Нефертити

— За все золото, которое нынче беспрепятственно плывет в храмы Амона.

Я вспомнила о генерале, осознала правоту его слов и закрыла глаза. А когда открыла их снова, во взгляде сестры горела решимость.

— Да.

— Нефертити, ты меня пугаешь. В Ахмиме ты не была такой.

— В Ахмиме я не была царицей Египта.

Мы дошли до конца дорожки, и я остановилась, чтобы задать ей вопрос:

— А ты не боишься оскорбить богов?

Нефертити удержалась от вспышки.

— Это мечта Аменхотепа, — защищаясь, сказала она. — Чем больше я сделаю для Аменхотепа, тем ближе он будет ко мне, а не к кому-то еще.

Взгляд ее устремился к пруду с лотосами, а голос превратился в шепот:

— Завтра он идет возлечь с Кийей.

Я увидела на ее лице беспокойство и произнесла с надеждой:

— Возможно, он не…

— Нет, он пойдет. Таков обычай. Ты сама это сказала. Но наследовать трон будут мои дети, а не ее.

— Отец считает, что ты сделалась чересчур честолюбива, — предостерегла я сестру.

Нефертити бросила на меня взгляд.

— Вы собирались на семейный совет без меня?

Я не ответила.

— О чем вы говорили? — решительно поинтересовалась она.

— Конечно же, о тебе.

— И что сказал отец?

— Особо ничего. В основном говорила тетя.

— Я ей не нравлюсь. Она думает, что ошиблась в выборе. Наверняка она так думает. Увидеть возвышение другой красивой женщины…

— И к тому же еще и скромной.

Нефертити возмущенно взглянула на меня; мы зашагали дальше.

— Только не говори мне, что она не жалеет о сделанном!

— Скорее, раскаивается. Тебя привезли сюда, чтобы восстановить равновесие, а не для того, чтобы перетянуть чашу весов на одну сторону!

— И как, по-вашему, я должна это сделать? — с пылом вопросила Нефертити. — Я не могу сказать Аменхотепу, что то, во что он верит, неправильно. Он тут же уйдет к Кийе, и мне конец!

Мы дошли до беседки в самом дальнем углу сада. Я услышала из-за сплетения лоз голос Аменхотепа, приглушенный и напряженный. Я попятилась было, но Нефертити искоса взглянула на меня, а потом схватила за руку и потащила мимо деревьев, на полянку. Аменхотеп тут же выпрямился. Он разговаривал с каким-то военачальником, и они дружно повернулись к нам.

— Нефертити! — радостно воскликнул Аменхотеп. Потом он заметил меня, и улыбка его увяла. — А, неразлучные сестры…

Военачальник поклонился. Он был молод, как и Нахтмин, но в нем была серьезность, не свойственная Нахтмину, а взгляд его глаз был жестким.

— Царица Нефертити, — произнес он таким тоном, словно это не доставило ему особой радости. — Госпожа Мутноджмет.

— Военачальник Хоремхеб поедет с нами в Мемфис, — объявил Аменхотеп. — Он желает отбросить хеттов и вернуть нам земли, которые Египет утратил после того, как мой отец покинул войско. Я пообещал ему военную кампанию на севере — сразу после того, как мы доберемся до Нижнего Египта. И еще я сказал ему, что вся добыча, которую соберут солдаты, останется ему и войску, если он сможет вернуть нам эти земли.

— Это очень щедрое обещание, — отозвалась Нефертити, внимательно глядя на Аменхотепа.

Я заметила, что военачальник смотрит на фараона не менее настороженно.

— Другие солдаты могут остаться с моим отцом и проститься с мечтами об успехе, но Хоремхеб последует за мною к славе!

Я посмотрела на Хоремхеба; его эти речи, похоже, не тронули.

— А как ваше величество считает, откуда возьмутся деньги на эту кампанию? — напрямик спросил он. — Возвращение утраченных территорий — дело дорогое.

— Значит, я обложу налогом храмы Амона, — ответил Аменхотеп.

Нефертити бросила взгляд на меня, но военачальник и глазом не повел.

— Храмы Амона никогда не облагались налогом. Отчего вы думаете, что вам удастся забрать у них золото?

— Оттого, что ты будешь там, дабы исполнить мою волю, — парировал Аменхотеп.

