КОРМУШКА

- Пошли? - Андрей пнул растерзанную тушку носком сапога.

- Погоди, хоть железы вырезать надо.

- Да ну их… пачкаться из-за мелочи.

Нет, поторопился я, называя его хозяйственным. Эх, молодость! Нет ещё здорового куркулизма, который заставляет думать о будущем, не обязательно светлом, складывать патроны в заветный сундучок дочери на приданое, запрещает выбрасывать стреляные гильзы и сломанные лопаты. Сейчас нет и не должно быть такого слова - мелочь. Да, сегодня она и нафиг не нужна, а завтра какой-нибудь сраный дополнительный патрон спасёт собственную задницу.

Аккуратно, стараясь не забрызгаться, разрубаю голову тварёныша пополам. Брезгливости давно уже нет, но в Грудцино люди мнительные, и заляпанного кровью промурыжат на воротах не меньше часа, заставляя пройти таинственную дезинфекцию. В чём она заключается, так никто и не знает, потому что после сидения взаперти на КПП всё равно выпускают, но когда в селе единственная действующая больница на всю округу… Выпендриваются. Андрей тоже помнит о возможной тягомотине и уже снял куртку, надетую поверх бронежилета. Но с собой не взял - ровно сложил и придавил камнем у обочины. Всё правильно, заберём на обратном пути, здесь воровать просто некому.

- По сторонам поглядывай!

- Да ладно, пап, чай не в городе, где они толпами ходят.

- И всё равно…

Это я уже из вредности - пусть хоть чем-нибудь займётся, пока добычу потрошу. Тут действительно все охотничьи территории поделены, и ещё пару дней будет относительно безопасно. Если только… Нет, о таком варианте событий даже думать не хочется.

- Андрей, ножик дай, пожалуйста.

- А чего моим? - возмущается сын, но тянет из-за голенища сапога финку.

Знаю, жалко. Только нам ещё шлёпать туда-обратно километров сорок, и даже если пообедаем у дяди Вани в Грудцино, то всё равно придётся останавливаться на привал. Один нож оставим чистым - хлеб резать.

Вот они, эти железы - узкое лезвие с лёгким хрустом разрезает нёбо тварёныша. Там, почти вплотную к верхней челюсти, два твёрдых шарика размером с лесной орех. Так было почти всегда, за исключением…

- Бля-а-а… пустые!

Это могло означать только одно - с утра тварёныши успели кого-то сожрать. Вот задница… До нашего поселения здесь километров пять, Фроловское и Полянское опустели в первый год после Нашествия, значит… Или кого-то из наших, или гусевских задрали - больше некого.

- Давай связь.

Но Андрей и без напоминаний снял с пояса рацию.

- База, ответь Чертобоям.

- Сотский слушает! - почти сразу же послышалось в ответ. - Что у вас? Вы где?

- Вышли с грунтовки на асфальт, взяли две с половиной головы, все пустые.

- Мать!!! - прохрипела старенькая китайская "Моторола". - Дай отца.

- На связи, - я взял аппарат. - Валера, наши все на месте?

- Вроде бы все, Михалыч, - в голосе председателя звучали сомнения. - Четверых только послал на озеро сети проверять. Но сам же знаешь - тварёныши в воду не полезут.

- Давно ушли?

- Сразу после вас. Думаешь, по дороге перехватили?

- Хрен знает. Связь с ними есть?

- Откуда…

Да, действительно, у нас на всё поселение шесть раций. Одна всегда наша, ещё дома у Ольги, а четыре оставшиеся обычно достаются группам прикрытия полеводов. Там не меньше двадцати человек одновременно выходят, так что рыбакам просто не достанется. Это зимой, когда заморную щуку из-подо льда берут, ещё может быть, но не сейчас.

- Ладно, Валер, заглянем на озеро по пути. Вроде бы выстрелов не слышали. Они с оружием?

- Из серьёзного - только у твоей Ленки "Сайга", а остальные с калашами.

Блядь… час от часу не легче! Мало того, что младшая дочь на рыбалку отправилась, так ещё и в сопровождении почти что безоружных. Это против человека автомат Калашникова является весомым аргументом, но попробуйте их него остановить нападающего зверёныша. Не спорю - очередь из весла калибром 7,62, три десятка которых сменяли у вояк из Шумиловской дивизии на десять тонн картошки, разорвёт зверя на клочки, но попробуй, бля, попасть! Именно поэтому мы давно предпочитаем обыкновенные охотничьи ружья - дуплетом, порой, удавалось зацепить всю тройку.

