Страница 26 из 186
Вопросы у прибывших, конечно же, были, но пока что их задавать не стали. Вместо этого один из пришедших подошел к пятерке монахов, которые до того времени стояли, изучающее глядя на недовольных людей. Мужчина скинул с плеч тяжелый заплечный мешок и, и едва успел разогнуться, как навстречу ему шагнул брат Ипатус. Он приложил какой-то небольшой светлый камень ко лбу подошедшего, подождал несколько секунд, затем убрал камень и стал им водить около заплечного мешка, стоящего на земле. Еще несколько секунд — и монах кивнул головой: мол, тут все чисто, можно пропускать…
— Все, парень, забирай свое добро и иди. Вон, и дверь для тебя уже открыта… — брат Белтус разрешающе кивнул, и следил за тем, как створки ворот, ведущие внутрь монастыря, немного раздвинулись как раз на ту ширину, чтоб пропустить человека. — Так, теперь остальные… Да не ломитесь вы все разом, на ночь тут никто не останется.
Андреас смотрел на то, как пришедшие мужчины один за другим подходили к монахам, и те прикасались к ним светлыми камнями. Совсем как недавно в Лаеже, когда священник для проверки прикладывал ко лбу пришедших древний артефакт — камень, оправленный в серебро. Хороший артефакт, нечисть определял только пока. Здесь же, в монастыре, нечисть также ищут при помощи камней, довольно простых с виду, но обладающих огромной силой. Это не просто камни, а одни из тех, которые в свое время оставил монахам сам Святой Кармиан, и потому у нечисти не было ни малейшего шанса укрыться от этого прикосновения, а сила артефактов была ничуть не слабей, чем у той золотой цепи с изумрудами… Так, о волшебной цепи лучше не вспоминать, а иначе Андреасу опять придется молить о милости Светлого Единого, накладывать на себя строгий пост, или же хвататься за любую тяжелую работу, лишь бы не вспоминать о том, как он своими руками надел на невесту это убийственное украшение.
Тем временем людей в галерее становилось все меньше и меньше: проверка шла быстро, и каждый из тех, кому разрешили войти в монастырь, подхватив свои вещи, исчезал за приоткрытыми дверями. Оставалось не больше десятка тех, кого надо было проверить, когда камень в руках брата Ипатуса вдруг засветился чуть розоватым светом. Увидев такое, руки братьев-кармианцев сами собой схватились за мечи, которые каждый прихватывал с собой, когда шел на подобные проверки.
По счастью, камень излучал розоватый свет не от прикосновения к человеку, а от огромного заплечного мешка, стоящего подле высокого мужика. Сейчас этот человек с кривой ухмылкой смотрел на монахов, которые схватились за оружие.
— Что у вас там? — поинтересовался брат Ипатус.
— То же, что у всех… — пожал плечами мужик. — Не понимаю, что вам не нравится!
Андреас почти сразу же узнал голос этого человека. Это был один из тех, кому Журмер вчерашней ночью рассказывал о том, что случилось более года назад. Помнится, он тогда еще задавал вопросы, интересуясь подробностями — по всей видимости, любит такие истории. Сейчас Андреас невольно рассматривал этого человека: грубое лицо, едва слышная угроза в голосе, холодный оценивающий взгляд… Неприятный тип. Впрочем, за последний год Андреас успел насмотреться на самых разных представителей человеческого рода.
— Открывайте ваш мешок! — продолжал брат Ипатус.
— Да там все так хорошо уложено, что если я только хоть что-то вытряхну из этого мешка, то назад уже не затолкать!
— Я повторяю свою просьбу: открывайте мешок!
— А штаны снять не надо? Это я хоть сейчас…
— Если вас беспокоит состояние здоровья тех органов, что находятся в ваших штанах, то с этим вопросом попрошу обратиться к нашему врачу… — брат Ипатус и бровью не повел. — Чтоб вы знали: это очень знающий человек и пользуется заслуженным уважением. Или можете сейчас же пожаловаться на имеющееся недомогание сопровождавшему вас брату Корвусу — он по праву считается хорошим лекарем. Думаю, любой из этих двоих окажет вам посильную помощь в лечении мужской хвори, если она у вас имеется. Ну, а в том случае, если вы имеете в виду нечто из того, что порицается в Божьих заповедях, то должен вас огорчить: с подобным предложением вы обратились не к тем людям, и ваши слова могут считаться прямым оскорблением нашей обители. В монастыре Святого Кармиана вряд ли кого-то заинтересуют столь грешные намерения, и даже более того: за подобный грязный намек насчет плотских страстей я имею право сию же секунду выбросить вас назад, за входные ворота, и с того времени путь в монастырь вам будет заказан. Ну, а как, и каким именно образом вы будете добираться до Лаежа — это меня уже волновать не должно.
