Страница 6 из 13
Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось — вечность. Наконец, из переулка одновременно выехали «Скорая» и милицейский «Мерседес». К моему неописуемому облегчению, Владимира Ивановича в милицейской машине не было. Равно как и других знакомых. Я решительно подошла к тому, кто производил впечатление старшего по группе, хотя и был весьма молод. Санитары уже клали неподвижное тело на носилки.
— Вы будете искать убийцу? Так это я его… зонтиком.
— Какое убийство, гражданка?! — взвился милиционер. — Его током ударило, троллейбус же «по колено» в воде. И не насмерть, это шок. При чем тут вы? Сумасшедшая…
— Не исключено, — покладисто согласилась я, — только этого типа ваше отделение неделю ищет. Спросите у Владимира Ивановича…
— Ах, вот как? Ну, тогда ему особое внимание нужно. Извините, мне некогда.
И он побежал к машине «Скорой помощи», на ходу подзывая к себе коллег из «Мерседеса».
А я побрела домой. На полпути обнаружила в луже свой зонтик, который не только не долетел метров пяти до цели, но еще и ушел метра на три в сторону. Слава Богу, меткость у меня сохранилась прежней! Зонтик в грязи, сапоги промокли, сама растрепанная, как черт… Не поеду никуда, пусть хоть уволят!
— В общем, обыкновенная квартирная афера плюс наше традиционное российское разгильдяйство, — рассказывал несколько дней спустя Николай Александрович нам с мужем. Мы чинно сидели в креслах для посетителей и слушали полковника, затаив дыхание. — Нацелились не на вашу квартиру, а на квартиру соседки, Алевтины. Тоже двухкомнатная, той же планировки, тоже окнами во двор. Предлагали ей за доплату поменяться на однокомнатную на окраине — ни в какую. Все варианты перепробовали — она уперлась и ни за что. У нее тут подруги, знакомые продавщицы, все свои, одним словом. Тогда решили припугнуть или даже напугать до полусмерти.
Заказчик, богатенький такой буратино из коммерсантов, хотел тут свою любовницу поселить. А то ему неудобно было на окраину мотаться. Ну и нанял двух человек, задешево нанял. Авансом каждому дал по полтиннику, да обещал по сотне зелененьких в случае успеха. Этого, лупоглазого, и дружка его — бывшего лаборанта из той лаборатории, чей череп… А они с похмелья перепутали, где право, где лево. Им сказали: справа от лифта тамбур всегда открыт. Они и рады стараться: повернулись лицом к лифту и пошли вправо.
Сначала рассчитывали, что Алевтина увидит «труп в крови», и ей станет плохо. Тогда можно будет поговорить. Кот тоже для нее предназначался — она женщина суеверная, а от сочетания кота с черепом на веревочке вообще помереть могла. Кто же мог предположить, что ваша киска этого котяру так напугает, что он своему же кормильцу-благодетелю всю морду обдерет? Кошка, кстати, у вас правильная: котик-то кастрированный оказался, на кой ей такой нужен? Но это так, к слову.
Отравленная бутылка — это у них был последний козырь. Что бы они там дальше удумали, неизвестно, похоже, и у них фантазия иссякла. Этот, лупоглазый, шел с Алевтиной «по душам» поговорить, бутылку нес. На сей раз нормальную, без отравы. И нарвался на такой прием внизу у лифта. Нападения не ожидал, испугался, кинулся бежать. Ну, и один случай на миллион — дернуло током, когда в троллейбус запрыгивал. Хорошо, не насмерть. Вот, собственно, и все. Следствие закончено, остальное решит суд.
Молодой милиционер оказался благородным человеком и умолчал о моем «боевом зонтике». Я тоже никому ничего не говорила, даже мужу. Он и так до сих пор не может мне простить, что я не дала ему хотя бы поиграть настоящим черепом. Милиция могла бы денек подождать.
А я считаю, что к милиции нужно относиться уважительно и помогать ей по мере сил. Мало ли что…
НЕУЧАСТИЕ В УБИЙСТВЕ
В необычайно теплый апрельский вечер, когда половина трудящихся уже вовсю отмечала день рождения дедушки Ленина, а вторая половина не менее активно готовилась встречать Пасху, я в силу ряда обстоятельств оказалась лишней на этом празднике жизни. Проще говоря, валялась с гриппом. Настроение по этому поводу было — хуже некуда, причем его полностью разделял со мной муж, которому пришлось быть и медсестрой, и сиделкой в одном лице, вместо того, чтобы дегустировать всякие вкусные вещи моего приготовления.
