Страница 57 из 76
Якоб поднялся на ноги и двинулся в сторону особняка, машинально складывая оставшийся у него в руках костюм с разорванной дырой на груди.
***
– Эй, парень, – один из гвардейцев, вышедших навстречу Якобу, увидел костюм Фукс и решил пошутить, – Ты что, оставил бедную ведьмочку голенькой? Эй...
Якоб молча взял гвардейца за грудки...
– Парень...
...неудачно пошутивший офицер почувствовал, как его раскручивают, взвился в воздух и с грохотом приземлился на крышу особняка. Покатился, но уцепился за черепицы и, ловко перебирая руками, пополз к чердачному окну.
– Стоять! – на Якоба тут же нацелились десяток стволов.
– Отставить! – Ричард подошел к молчаливо стоящему парню и заглянул ему в глаза, – Убил?
– Да.
– Иди.
Все посмотрели в спину уходящему Якобу.
– Забыли уже? – глянул на своих подчиненных Ричард, – Первый раз убивать всегда тяжело. А уж знакомых... А тем более девушку... Пусть придет в себя. Рудольф, – он нашел взглядом приятеля – Присмотри за парнем, чтобы глупостей не наделал. Я еще надеюсь уговорить его на гвардию...
***
– Привет!
Якоб оглянулся на незнакомый голос. Рядом с его камнем стояла, заложив руки за спину, молоденькая девушка, лет шестнадцати. В крестьянском платье, белом чепчике. Босиком.
– Добрый день, уважаемая, – улыбнулся он. Его переживания – не повод быть грубым и невежливым.
– Почему вы грустите, уважаемый? – девчонка приседа на камень рядом. Якоб взглянул на нее.
Слегка толстенькая, пухлые ножки, небольшая грудь. Маленький носик, круглое личико, серые, мышастые волосы. Обычная девчонка, каких множество. Разве что глаза: серые, ясные и удивительно умные.
– Я убил девушку, – отвернулся Якоб. Может, уйдет...
Девчонка помолчала.
– Ты любил ее? – неожиданно спросила она.
– Почему ты так решила?
– Ну как же... Из-за чего еще можно убить девушку – только из-за любви. Так любил?
– Нет. Наверное... Нет. Мне было ее жалко. А сейчас жалко в сто раз больше.
– Жалко? – девчонка удивилась, – За что же ты ее жалел?
– Понимаешь... Как тебя зовут, кстати?
– Лотта, – девчонка спрыгнула с камня и сделала книксен.
– Обычное имя.
– Другого у меня нет. Приходится жить с этим. Лотта Шмидт, дочка кузнеца из во-он той деревни, – девчонка указала на видневшиеся на другом берегу крыши.
– Я – Якоб Миллер из Черного Холма... это деревня рядом со Штайнцем.
– Так за что ты жалел ту девушку?
– Понимаешь, Лотта... Она была ведьма...
Он замолчал, но девчонка слушала внимательно.
– Ведьма, злая, жестокая... Она хотел убить моих друзей, меня, короля Вальтера... Но понимаешь... Она не виновата. Знаешь, что я думаю?
Девчонка промолчала, но Якобу не нужен был собеседник, ему хотелось высказаться:
– Она – явно не наша, иностранка, которая когда-то пришла к нам в страну. Она не знала о нас ничего, подумала, что нами управляет злобный колдун, Темный Властитель, и решила помочь нам освободиться. Наверное, она хотела нам добра... Но потом, когда оказалось, что наш король – не злой тиран, она не захотела признавать свою ошибку и продолжала строить против короля генерала Неца козни. Она была сильная...
Якоб улыбнулся неожиданному воспоминанию.
– ...умная, смелая... Она могла бы стать хорошей... Если бы не я. Если бы я смог ей объяснить, рассказать, чтобы она поняла... Но я не умею говорить. А ждать было нельзя. Могли погибнуть люди. Мне пришлось ее застрелить. Она могла стать хорошей. Но не стала. Из-за меня.
Он замолчал.
– Знаешь, что я думаю... – проговорила Лотта, – про эту твою девушку... Она жила слишком скучной жизнью. А ей захотелось получить все и сразу: красивую внешность, колдовскую силу, славу и сказочного принца. Чтобы все смотрели на нее, чтобы подруги завидовали, а все восхищались. А потом оказалось, что быть ведьмой – совсем не так весело, как она думала...
– Ты-то откуда знаешь? – усмехнулся Якоб.
– А я хотела стать ведьмой, – лукаво глянула на парня девчонка.