- Валера, - прошу Сотского, - предупреди дядю Ваню в Грудцино, что мы задержимся и будем выходить со стороны Болдырево.

- Добро, - откликнулся председатель и, прежде чем отключиться, предложил то, о чём я и сам хотел попросить. - Ольге пока не скажу.

- Спасибо. Валер…

- Да чего там…

Выключаю рацию и протягиваю Андрею. Он в нашей семейной паре штатный радист - зря, что ли перед армией успел радиотехнический колледж закончить. Правда, мой стаж радиолюбителя-коротковолновика уже за тридцатник перевалил - помню, как юным пионером на коллективной станции УК3ТАГ, что в бывшей пожарной каланче на улице Глеба Успенского, связывался с олимпийской Москвой. И даже карточки-подтверждения до сих пор дома лежат.

Дома… где он теперь, наш дом? Так и придётся дожить жизнь вечным дачником.

- К озеру идём? - уточнил Андрей и вытряхнул из пакета бесполезные головы тварёнышей.

- Угу… - я пнул одну башку, которая даже мёртвая зло смотрела остекленевшими глазами и скалила пасть. - Готов?

- Как пионер.

Он уже не застал юных ленинцев, родившись за год до развала СССР, но имел ввиду именно это, старое значение. Нынешняя пионерская организация в поселении - всего лишь попытка хоть как-то упорядочить буйное и опасное любопытство подрастающего поколения. И научить выживать.

Что бы попасть к озеру, нам нужно было вернуться километра на два назад. Там, по краю заросшего оврага, уходила грунтовка на Болдырево, такую же заброшенную деревню, какой было когда-то и наше Дуброво. Если по прямой, как вороны летают, то ходу не больше пятнадцати минут, вот только прямые дороги сейчас гарантированно заканчиваются в желудках у тварёнышей. Невысокий березняк, за три года заполонивший необрабатываемые поля, идеальное место для их охоты. Нельзя, конечно, сказать, что толпами ходят, всё таки повыбили изрядно, но лучше не соваться.

Через полчаса будем на месте, быстрее всё равно нельзя. Зрение у зверей чем-то напоминает лягушачье - видят только движущиеся объекты, а любой резкий жест или быстрый шаг провоцируют на нападение. Правда, в отличие от лягушек, обладают великолепным нюхом, и если уж добыча попалась на глаза, дальше могут преследовать по запаху.

Болдырево встретило нас привычной тишиной, только ветер шумел в вершинах старых тополей. Всё как всегда - покосившиеся бревенчатые домики под четырёхскатными крышами и жестяными голубками на них смотрят на улицу тёмными пустыми окнами, лишь кое-где заколоченными листами ржавого железа. Деревня умерла давным-давно. В семидесятые, и причиной тому стало стихийное бедствие, известное как "укрупнение колхозов". Много таких в округе - если посмотреть на карту, то найдёшь не меньше двух десятков только в Павловском районе, с обозначенными пунктиром дорогами между ними. Впрочем, именно относительная безлюдность и позволила нам пережить самое начало Нашествия, когда не только в городах, но и в более-менее населённых местах творился ад.

Я шёл чуть впереди, контролируя левую сторону, так как правый глаз до сих пор плохо видел после встречи с залётными мародёрами. И такое у нас бывает - люди злейшие из хищников, а посечённая осколками морда, ещё не самых худший вариант при взрыве гранаты в тесном помещении. Андрей привычно отстал шагов на пять, прикрывая спину, и постоянно огладывался, как лётчик-истребитель времён Великой Отечественной.

Единственная улица нырнула под горку и закончилась. Можно вздохнуть с облегчением. Но и расслабляться рановато - вот здесь на повороте, где густые заросли терновника выходят чуть ли не на дорогу, неделю назад тройка тварёнышей устроила засаду. Нет, однозначно этим летом зверьё стало умнее.

Сегодня обошлось без сюрпризов. Внизу показалось длинное, вытянутое с юга на север озеро, название которого я не удосужился узнать и в более спокойные времена. Озеро и озеро, одно из немногих в области, куда не попал вездесущий ротан. Потому здесь ещё оставалась нормальная рыба - щука, карась, окунь. Немалое, между прочим, подспорье в нашем хозяйстве. От воды потянуло свежестью, чуть приправленной запахом тины. Тишина и благолепие, даже жаворонки в безоблачном небе.