Врача, который, по идее, должен был прийти «в течение дня», все еще не было. Поэтому на звонок во входную дверь мой муж отреагировал необдуманно — сразу открыл. Чего на нашем этаже в принципе делать не рекомендуется, поскольку возможны любые сюрпризы.
Вот и на сей раз за дверью оказался вовсе и не врач, а молоденькая соседка из четырехкомнатной квартиры другого, не нашего, тамбура. Обычно она приходит, чтобы позвонить по телефону, дома ей мешают мать и бабушка. Но на сей раз все было гораздо интереснее.
— Ради Бога, помогите! — закричала она с порога. — Она сейчас ее убьет! Скорее, скорее!
Муж мой вообще-то не любит спешки и суеты, да к тому же считает (не без оснований), что женщины склонны все преувеличивать и драматизировать. Поэтому он достаточно спокойно отправился за соседкой, бросив мне на ходу:
— Через пять минут вернусь, а ты лежи и не прыгай. Разберемся.
Вернулся он действительно очень быстро и на мой вопросительный взгляд отозвался не без раздражения:
— Я им посоветовал вызвать милицию. Мать там лупит бабку доской от серванта по голове, дочка бегает вокруг и кричит, бабка отбивается… Самое интересное, что все они трезвые.
Последнее меня не заинтересовало и не удивило. Эти наши соседи действительно спиртного в рот не брали. Что не мешало им периодически колошматить друг друга «по кругу». Бабка считала, что двадцатилетнюю внучку по-прежнему лучше всего воспитывать ремнем, и пыталась это делать. Та в свою очередь вполне могла запустить чашкой или туфлей — что под руку подвернется — в мамочку или в бабулю. Мамочка частенько давала своей дочке оплеухи, а на бабулю, собственную мать, орала так, что было слышно у нас через лестничную площадку и четыре двери: две тамбурные и две квартирные. По-видимому, в этой семье все мешали друг другу жить, хотя разъезжаться, похоже, не собирались.
— Ты хоть доску у нее отобрал? — вяло поинтересовалась я.
Доска — это был уже новый реквизит. Мебелью там до сего дня не дрались.
— Отобрал, отобрал, успокойся. Дернул же меня черт ей дверь открыть! Еще и Алевтина там встряла…
Тут я могла только посочувствовать. Алевти¬на — украшение нашего этажа. Это — пенсионерка-алкоголичка, которую за последние десять лет никто и никогда не видел трезвой, зато всегда замечал кем-то избитой. Живет она в двухкомнатной квартире одна, к себе никого не пускает и откуда берет свежие синяки, непонятно. Сама она утверждает, что к ней повадились ходить по ночам пациенты из расположенного рядом Института имени Сербского (где преступники проверяются врачами на предмет вменяемости), причем ходят они исключительно через балкон. Вариант, конечно, интересный, если учесть, что этаж у нас — шестнадцатый.
— А этой что надо было? — изо всех сил пыталась я поддержать диалог.
Валяться молча — нестерпимо скучно, читать я не могла из-за высокой температуры, телевизор стоял в соседней комнате. А тут хоть какое-то развлечение.
— Советы давала. Как лучше доску отобрать, как вредно пить, ну и так далее… Все, лежи тихо, больше я об этих полоумных говорить не желаю.
Похоже, я задремала, потому что очнулась от звонка в дверь.
— Наконец-то, — пробурчал муж на ходу и… снова распахнул входную дверь, не поглядев в глазок.
Нет, это был не врач. Это был всего-навсего милицейский наряд, по-видимому, все-таки вызванный нашими воинственными соседками.
— Вам придется проехать с нами, — довольно вежливо обратился один из милиционеров к моему мужу, установив его личность.
— А что, собственно, случилось? — спросили мы в унисон (я свой голос подавала из комнаты, благо от моей постели до входной двери метра два, не более).
— В соседней квартире убита старушка.