— Круто берете, святые братья… — той неприятной ухмылки у мужика уже не было: вместо нее на лице и шее этого человека появились красные пятна. А он здорово разозлился на вежливо-резкую отповедь брата Ипатуса, а вместе с тем заметно нервничает — вон, даже свои эмоции контролировать не может! — Нет у меня с собой ничего из того, что могло бы вызвать у вас подозрения. Все знают, что можно нести в Запретные земли, а что нельзя.
— Это мы проверим, а пока отойдите в сторону — не стоит задерживать остальных из-за вашего непонятного упрямства… — брат Ипатус посмотрел на оставшихся мужчин. — Кроме того, также попрошу подойти к тому молодому человеку вас, вас и вас… Да, да, именно вас троих.
— А что такое? — окрысился один из тех, на кого указал брат Ипатус.
— Возможно, и ничего. Тем не менее, прошу исполнить мою просьбу. Пока еще просьбу.
Подоплека этих слов была понятна любому, и мужчины были вынуждены подчиниться. Отойдя в сторону, они довольно зло поглядывали на монахов, а Андреас по себя усмехнулся — едва ли не каждый раз происходит одна и та же история.
Прошло совсем немного времени, и в галерее остались только монахи да еще четверо прибывших, тех самых, кого брат Ипатус просил остаться, а остальные уже прошли внутрь монастыря.
— Вот теперь и нам с вами можно поговорить… — брат Ипатус все так же спокойно смотрел на стоящих перед ним мужчин. — Знаете, почему я оставил здесь для приватной беседы именно вашу четверку? Просто за долгие годы службы в этой обители, а еще благодаря милости Святого Кармиана у меня, если можно так выразиться, стал наметан глаз на тех, кто пытается пронести через монастырь нечто запрещенное. Не сомневаюсь, что камни Святого Кармиана подтвердят мои предположения. Под словом «нечто» имею в виду кое-что из тех предметов, которые ни в коем случае не должны попасть в тот мир. Может, чтоб сократить наше общение, вы сами выдадите припрятанное?
— Святые братья, у нас нет ничего такого, мы правила знаем… — заговорил один из мужчин, но брат Ипатус лишь вздохнул.
— Прекрасно! Если при вас нет ничего из запрещенного к вносу в Запретные земли, то это утверждение можно легко проверить. Попрошу подходить ко мне по одному, и если кто-то из вас чист, то я искренне и с полным раскаянием извинюсь перед этим человеком. Думаю, вы даже не представляете, как мне будет приятно сделать подобное.
— Значит так, мужики, я после сегодняшней дороги несколько не в духе… — вновь вступил в разговор брат Белтус. — Так что давайте обойдемся без долгих пререканий. Каждый из вас должен знать, что в монастыре Святого Кармиана он обязан предъявлять свою поклажу для проверки по первому требованию братьев-кармианцев. По правилам нашего монастыря, если прибывший не желает предъявлять для проверки содержание своего дорожного мешка, то мы имеем полное право выставить этого упертого за ворота как вызвавшего у нас обоснованные опасения. Кстати, долго уговаривать тоже не принято. Ну, так как, парни, и дальше будете ломаться, как сдобные пряники, или сделаете то, о чем вас просят? Вообще-то мне непонятно, с чего вдруг на всех вас напала такая стеснительность? Вы не очень-то похожи на юных и неопытных девиц, которые теряются при виде служителей Божьих, а мы к этому времени уже достаточно успели насмотреться то, что народ берет с собой в Запретные земли, так что смутить нас нелегко.
Прошло еще несколько томительных секунд, и мужик, на лицо которого вернулась прежняя ухмылка, взялся за свой дорожный мешок, и разом вытряхнул из него все содержимое. Белье, запасная смена одежды, сухари, сушеное мясо, лопата без древка и многое другое. Брат Ипатус, немного наклонившись, провел камнем над разбросанными вещами, затем чуть кивнул брату Белтусу, и тот, чуть покопавшись в разбросанных вещах, вытащил небольшой сверток, завернутый в чистую холстину.