Заклятые пирамиды

Посторонним необязательно знать о том, что Суно Орвехт в некоторой степени нравственный урод. Так называемый ущербный маг. Как и вышеупомянутый Мулмонг, как и погибший Джамо Фрелдон, он обладал способностью совершать достаточно весомые магические действия без поддержки коллектива. Но если пройдоха Мулмонг, осознав сие, с радостью пустился во все тяжкие, то Орвехт использовал свои необычные возможности исключительно в интересах Ложи. Можно послать в Мезру группу маговдознавателей, однако те, кто расправился с Фредлоном, на то и рассчитывают. Делом займется одиндознаватель, которому надлежит ускользнуть от их внимания. Группа тоже будет работать, но главным образом для отвода глаз, туда назначили вчерашних студентов, пусть попрактикуются.

Суно, хоть и был несколько удивлен, оставил вопросы при себе: старший коллега сообщил ему, что счел нужным, об остальном он сам догадается… Или – еще вариант – вовсе догадываться не должен.

– Что там стряслось у доброжителей?

– Как мы и предполагали, молонские коллеги сами себя перемудрили, – Орвехт сдержанно усмехнулся. – Состряпали морок для устрашения непослушных детей, а тот оказался кровожадней и мощнее, чем было задумано, и вышел изпод контроля. Во время экзорцизма я снял слепки, любопытные данные. Что было потом, сказать не берусь, я в это время находился далеко и уловил малую толику. Хваленая дверь не устояла, ШуппиТруппи вернулся и подрался с другой тварью – возможно, они сцепились еще на той стороне и вышибли дверь в процессе. Хороши в Молоне специалисты по Вратам.

Шеро выслушал это, довольно щурясь, отпил из чашки густого, как патока, шоколада, утер бумажной салфеткой расплывшиеся в саркастической ухмылке губы. Оба ларвезийских мага купались в иронии, как в согретой полуденным солнцем заводи: первостатейный конфуз коллег из сопредельного государства несказанно их порадовал.

– Утром мы получили мыслевесть от нашего паянского осведомителя. ШуппиТруппи издох, победитель оторвал ему голову. Что это была за сущность, так и не выяснили и никаких ее следов не нашли. Быть может, ктото из богов внял молитвам, такие феномены иногда случаются. Хуже, если это нечто другое и если оно отправилось гулять по Сонхи… Впрочем, могло и убраться восвояси. Единственный очевидец пока не в состоянии ничего рассказать.

– Ктото из молонских коллег? – заинтересовался Суно.

– Нет, посторонний парень, и явно не молонец. Никто не знает, откуда он там взялся. Лекарка под дланью Тавше нашла его умирающим и оказала помощь. Он лежит в беспамятстве, как очнется, его допросят, и наш человек постарается все вызнать. Дверь в междумирье укрепили и заново запечатали – осрамившиеся коллеги уверяют, что через месяцдругой прореха затянется, словно ее и не было. Нуну, посмотрим… Мы уже предложили им помощь нашихспециалистов по Вратам.

Допивая свой шоколад, Орвехт вспомнил встреченную на дороге сероглазую лекарку с чумазым от пыли лицом. Не о ней ли речь? Чтото в ней его зацепило, и осталось ощущение, что это была женщина для него, а он, глупец, прошел мимо. И ведь можно вернуться туда, разыскать ее… Теоретически можно, но на практике Суно Орвехт завтра же отправится в противоположную сторону – на юговосток, в Мезру.

– У парнишкиамулетчика, что ты из Молоны привез, и впрямь выдающиеся способности?

– Еще какие. Научить его всему, что потребно знать амулетчику, и через пару лет он будет в числе сильнейших… Гм… Если сам себя не съест без соли.

– Характерец? – понимающе сощурился собеседник.

– Тоже еще какой. Злопамятен, благороден, мятежен, упрям, как сотня ослов. Считает Госпожу Вероятностей своей личной врагиней.

– Тьфу ты, что за страсти! – искренне ужаснулся Шеро. – У него есть хоть одно достоинство?

– При надлежащем руководстве из Дирвена получится амулетчик, который сможет выполнять поставленные перед ним задачи в одиночку. Таких ведь можно по пальцам перечесть.

– Это верно. – На лицо старшего мага наползло пасмурное выражение. – Уже слыхал про Кавиду?

