Страница 16 из 17
– Нет. А что? – улыбка на лице Ильи вдруг стала какой-то… Серьезной, что ли.
Стас поколебался еще секунду, потом все же решился заговорить о главном.
– Кажется, я видел…
– Что?
– Себя. Своего Двойника. Когда был в отключке.
– Когда был приступ? – и не разобрать, то ли удивился Колдун, то ли нет. Непонятная все-таки у него улыбка.
– Да, когда был приступ. Я видел его, слышал, чувствовал, как тебя сейчас. И понимал. Лучше, чем тебя. Он сталкер. Из Ебурга.
– Фрейда тебе… М-да…
И опять ничего не понятно. Что значит недосказанная присказка про Фрейда, что значит это «м-да»?
– Ты говорил, что Двойник появляется у человека на грани жизни и смерти.
Колдун задумчиво поскреб подбородок.
– А ведь мы прошли эту грань. Если бы взорвался реактор, то…
Вздох. Пауза.
– А ты вообще дважды без малого побывал в могиле. Ты в курсе, Стас, что башку себе чуть не проломил? Так что по поводу Двойника – может быть… очень даже может быть. Не удивлюсь, если он у тебя теперь действительно есть.
– Почему именно у меня? Только потому, что я ударился головой?
– Наверное, все-таки главная причина не в этом.
– А в чем?
– У тебя приступы. – Колдун сказал это так, будто ответ был очевиден.
– Но раньше-то я ничего не видел. Только темнота. Как смерть.
– Раньше твои приступы были пустые и мертвые. А сегодня ты чуть не умер сам.
– И что?
– Теперь они наполнились смыслом. Теперь у тебя есть Двойник.
Стас задумался на секунду. Потом постарался заглянуть за непроницаемую улыбку Ильи:
– Скажи, ты взял меня с собой в «А»-сектор из-за них? Из-за моих приступов?
Постарался – и не смог.
– Ну… – Колдун пожал плечами. – Они показались мне…
– Интересными? Любопытными?
– Полезными. Да, возможно, они принесут пользу. Не знаю, не уверен, но возможно.
– Какую пользу?
– Это мне неизвестно. Пока. Но, думаю, ты не случайно оказался возле двери «А»-сектора, когда напали камнегрызы. Ты должен был спастись, Стас. И это то, что решается за нас. Я всего лишь понял это и открыл тебе дверь. И Двойник у тебя появился не случайно. Двойники появляются не у всех. И появляются они не с пустыми руками.
Стас вздохнул. Колдун как никто другой умел напустить тумана. Сказать многое и не сказать ничего. Вот еще и мистику какую-то приплел, проклятый псих… олог.
– Ну что, терранавты, освоились? – в отсек заглянул Гришко. Глаза полковника горели. На раскрасневшемся лбу выступила испарина. Правый висок оцарапан. Ссадина свежая, кровоточит. Видать, Гришко тоже неслабо приложился головой, однако настроение у него было приподнятое.
– Осваиваемся потихоньку, – на вопрос начальства ответил Илья.
– А ты, приблудный? – испытующий взгляд полковника уперся в Стаса. – Как там тебя?
Полковник даже имени его не помнил.
– Стас, – напомнил Стас.
– Очухался, Стас? Колдун сказал, ты чуть копыта не отбросил.
– Ничего я не отбросил.
– Ну-ну, – хмыкнул Гришко. – Очко не играет?
– Нет, – коротко ответил Стас.
– Ладно, предположим. Как вам агрегат, кстати? – непонятно к кому обратился Гришко, по-хозяйски похлопав по переборке.
Агрегатом, судя по всему, полковник назвал подземлодку.
– Моща, – отозвался Колдун. И, не убирая с лица улыбки, добавил: – Если бы я написал о такой машинке книгу, никто бы не поверил.
– Не-а, не поверили бы, – хмыкнул Гришко – Закидали бы гнилыми помидорами.
– Что такое помидор? – тихонько спросил Стас у Ильи. Слово, вроде, знакомое, но что оно обозначает, Стас никак не мог вспомнить. «Закидали бы помидорами»… Гранаты, что ли? Но почему тогда гнилые?
Гришко услышал его шепот и сам снизошел до объяснений:
– Овощ это такой, Стас. Или, строго говоря, ягода.
Овощ-ягода? Странная мутация. Стас растерянно захлопал глазами, пытаясь представить диковинку. По-ми-дор.
