Саламандры

Прошел уже почти час с тех пор, как они спустились в одну из выходных нор, оставленных хитиновыми рядом с железной крепостью, и нашли путь, ведущий к шахтам. Шли они медленно и осторожно. Дак'ир решил, что так будет благоразумнее.

Жженый металл и окалина.

Это могло значить только одно. Мыслями Дак'ир перенесся к собратьям наверху, собранным в боевые порядки на поверхности умирающего мира. К этому моменту первые из орочьих кораблей уже должны сесть, а орды зеленокожих — стягиваться к месту последней битвы капитана Н'келна.

Дак'ир не позволил гложущему чувству отчаяния взять верх. Даже если они сумеют добыть файрон для пушки и уничтожат черный камень, нет никаких гарантий, что они смогут одолеть уже высадившихся орков. Даже если эта победа окажется возможной, Саламандры по-прежнему не смогут улететь со Скории — планеты, которая медленно разрывает себя на части со все возрастающей силой. Они могут победить — и оказаться сожранными вздымающимся океаном лавы или быть проглоченными бездонными провалами, когда кора планеты начнет разламываться. Дак'ир подумал, что это будет подходящей эпитафией для роты огнерожденных.

— Твои приказы, брат-сержант, — шепнул Ба'кен, стоявший рядом с Дак'иром с тяжелым огнеметом наготове.

До Дак'ира вдруг дошло, что Апион ждет указаний. Братья Ромул и Текулькар, занявшие позиции в арьергарде, тоже явно их ждали.

Сержант повернулся к Валину. Он вспомнил, какую храбрость мальчик проявил во время нападения хитиновых. И сейчас он выглядел столь же храбро, наблюдая за сумраком и вслушиваясь в звуки, идущие от камня.

— Далеко еще, Валин? — спросил Дак'ир, присев так, чтобы не нависать угрожающе над мальчишкой.

Тот, не отрывая глаз от темноты впереди, рассматривал изгибы и очертания туннеля, почти неразличимые для Дак'ира и других, но для него понятные, как дорожные знаки. После недолгого размышления он ответил:

— Еще километр, может — полтора.

Еще на километр глубже в землю, где воздух становился горячее с каждым метром и на черных стенах можно было различить отсветы лавы. Спуск в темноту был похож на переход в другой мир, сделанный из огня и пепла. Саламандры, как никогда, чувствовали себя дома.

Дак'ир вспомнил запах дыма и окалины, который почувствовал в туннелях как раз перед тем, как схлестнуться с орками и воссоединиться с боевыми братьями. Сейчас запах вернулся, только это была не память об ощущении, а настоящий запах. Поток воздуха шел им навстречу едким ветром и нес зловоние гари и слабенький привкус серы.

Дак'ир подумал о красной чешуе и змеином теле, разворачивающемся в пелене липкого дыма. Тварь перед его мысленным взором словно явилась из жуткой огненной бездны, дьявольская и страшная.

— Они близко. — Голос Пириила прорезал сумрак. Когда Дак'ир обернулся, глаза библиария светились, точно две небесно-голубые сферы.

— Кто близко? — спросил Текулькар. Его не было с отделением, когда они сражались на Стратосе: брат Текулькар, взятый из другой роты, заменил убитого Аксора.

Голос Дак'ира был мрачен:

— Воины-Драконы.

Передернув затвор комбиболтера, Тсу'ган почувствовал, как в груди кольнуло. От взрыва трицикла орочьего вождя треснули ребра и пробили легкое. Усиленная физиология Астартес быстро исцеляла Саламандра, но боль еще не ушла. Тсу'ган не обращал на нее внимания. С физической болью справиться легко. Он снова подумал о словах Дак'ира о вине и ее разрушительной природе. Сколько потребуется героических подвигов, чтобы стереть с совести пятно от смерти Кадая? Как это ни противно признавать, но игнеец прав. И в этот раз в нем говорила не та таинственная сущность, что пряталась в стенах железной крепости.

Саламандры покинули пределы предательского бастиона. Тсу'ган был рад этому: защита, предложенная им, не обеспечивала убежища и Саламандрам будет только лучше без нее. Огнерожденные выстроились перед крепостью непоколебимой зеленой линией; камень и металл стены в нескольких метрах позади служил для них точно опорой. Саламандры встали так, чтобы прикрыть и защищать выходную нору, по которой Пириил с игнейцем отправились к шахтам. Если удастся добыть файроновую руду, то им понадобится свободный проход в крепость и катакомбы цитадели, где их ждут Элизий с Дрейдием.