– Нет, а что там?

– Все то же самое. Часть портовых складов и прилегающий бедняцкий квартал – вразнос. У нас была информация о планах Ктармы, и мы послали на место группу из четырех амулетчиков под руководством мага, но эти гадюки их вычислили и успели раньше. Единственный плюс: не добрались до пакгаузов с зерном. Но если б наш контрагент остался для них невидимкой, мы бы их, пожалуй, переиграли.

– Если привить Дирвену дисциплину, он сгодится для таких дел.

Орвехт уже попрощался и взялся за дверную ручку – покрытую патиной, с рельефно выступающей охранительной руной, – когда Шеро негромко и доверительно попросил:

– Суно, встретишь Мулмонга – прибей его без разговоров. Дошли сведения, что этот висельник выдает себя за эмиссара Светлейшей Ложи и тем самым навлекает на нас хулу. Я знаю, ты справишься.

– Как получится, – с сомнением качнув головой, отозвался Орвехт невозмутимым тоном.

У него и без Мулмонга хлопот было по горло. Его назначили куратором Дирвена Корица, хоть он и пытался уклониться от этого удовольствия. Ему предстояло докопаться, кто и почему убил Джамо Фрелдона и откуда взялся пресловутый костяной нож. Официально Суно Орвехт был экзорцистом, а неофициально еще и дознавателем по особым поручениям, и порой ему случалось совмещать обе свои специализации.

Да, и не забыть бы перед новой поездкой оставить денег домоправительнице – жалованье и на расходы, а то ведь однажды забыл, умственно заблудившись среди высоких материй. Потом было крайне неловко. В придачу нетнет да и вспоминались серые глаза молонской лекарки, словно луч солнца, проникающий в жилье, несмотря на задернутые шторы. Впрочем, что касается запавших в душу глаз, Суно по опыту знал, что это впечатление скоро выветрится, уступит место другим: мало ли женщин встречалось ему на дорогах во время разъездов?

Зинта придумала, что спасенный юноша с пурпурными волосами окажется заморским принцем и его обрадованные родственники отблагодарят ее покоролевски. Даже после того, как она в согласии с молонским законом и обычаем добровольно поделится наградой с добрыми властями, у нее останется достаточно денег, чтобы месяцдругой пожить в столице в свое удовольствие. О большем Зинта и не мечтала.

Их привезли в Сумол – большую рыбацкую деревню, где была часовня Тавше и при ней домик, в случае нужды служивший лечебницей. Там и поселили лекарку вместе с пациентом, а в скрипучую деревенскую гостиницу, похожую на покосившийся старый корабль, умирающий на берегу, набилось с полтора десятка столичных магов. Те дожидались, когда бессознательный парень придет в себя, чтобы расспросить его о твари, растерзавшей ШуппиТруппи.

Зинту начал поотечески опекать сумолский староста – кряжистый, обветренный, темноусый с проседью мужчина, на любую тему говоривший веско и с расстановкой, как подобает бывалому человеку. Его сварливая жена посматривала на пришлую молодку косо. Ох, убраться бы отсюда поскорее… Но найденный парень очнулся лишь на третий день и покаковски изъяснялся, никто разобрать не мог. Выглядел он хоть и не сбрендившим, но изумленным и потрясенным до крайности.

Маги в сопровождении старосты пришли на него посмотреть, Зинта устроилась с шитьем в комнате возле выхода во двор. Она перешивала для своего пациента не по размеру большую рубашку, пожертвованную кемто из сумолских доброжителей.

Смеркалось, над морем расцвел пурпурный закат. По берегу бродили чайки, всем своим видом показывая, что в вечернее время эта территория принадлежит не людям, а птичьему народу. Зинта уже собралась зажечь лампу, когда к ней без стука ввалился староста.

– Не угадала ты, девочка, – сообщил он участливо, нависнув над ней так, что в комнатушке сразу стало вдвое темнее. – Не из заморской знати твой найденыш. Иномирец он, понятно?

– Незаконник? – упавшим голосом уточнила лекарка.

Незаконниками называли путешественников, которые шляются по чужим мирам без спросу и без соблюдения должных формальностей либо же проваливаются куда не надо случайно, изза какогонибудь магического сдвига. За такого гостя денег не жди.