И тут я поняла, что происходит. Он заключал сделку.

Военачальник Хоремхеб стиснул зубы.

— А откуда мне знать, что, если войско соберет налоги с храмов, это золото пойдет на обеспечение кампании на севере?

— Ниоткуда. Но либо ты положишься на мои слова, либо будешь тратить время впустую на службе фараону, который уже слишком стар, чтобы воевать. Но не забывай, — в голосе Аменхотепа зазвенело предупреждение, — что в конце концов я стану также и фараоном Верхнего Египта.

Хоремхеб посмотрел на Нефертити, затем на меня.

— Значит, мне придется положиться на ваше слово.

Аменхотеп протянул руку военачальнику.

— Я не забуду твоей верности, — пообещал он.

Хоремхеб принял протянутую руку фараона, но во взгляде его читалось недоверие.

— В таком случае, ваше величество, я прошу у вас позволения уйти.

Он поклонился, а у меня по спине пробежал холодок. Что будет, если Аменхотеп не сдержит слово? Мне бы не хотелось иметь врагом такого человека, как Хоремхеб.

Аменхотеп посмотрел ему вслед и повернулся к Нефертити.

— Я никогда больше не склонюсь перед жрецами Амона.

— Ты будешь величайшим из фараонов Египта, — поклялась Нефертити.

— И вместе с самой великолепной из цариц Египта, — добавил он, — произведу на свет фараонов, которые будут восседать на египетском троне вечно!

Он положил ладонь на упругий живот Нефертити.

— Возможно, уже сейчас в тебе растет маленькая царица.

— Мы вскоре узнаем. Я уверена, что к тому времени, как мы доберемся до Мемфиса, уже что-то будет видно.

Но при этих словах Нефертити взглянула на меня, как будто я могла повлиять на богов, раз уж я каждый вечер читаю молитвы и каждое утро хожу на поклонение в храм Амона.

7

25 фармути

— А вдруг я не понесла, а Кийя через шесть месяцев родит мальчика?

Нефертити расхаживала взад-вперед по прихожей. Солнце село, но Аменхотеп был не с Нефертити. Он отправился с визитом к Кийе.

— Кто знает, надолго ли он задержится у нее этой ночью? Вдруг он останется там до утра? — ударилась в панику Нефертити.

Я попыталась успокоить ее:

— Не говори глупостей. Фараон не спит в одной постели со своими женами.

— Со мной — спит! — взвизгнула Нефертити и остановилась. — Но сегодня вечером он не пришел на мое ложе! Он что, думает, что может бегать от одной жены к другой? Что я ничем не отличаюсь от других его рабынь?

Она перешла на крик.

— Значит, так он думает?

Нефертити уселась перед зеркалом.

— Кийя не красивее меня.

Это не было вопросом.

— Конечно нет.

— Может, она хитрее?

На этот вопрос я ответить не могла.

Нефертити развернулась. В глазах ее вспыхнула новая идея.

— Ты должна пойти и посмотреть, чем они занимаются, — решила она.

— Что?! Ты хочешь, чтобы я шпионила за твоим мужем? — Я решительно покачала головой. — Если меня за этим поймают, стражники отведут меня к фараону.

— Мутноджмет, мне нужно знать, чем они занимаются вместе.

— Почему? Какая тебе разница?

— Да потому, что мне нужно быть лучше, чем она! — Нефертити вскинула голову. — Нам всем это нужно. Это же не только для меня, это для всей нашей семьи. Для нашего будущего.

Она приблизилась и положила руку мне на плечо.

— Пожалуйста, узнай лишь, о чем он говорит с ней.

— Это слишком опасно! — запротестовала я.

— Я могу рассказать тебе, как подобраться к их окну.

— Что?! Снаружи? Ты хочешь, чтобы я ползала по грязи? А вдруг меня поймают?

— Под окнами второй жены никто не будет ставить стражу! — огрызнулась Нефертити. — Пожалуйста, надень только плащ, — не унималась она.

Одолеваемая нехорошими предчувствиями, я накинула плотный льняной плащ и присела перед зеркалом, чтобы подобрать волосы. Нефертити наблюдала за мной из-за спины.

— Хорошо, что ты темноволосая и смуглая, — заявила она. — Тебя никто не заметит.