Страница 9 из 141
«Откуда веет тишиной?..»
Откуда веет тишиной? Откуда мчится зов? Что́ дышит на меня весной И запахом лугов? Чего тебе, душа моя, Внезапно стало жаль — Скажи: какую вспомнил я Любимую печаль? Но всё былое, боже мой, Так бедно, так темно… И то, над чем я плакал, — мной Осмеяно давно. Невежда сам, среди других Забывчивых невежд, Любуюсь гибелью моих Восторженных надежд. Но всё же тих и тронут я — С души сбежала тень, Как будто тоже для меня Настал волшебный день, Когда на дереве нагом, И сочен и душист, Согретый ласковым лучом, Растет весенний лист… Как будто сердцем я воскрес И волю дал слезам, И, задыхаясь, в темный лес Бегу по вечерам… Как будто я люблю, любим, Как будто ночь близка… И тополь под окном одним Кивает мне слегка…«Один, опять один я. Разошлась…»
Один, опять один я. Разошлась Толпа гостей, скучая. Вот и полночь. За тучами, клубясь, несутся тучи, И тяжело на землю налегли Угрюмо неподвижные туманы. Не спится мне, не спится… Нет! во мне Тревожные напрасные желанья, Неуловимо быстрые мечты И призраки несбыточного счастья Сменяются проворно… Но тоска На самом дне встревоженного сердца, Как спящая холодная змея, Покоится. Мне тяжело. Напрасно Хочу я рассмеяться, позабыться, Заснуть по крайней мере: дух угрюмый Не спит, не дремлет… странные картины Являются задумчивому взору. То чудится мне мертвое лицо, — Лицо мне незнакомое, немое, Всё бледное, с закрытыми глазами, И будто ждет ответа… То во тьме Мелькает образ девушки, давно Мной позабытой… Опустив глаза И наклонив печальную головку, Она проходит мимо… слабый вздох Едва заметно грудь приподнимает… То видится мне сад — обширный сад… Под липой одинокой, обнаженной Сижу я, жду кого-то… ветер гонит По желтому песку сухие листья… И робкими, послушными роями Они бегут всё дальше, дальше, мимо… То вижу я себя на лавке длинной, Среди моих товарищей… Учитель — Красноречивый, страстный, молодой — Нам говорит о боге… молчаливо Трепещут наши души… легким жаром Пылают наши лица; гордой силой Исполнен каждый юноша… Потом Лет через пять, в том городе далеком, Наставника я встретил… Поклонились Друг другу мы неловко, торопливо И тотчас разошлись. Но я заметить Успел его смиренную походку, И робкий взгляд, и старческую бледность. То, наконец, я вижу дом огромный, Заброшенный, пустой, — мое гнездо, Где вырос я, где я мечтал, бывало, О будущем, куда я не вернусь… И вот я вспомнил: я стоял однажды Среди высоких гор, в долине тесной… Кругом ни травки… Камни всё да камни, Да желтый, мелкий мох. У ног моих Бежал ручей, проворный, неглубокий, И под скалой, в расселине, внезапно Он исчезал с каким-то глупым шумом… «Вот жизнь моя!» — подумал я тогда. . Но гости те… Кому из них могу я Завидовать? Где тот, который смело И без обмана скажет мне: «Я жил!» Один из них, добряк здоровый, глуп, И знает сам, что глуп… ему неловко; Другой сегодня счастлив: он влюблен И светел, тих и важен, как ребенок, Одетый по-воскресному… другой Острит или болезненно скучает… А тот себе придумал сам работу, Ненужную, бесплодную, — хлопочет И рад, что «подвигается вперед»… Тот — юноша восторженный, а тот — Чувствителен, но мелок и ничтожен… . Мне весело… но ты меж тем, о ночь! Не медли — проходи скорей и снова Меня предай заботам милой жизни.Тьма
(Из Байрона)
Я видел сон… не всё в нем было сном. Погасло солнце светлое — и звезды Скиталися без цели, без лучей В пространстве вечном; льдистая земля Носилась слепо в воздухе безлунном. Час утра наставал и проходил — Но дня не приводил он за собою… И люди — в ужасе беды великой Забыли страсти прежние… Сердца В одну себялюбивую молитву О свете робко сжались — и застыли. Перед огнями жил народ; престолы, Дворцы царей венчанных, шалаши, Жилища всех имеющих жилища — В костры слагались… города горели… И люди собиралися толпами Вокруг домов пылающих — затем, Чтобы хоть раз взглянуть в лицо друг другу. Счастливы были жители тех стран, Где факелы вулканов пламенели… Весь мир одной надеждой робкой жил… Зажгли леса; но с каждым часом гас И падал обгорелый лес; деревья Внезапно с грозным треском обрушались… И лица — при неровном трепетанье Последних, замирающих огней Казались неземными… Кто лежал, Закрыв глаза, да плакал; кто сидел, Руками подпираясь — улыбался — Другие хлопотливо суетились Вокруг костров — и в ужасе безумном Глядели смутно на глухое небо, Земли погибшей саван… а потом С проклятьями бросались в прах и выли, Зубами скрежетали. Птицы с криком Носились низко над землей, махали Ненужными крылами… Даже звери Сбегались робкими стадами… Змеи Ползли, вились среди толпы, — шипели Безвредные… их убивали люди На пищу… Снова вспыхнула война, Погасшая на время… Кровью куплен Кусок был каждый; всякий в стороне Сидел угрюмо, насыщаясь в мраке. Любви не стало; вся земля полна Была одной лишь мыслью: смерти — смерти, Бесславной, неизбежной… страшный голод Терзал людей… и быстро гибли люди… Но не было могилы ни костям, Ни телу… пожирал скелет скелета… И даже псы хозяев раздирали. Один лишь пес остался трупу верен, Зверей, людей голодных отгонял — Пока другие трупы привлекали Их зубы жадные… но пищи сам Не принимал; с унылым долгим стоном И быстрым, грустным криком всё лизал Он руку, безответную на ласку — И умер, наконец… Так постепенно Всех голод истребил; лишь двое граждан Столицы пышной — некогда врагов — В живых осталось… встретились они У гаснущих остатков алтаря, Где много было собрано вещей Святых*. Холодными, костлявыми руками, Дрожа, вскопали золу… огонек Под слабым их дыханьем вспыхнул слабо, Как бы в насмешку им; когда же стало Светлее, оба подняли глаза, Взглянули, вскрикнули и тут же вместе От ужаса взаимного внезапно Упали мертвыми*. . . И мир был пуст; Тот многолюдный мир, могучий мир Был мертвой массой, без травы, деревьев, Без жизни, времени, людей, движенья. То хаос смерти был. Озера, реки И море — всё затихло. Ничего Не шевелилось в бездне молчаливой. Безлюдные лежали корабли И гнили на недвижной, сонной влаге… Без шуму, по частям валились мачты И, падая, волны не возмущали… Моря давно не ведали приливов… Погибла их владычица — луна; Завяли ветры в воздухе немом… Исчезли тучи… Тьме не нужно было Их помощи… она была повсюду… вернутьсявернуться