Страница 11 из 14
Пока он шипел и плевался, я прикинул и так и эдак. Выходило, что получится. Потом будут большие неприятности, но я и так влип по уши. Собрав остатки сил, неожиданным рывком я освободился от державших меня стражников и со всего размаху ударил трактирщика головой в лицо. Тот тихонько всхлипнул, мы оба упали. Я удовлетворенно улыбнулся, чувствуя на лице его кровь.
Стражники взревели, кто-то рванул меч. Слыша, как со свистом приближается лезвие, я успел откатиться, но клинок ударил совсем рядом. Стражник с руганью шагнул ко мне, я брыкнул обеими ногами. Стражник с воплями и шумом рухнул, увлекая за собой остальных, выпавший из рук меч жалобно звякнул. Началась потасовка. Кто-то навалился сверху, меня обдало тяжелым смрадным дыханием. Я пустил в ход зубы и, не обращая внимания на визги укушенного, стал извиваться, словно червяк. Только бы добраться до меча. Только бы успеть!
Капитан оказался умнее остальных. В общую свалку не лез, наблюдая со стороны, потому и маневр мой разгадал мгновенно. Только я оказался быстрее. Ремни чиркнули по острому как бритва лезвию. Не обращая внимания на боль в ладонях, я схватил меч прямо за лезвие и дернулся в сторону с отчаянной надеждой увернуться. Мне это почти удалось. Острие клинка с треском рассекло куртку, пройдя в волоске от тела. Рывком я вскочил, подброшенный в воздух меч привычно упал в руку, а на кровь из порезанных ладоней мне было плевать. Я взмахнул мечом, тяжелые капли, стекавшие по рукояти, веером разлетелись в стороны. Внутри родилось какое-то отчаянное, последнее веселье, я хрипло и страшно рассмеялся. Так бывает, когда уже нечего терять. Когда смерть уже дышит в лицо, жадно щерится, но еще боится подступиться. Когда знаешь, что теперь уже точно – конец, что небеса близки и ангелы поют прощальную песню.
От усмешки моей капитан попятился. Я ждал. Ждал, пока все они поднимутся и, рассыпавшись полукругом, двинутся на меня. Неторопливо, осторожно, словно хорошо натасканная собачья свора. Сталь тускло поблескивала в свете факелов, по хмурым злым лицам скользили красные всполохи. Я подобрался для прыжка. Вот он, мой последний бой…
– Остановитесь! Именем богов… и демонов!
Я увидел его первым. Он возник словно из ниоткуда… а может, так оно и было. Не знаю. Или дело в плохом освещении и общей суматохе. Как бы там ни было, он стоял посреди двора, там, где еще мгновение назад было пусто, за спинами моих врагов, собиравшихся меня убить.
– Остановитесь, ибо и боги, и демоны желают этого!
Стражники замерли. Я успел заметить, как вздрогнул капитан, обернувшись.
– Проклятие небес! Кто ты и какого дьявола тебе надо?
Человек в длинном черном плаще с капюшоном шевельнулся. Тень от капюшона полностью скрывала лицо, но я готов был поклясться, что он усмехнулся.
– Ты и вправду желаешь знать, кто я? Или достаточно будет сказать, зачем я пришел?
Капитан поперхнулся ответом. Человек расцепил руки. Скрытый прежде широкими рукавами талисман на тонкой золотой цепочке качнулся, по золоту пробежали молнии.
– Можешь обращаться ко мне «Прорицатель», воин. Ибо во многом это правда. Я вижу желания богов, светлых и темных, и мне ведомы их обращенные к людям мысли. Поэтому я здесь.
Стражники попятились. На лицах их читалось одно: никакого желания связываться с колдуном они не испытывали.
– Мы простые воины, и слова мудрецов нам неведомы. Наше дело добрая сталь и воля наместника, – хрипло пробормотал капитан.
На этот раз из-под капюшона прозвучал явственный смешок.
– Ты прав, воин. Тот, кто выполняет чужие глупые прихоти, никогда не станет мудрецом. Впрочем, я поясню, почему я здесь. Вы задумали убить этого человека, – рука с талисманом указала на меня, и я почувствовал, что по спине пробежали мурашки. – Боги, и светлые, и темные, не желают его смерти. Я знаю.
– Этот человек преступник, уважаемый… прохожий. – Явно чувствуя себя не в своей тарелке, капитан кашлянул. Его солдаты предпочли предоставить право решения командиру. – Он чинил беспорядки и блуд и убил несколько человек. Мы, слуги наместника, всего лишь вершим правосудие.
– Убийство – не всегда вред. И смерть – это не всегда плохо. Поверь, я знаю. Кто его обвиняет?
Словно холодный ветер прошелся по двору от негромких слов. Талисман в руках незнакомца засиял сильнее, воздух вокруг еле слышно потрескивал от разрядов Силы. А только мне все было до чертиков. Человеку, который минуту назад был готов умереть, почему-то становится плевать на магию, колдунов и богов, темных и светлых, вместе взятых. Устало вздохнув, я сел прямо на землю и положил рядом меч. Что мне оставалось делать? Обмотанная полосками кожи рукоять набухла от крови. Пальцы постепенно немели. Это плохо. Скоро я не смогу удержать меч. Я попытался согреть руки дыханием, без всякого интереса продолжая наблюдать за происходящим. Пытаться бежать не имело смысла. Меня, ослабевшего, еле волочащего ноги, догонят в два счета. Значит, надо просто ждать, чем все закончится, и копить силы для последней схватки.