Окинув взглядом войско, Тсу'ган увидел во главе передового клина капитана Н'келна. Инфернальная Гвардия выстроилась рядом с ним. Знамя Маликанта тихо, но уверенно развевалось на слабом ветерке.

«Огненная наковальня» и прочие машины, за исключением бронетранспортера, который повез Фугиса к «Гневу Вулкана», перемежали линию воинов в стратегически важных точках. Транспортная бронетехника не обладала серьезной огневой мощью, однако в качестве мобильной защиты была весьма полезна.

Почтенные братья Ашамон и Амадей стояли неподвижно, но в полной боеготовности. Незыблемые силуэты дредноутов походили на бронированные столпы, торчащие среди зеленого поля Саламандр. Пока оружие дредноутов проходило подготовительные процедуры, лишь случайные вспышки электрических разрядов на силовом кулаке и сейсмическом молоте выдавали нетерпение почтенных братьев вступить в бой.

Внимание Тсу'гана привлекли клубы пепла, вздымающиеся на горизонте. Орки приближались, как и в прошлый раз. Только в этот раз их было больше. Их корабли висели наверху настоящим ковром, пятная точками небо, словно стая мух.

На главной палубе машинариума «Гнева Вулкана» было жарко, словно в жерле вулкана. Горячее марево заставляло воздух пульсировать и мерцать, словно он был лишь наполовину реальным, а поверх него накладывался мираж. В воздух выстреливали струи пара, густые и белые; тусклое аварийное освещение высвечивало части машин, рубленые переборки и потеющих палубных сервов.

Фугис отыскал среди толчеи магистра Аргоса с парой технодесантников, которые помогали ему с нижними двигателями. Люмолампы, прикрепленные к сервокомплекту Аргоса, пронзали копьями света сумрак глубокой полости, где тот работал, достаточно широкой, чтобы вместить двадцать Астартес плечом к плечу. Апотекарий ощутил вонь смазок и масел, предназначенных для умиротворения неисправных духов машин. Ветерок переработанного воздуха, забитого запахом двуокиси углерода, доносил заунывное пение сопровождавших магистра технодесантников. Из полумрака проступали очертания частей двигателя, почерневшего металла и отсоединенных деталей.

— Ты из апотекариона, брат. — Голос Аргоса металлом завибрировал от темной ямы, где тот работал. Гудение невидимых механодендритов и сервоинструментов прибавляло свой высокий рефрен к механической дикции магистра кузницы. Фугис заметил, что слова магистра не звучали вопросительно. Даже если Аргос и не знал, что апотекарий возвращается на «Гнев Вулкана», ему был ведом каждый сантиметр своего корабля. Он подсознательно чувствовал каждое его движение так же четко, как движения собственного тела.

Магистр кузницы продолжил:

— Комплекты силовых доспехов помещены в кормовой армориум двадцатой палубы. Ты пришел спросить, не впустую ли мы старались, извлекая доспехи и геносемя древнего.

Фугис невесело усмехнулся:

— Магистр Аргос, ты демонстрируешь не меньший дар предвидения, чем брат-библиарий Пириил.

Из темноты впервые появилась голова магистра кузницы. Он был без капюшона, и Фугис заметил, как задвигается внутрь его бионический глаз, подстраиваясь после какой-то мелкой работы, результаты которой магистр тщательно исследовал.

— Простая логика, брат, — продолжил Аргос. — «Гнев Вулкана» отремонтирован настолько, насколько я способен его починить, не имея в своем распоряжении мастерской механикусов. Все остается по-прежнему: нам по-прежнему нужны четыре работающих блока нижних двигателей. Три из них заправлены и готовы, четвертый — в служебном канале которого ты видишь меня — нет. Для его работы необходимо заменить несколько важных деталей, поврежденных при крушении, которые нельзя скрутить из другого места корабля. Это относительно быстрая и несложная процедура, необходимые ритуалы коротки и просты, но дух машины нельзя уговорить ожить наполовину, брат-апотекарий.