– У вас в «Г»-секторе такое не растет: помидору нужно солнышко, – добавил Гришко и повернулся к Илье, продолжая тему: – Точно закидали бы, Колдун. Считай, тебе повезло, что ты не пишешь о субтеррине, а катаешься в ней. А уж как тебе повезло, – взгляд полковника вновь уперся в Стаса.
Стас подумал, что сомнительное вообще-то это везение. Он бы предпочел писать книгу о субтеррине. И плевать, что не верят! И хрен с ними, с этими помидорами, которые овощи-ягоды! А на подземлодке пусть бы путешествовали другие, если им охота. Стас бы место уступил.
– Подземная лодка – это вам не хухры-мухры, – продолжал Гришко. – Жаль, потеряли перископную мачту при старте, – полковник нахмурил лоб. – Но ничего, это не критично. Нам под землей перископ не особенно-то и нужен. Зато все остальное на месте… – Гришко нежно, почти как женщину, погладил металлическую переборку отсека. – Сверхпрочный титановый корпус. Ядерный реактор. Силовая установка – зверь! Система скоростного кавитационного бурения. Турбоохлаждение. Террасонар. Гироскопическая навигация. Выдвижная пулеметная спарка. Две подземные торпеды. Аппаратура для регенерации, очистки и закачки воздуха. Запас топлива, буровой смеси, боеприпасов, воды и пищи. Субтеррина, кстати, может двигаться не только по земле и под землей. По воде и под водой тоже…
– Фантастика! – пробормотал Стас.
Гришко чему-то усмехнулся:
– Угу, ее еще Жюль Верн нафантазировал. И после были фантазеры…
– Жюль кто? – наморщил лоб Стас.
– А-а-а, дремучее поколение! – отмахнулся полковник – Неважно. Ты таких книжек все равно не читал. Да и не о том речь. Главное, что фантастика эта давно воплощена в реальность.
Лихорадочный блеск в глазах Гришко сделался еще заметнее. И вообще такая разговорчивость для полковника была нехарактерна. Что это, интересно? Результат стресса после того, как они всей командой чуть не поджарились на перегревшемся реакторе? Или тут другое? Так обычно ведут себя люди, реализовавшие свою давнюю мечту. Может, Гришко всю свою «аидовскую» жизнь мечтал вырваться из осточертевших бункеров и «поплавать» на подземлодке? И вот, наконец, сбылось…
– Субтеррины проектировали еще в прошлом веке, – рассказывал полковник. – И не только проектировали. Были созданы экспериментальные модели. Первую подземлодку построили в тридцатые.
«В тридцатые»? Речь явно шла не о текущих тридцатых. Выходит, сто лет назад? Фига ж себе! Стас тихонько присвистнул.
– И построили ее, кстати, у нас, в России. В Союзе, вернее. В СССР. Тогда в Союзе и не такое могли!
В глазах Гришко появилось непонятное Стасу ностальгическое выражение. Самому-то Стасу было побоку что СССР, что Россия. Он ни того, ни другого не видел и знал только понаслышке, не очень понимая разницу. А полковник видел. И знал. И мог сравнивать одно с другим.
Гришко улыбнулся каким-то своим мыслям:
– Знаешь, как разрабатывали первый подземоход?
– Не-а, – мотнул головой Стас. Откуда ему было знать?
– Конструкторы проследили за одной зверюшкой и сварганили машину, которая передвигалась под землей так же, как она.
Зверюшка? Под землей? Стас задумался.
– Камнегрыз?
Полковник покачал головой:
– Тогда камнегрызов не было. За кротом наблюдали. Посадили в ящик, просветили рентгеном, изучили биомеханику движения: ну, как крот норы роет, как лапами и башкой орудует, куда землю девает. Ясно?
Стас пожал плечами. Ясно, что ж тут не ясного-то. Вот только о кротах он тоже имел весьма смутное представление. Когда в окрестностях «Аида» завелись камнегрызы, вся прочая земляная живность исчезла.
– Самую первую подземлодку испытали здесь, на Урале. Не очень удачно, правда. – Гришко вздохнул, словно эта неудача была его личным провалом. Затем продолжил: – Над субтерриной работали и в Германии. Был у немцев такой проект: «Морской лев». Фрицам нужна была машина, способная двигаться и под землей, и под водой, чтобы незаметно переплыть Ла-Манш и проникнуть на территорию Британии.
Полковник говорил интересно, но непонятно: «Германия», «Ла-Манш», «Британия», «фрицы» какие-то… Это все-таки не те слова, которые употребляются в повседневной «аидовской» жизни. Поэтому сейчас они звучали для Стаса чуждо и странно.