Капитан нехотя махнул двум стражникам, и те, радуясь, что для колдуна нашелся ответчик, сноровисто приволокли от забора упирающегося трактирщика. Разом утратив спесь, тот мелко стучал зубами и всхлипывал. Некоторое время человек в плаще неподвижно рассматривал его. Талисман на золотой цепочке то вспыхивал ярче, то медленно гас, рассыпая вереницу призрачных искр.
– Ты обвинитель? Говори.
– Милорд… Видите ли… он деньги должен, харчился у меня. И за ночлег… А девчонку-служку наверняка отлюбить хотел… точно, не без этого. Ее все хотят… Может даже, и было у них что… И приятели его… ну, вроде как приятели, такие же голодранцы, безобразие устроили, посетителей распугали… – от страха и волнения у трактирщика заплетался язык.
Незнакомец жестом остановил его.
– Это все?
– Так разве мало, милорд? Деньги же задолжал, и приличные… два золотых… нет, три. И за погром с приятелями своими еще… не меньше четырех монет. А если девку нашу к себе водил, так и ей наверняка не платил тоже…
В неистовстве трактирщик бухнулся на колени, заелозил.
– Милорд, сразу видно, человек мудрый, богатый, все, что ни решит, – по справедливости выйдет. А я что, я ничего! Мне б только трактир восстановить да поруганной девахе на приданное, а то не возьмут замуж-то… Да еще мертвяков похоронить. А так – пусть идет на все четыре стороны… если заплатит.
– Хватит. – Незнакомец брезгливо оттолкнул ползающего на животе трактирщика. – Возьми это и убирайся. Я сегодня щедр, ибо так хотят боги.
Трактирщик плотоядно заурчал, хватая плюхнувшийся в грязь кошелек, трясущимися руками высыпал монеты.
– Щедрость милорда не знает границ! Пять… о, шесть монет! Девке, конечно, не хватит, но уж как-нибудь…
– Ты жаден и глуп, трактирщик. Надейся, что золото сделает тебя счастливее.
Трактирщик, что-то бормоча, поспешил к воротам, обеими руками прижимая к груди драгоценную ношу. Солдаты неподвижно смотрели ему вслед.
– Обвинение снято, капитан. А что касается хлопот и прочего… – человек в плаще вынул еще один увесистый кошелек, – потратьте эти деньги на благо городской стражи… по собственному усмотрению.
Стражники расступились, когда он подошел ко мне.
– Поднимись, воин. Мы уходим.
Молча рванув зубами надорванный край плаща, я оторвал лоскут и кое-как обмотал им руки, не спеша встал. Замечательно. Трактирщик доволен, городская стража претензий ко мне не имеет. Правда, теперь я задолжал человеку, подозрительно похожему на колдуна, но это мелочи. Все изменяется к лучшему, потому что хуже уже не бывает. Отчего-то хотелось удавиться.
Когда я проходил мимо, стражники и капитан, сжимавший кошель, проводили меня тяжелыми взглядами, но до самых ворот я не обернулся.
По улице со свистом гулял ветер, становилось холоднее. На землю упали первые капли дождя. Тот, с кем я шел, помедлил, словно бы решая что-то про себя, потом повернул направо, туда, где вдалеке над островерхими крышами возвышались шпили Дворца. Не оглядываясь, замедлил шаг, чтобы я смог нагнать его. Мы шли к центру, мимо роскошных особняков городской знати. В окнах утопающих среди густых парков домов горели яркие огни, вдоль оград, несмотря на близящуюся непогоду, прохаживались упитанные привратники, одетые в плащи родовых цветов своих хозяев. Здесь не было ни попрошаек, пристающих к прохожим даже поздним вечером, ни темных личностей, крадущихся в тени заборов. Вооруженная до зубов частная охрана надежно оберегала покой сильных мира сего. Сама улица освещалась не чадящими смоляными факелами, а масляными фонарями в солидных, украшенных медью колпаках. У поворота улицы расположилась опрятная чистенькая таверна, разительно отличавшаяся от того заведения, в котором я так неудачно начал вечер. Аккуратная вывеска, выкрашенные в зеленый цвет ставни. Из приоткрытой двери вместо сивушной вони доносился аромат жареного мяса, слышались веселые голоса и женский смех. Зажиточные лавочники и дворяне из тех, что не обзавелись родовыми поместьями, прожигали жизнь. Я вздохнул. Хорошо быть богатым и здоровым. Можно веселиться, пить хорошее вино и не думать, что где-то у границ мятежные бароны вырезают целые деревни, а завтра пьяные солдаты ворвутся и в твой дом, потому что только тугой кошель с золотом способен обеспечить спасительное местечко на одном из стоящих в гавани кораблей…