может надолго прервать ее без ущерба для результата. А мне машина нужна была. Другой под рукой не оказалось. Я поехал на этой и взял солдата с собой. Вообще-то он относится к управлению «К». А это иной профиль. Но запись с трубки он скачает. Как закончит, постучит в окно.

Полковник Исмаилов, соглашаясь, кивнул:

– У меня там много служебных телефонных номеров, без которых я обходиться не могу. Он ничего не сотрет?

– Я приказал только скопировать запись с диктофона. Парень умный. Разберется. Но вернемся к вашей…

Майор замолчал, среагировав на стук в дверь и появление прапорщика и солдата с подносом, доставивших обед майору. Едва они вышли и за ними закрылась дверь, Антон Викторович договорил начатую фразу:

– Но вернемся, товарищ полковник, к вашей ситуации.

– Я для того сюда и приехал, – согласился Исмаилов, – чтобы посоветоваться.

– Давайте будем думать сообща, – согласился Чередниченко. – Вы, товарищ полковник, в какие-то инстанции уже обращались?

– Естественно, в первую очередь в райотдел полиции сунулся. Там руками развели. Если, говорят, Герострат на них нападет, им самим отбиться будет сложно. Об этом Герострате вообще ничего неизвестно. Сколько у него человек в банде? Какая у него специализация? Что он умеет и что способен сделать? У нас ведь как… Кто-то смертников готовит, кто-то ментов расстреливает. Кто-то на представителей власти охотится. Кто-то только на федеральных военнослужащих. У разных банд разные возможности и в человеческих ресурсах, и в оружии, и в тактике действий. Были раньше в районе две банды. Обе уничтожены еще два года назад. Про тех все известно было. И личный состав, и оружие. Даже связи с родственниками отслеживали. А кто такой Герострат? Кто что о нем знает? Где он базируется, где действует? В полиции только руками развели. Но пообещали прислать мне трех молодых омоновцев. Что со старыми случилось, вы, наверное, слышали. Один человек уцелел, и тот уже инвалидность оформляет.

По голосу Исмаилова можно было понять, что он растерян из-за угрозы.

– Вы, товарищ полковник, сильно не расстраивайтесь. Я же говорю, по трем смежным и по одному отдаленному районам были зарегистрированы подобные звонки. Это только за последние три недели. И ни по одному из них нападения не случилось. Значит, и вам паниковать причины нет. Хотя я и предупреждаю, что не могу вам дать гарантию полной безопасности. Мы ничего, как вы верно заметили, практически не знаем об этом Герострате, кроме его небывалой наглости и, что несомненно, высокого интеллекта. Это не просто какой-нибудь тракторист из разорившегося колхоза или чабан с гор, оставшийся без своих отар, который понятия не имеет о Герострате. Наверняка у нынешнего Герострата есть высшее образование, предположительно историческое или филологическое, потому что инженеру тоже вовсе не обязательно знать историю Древней Греции.

– А если трактористу или чабану книжка про Герострата в руки попалась? – возразил капитан Стручкявичус. – Прочитал, понравилось. А воображение у местных людей богатое. Вот оно и взыграло. Точно так же, товарищ майор, может и с инженером произойти, и с врачом, и с каменщиком, да с кем угодно. И потому мне ваши выводы кажется притянутыми за уши. И согласиться с ними я не могу.

– Да, капитан, допускаю, что ты прав, – сказал Чередниченко. – Но выводы эти не я делал, а наш аналитический отдел, где филологи работают, и фонетики, и психологи, и специалисты по нейролингвистическому программированию, и еще всякие специалисты, профили деятельности которых лично я в жизни не запомню. И опирались они в том числе на анализ записей разговоров Герострата. Точно таких разговоров, как дал прослушать нам товарищ полковник. Форма общения, форма построения фразы, форма выражения мысли – это все аналитики мировой науки давно классифицировали, и потому наши специалисты, опираясь на эту классификацию, сделали свои выводы с учетом местного менталитета. Как правило, они не ошибаются. А работали аналитики всерьез. После того как ваш районный ОМОН угодил в ловушку Герострата, им занялись плотно. Обычно это дает плоды. В данном случае результатов нет. Есть только предположения и выводы аналитического отдела. А в них нет, к сожалению, адреса самого «виновника торжества». Но сколько бы веревочка ни вилась… Данные имеют особенность накапливаться. А когда они накопятся в достаточном количестве, факты начнут через край перехлестывать. Вот тогда выводы и появятся. И конкретные данные появятся. Местный Герострат не так часто себя обнаруживает, не знаю уж, к счастью или к сожалению. Но в последнее время он наглеть начал. На этом большинство бандитов заваливаются. И он обязательно завалится. Но это все общие рассуждения. А мне не хотелось бы, чтобы пострадала ваша пожарная часть, товарищ полковник. И потому я думаю, что вы сможете сделать, если, скажем, через пятнадцать минут будет предпринята атака на ваше хозяйство. Когда вам пришлют подрастающее поколение омоновцев?

– Завтра утром. Обещают до рассвета. Это хотя бы три ствола. Наверное, и автоматы у них с подствольниками. Три ствола могут оказаться полезными и на какое-то время задержать бандитов. Сорвать их первую атаку. И все…

– Именно так, – согласился Стручкявичус. – Задержать первую атаку, но не больше. Три ствола легко подавить всего пятью или шестью точно такими же стволами. Шесть автоматчиков создадут необходимую плотность огня и прикроют подход остальных. А дальше уже, когда бандиты ворвутся в помещения, будут просто расстреливать. Сколько людей у Герострата, товарищ майор? Известно?

– Данных нет, – сказал Чередниченко и пристально посмотрел на Стручкявичуса.

– Что, товарищ майор? – ответил начальник охраны базы вопросом на взгляд Чередниченко. – Я что-то не то спросил?

– Нет. Просто я прикидываю, какое расстояние от ворот базы до «пожарки».

– Около двух с половиной километров, – за капитана ответил полковник.

Капитан только вздохнул. Он уже предполагал, что разговор сведется именно к этому еще тогда, когда полковник стал просить автоматы, зная прекрасно, что никто ему оружия не даст. Только тогда к этому хотел подвести сам Исмаилов, а теперь в ту же сторону гнет разговор Чередниченко. Хотя вздыхать тут было нечего. Капитан готов оказать помощь пожарным своими наличными силами, не занятыми на охране базы. А это всего только взвод. Ну, может быть, еще отделение второго взвода может добавить. Всеми силами отправиться на выручку капитан не имеет права. Охрану с базы снимать нельзя. Тем более сейчас, когда прибыл этот экспериментальный груз.

– Ну что, думаю, капитан Стручкявичус будет в состоянии обеспечить вам поддержку силами свободных от дежурства бойцов, – сделал вывод майор Чередниченко. – Ему «по тревоге» можно до вас добраться за несколько минут. Часть людей в бронетранспортеры, часть – на броню. И таким манером сразу в бой…

– Я готов, – согласился Стручкявичус.

– И с полицией надо согласовать, – добавил Чередниченко. – Чтобы они всеми наличными силами ударили одновременно с капитаном Стручкявичусом.

– С полицией я договорюсь, – пообещал Исмаилов. – У нас с полицией добрососедские уважительные отношения.

В дверь постучали.

– Да-да, входите… – разрешил майор Луценко.

Дверь открылась. За порогом стояли два офицера из состава конвоя недавно привезенного груза. Входить в комнату они не стали:

– Товарищ майор, мы готовы к разгрузке. Нам еще назад возвращаться в темноте. Нельзя процесс поторопить?

– Вы в канцелярии были? – спросил Юрий Иванович.