– Зачем?!
– Как зачем? Чтобы быть красивой, сильной чтобы меня все боялись, а подруги завидовали...
– Да зачем?! Что, нельзя просто жить?
– Ты на меня посмотри, – слегка погрустнела Лотта, – разве на такую, как я, посмотрит кто-нибудь...
– Ну... у тебя глаза красивые.
– Спасибо. Когда девушке говорят, что у нее красивые глаза, значит, все остальное похвалить нельзя.
– Нет, они у тебя на самом деле красивые.
– А я хотела, чтобы у меня все было красивое. Да и семья у меня... Отец мой, кузнец Шмидт, умер, мама притащила домой отчима, родила от него двух сыновей... До меня дела нет... Хожу в обносках...
Девчонка погрустнела и подозрительно засопела. Якоб погладил ее по голове. Эх, девушки, девушки... Сколько вас, грустных и печальных, всех не пережалеешь...
– И что? – спросил он чуть погодя.
– Что, что... – шмыгнула Лотта носом, – Головой я подумала, вот что. Подумала, что совсем не так здорово, когда тебе завидуют и боятся. Всегда одна, ни друзей, ни подруг... Я так без всякой ведьминой силы живу. А внешность... Найдется и тот, кому понравится.
– Я тоже так думаю, Лотта, – кивнул, задумавшись, Якоб, – ты девчонка умная, добрая, вон, незнакомого парня утешаешь... Найдешь ты свое счастье. А глаза твои мне и вправду понравились.
– Знаешь что я про твою ведьму подумала? Слишком сильная она была и гордая. Поняла, что ошиблась, а гордость мешала признаться в этом. Вот она и злилась на весь свет, вот и ненавидела всех. Она, может, и хотела, чтобы ее кто-нибудь убил. Такую...
– Если бы она мне это сама сказала, – вздохнул Якоб, – Если бы сама...
На камне у реки сидели и молчали парень, только что убивший ведьму, и девушка, когда-то мечтавшая быть ведьмой.
– Якоб Миллер, – нарушила молчание Лотта, – ты ведь поедешь куда-нибудь дальше?
– Поеду... – Якоб еще больше ушел в себя.
– Возьми меня с собой.
– Что?!
– А то. Я из дома сбежала, – девчонка указала на небольшой узелок, лежавший у камня, – Возьми меня, я тебе пригожусь.
– Как в сказке?
– Ну да.
– А родители?
– А родители, – Лотта ожесточилась, – меня замуж хотят отдать. За любого косого и кривого, лишь бы с рук сбыть. Мать так и сказала: «Чтоб с рук дармоедку сбыть»...
Лотта опять зашмыгала, косо поглядывая на парня.
– Лентяйка, что ли? – хмыкнул Якоб, чувствуя, как сомнения в своей правоте, если и не исчезают, то уходят вглубь. С этой девчонкой нельзя долго тосковать.
– Кто лентяйка?! Да я... да я... Да я все по дому делала, и за скотиной ходила и в поле и в лес и по дрова!
Якоб опять усмехнулся. Хорошая девчонка, веселая... Такую бы, да вправду в жены... Только куда? Из всего имущества – одна повозка.
– Не возьму. Хорошая ты, умная, смелая, работящая. Да только некуда мне тебя брать. Возвращайся домой, может, мать тебе жениха не такого плохого найдет. Все же – мать...
– Как некуда? У тебя что, дома нет?
– Нет. Езжу в повозке по стране...
– Так тем более! Будем вместе ездить. Возьми меня с собой!
– Нет, – Якоб встал. К особняку подъезжали несколько карет, нужно посмотреть, не нужна ли его помощь.
***
– Господин цу Апфельгартен!
– Отец Тестудос! Не ожидал вас лично!
Глава учебного корпуса и аббат Шварцвайсского монастыря обнялись. Непозволительная фамильярность, но эти двое давно и хорошо знали друг друга.
– Как дела у вас в монастыре?
– Молимся. Как у вас в школе?
– Учимся. С чем пожаловал?
Монах в черной рясе и гвардеец в черном мундире зашагали по дорожке к особняку. Остальные монахи и встречавшие гвардейцы шли следом.
– Не с чем, а за кем. Стало мне известно из достоверных источников, что у вас в школе девушка одна есть.
– Ну почему одна? У нас – не монастырь, иногда их и до десятка доходит...
– Ричард, – аббат не принял шутливого тона, – я про одну конкретную девушку. Ирму цу Вальдштайн. Она у вас.