Ксенотанское зерно

Ирма молчала.

– Если он случайно стопчет старика-крестьянина, всю жизнь кормившего таких как он, вырастившего сыновей и внуков, что будет такому дворянину?

– Но он же случайно!

– А если тот же крестьянин СЛУЧАЙНО ударит дворянина, что ему грозит?

– Виселица... Ты не любишь дворян!

– Да нет. Просто я давно понял одну вещь: тот дворянин, который на самом деле достоин своего звания, тот почему-то никогда не старается принизить тех, кто ниже его. А тот, кто дал себе труд только родиться в дворянской семье, тот изо всех сил старается всем показать, что он – тоже дворянин. Поэтому встретив крестьянина... или крестьянку... которые претендуют на уважение, такой дворянин, разумеется попытается указать крестьянину его истинное место. А нам нужно не привлекать внимания. К нам его, – он потрогал синяк на лице – и так слишком много.

Ирма молчала.

– В романах, – не поднимая глаз, наконец проговорила она, – когда дворянки переодеваются крестьянками, все дворяне бывают поражены их красотой и никогда не позволяют себе непозволительных действий...

Рудольф широко обвел рукой, показывая сразу на все: на низкий закопченный потолок, грубые деревянные столы, веселых подвыпивших крестьян, среди которых не было ни одного благородного дворянина, восхищающегося красотой крестьянок:

– Как вы успели заметить, мы – не в романе.

***

– Добрый вечер, уважаемые, – за стол к парочке подсел Якоб, – Позвольте мне присесть к вам.

Рудольф кивнул, парень сел за стол, поставил кружку пива:

– Почему госпожа Ирма такая злая?

– Я – не госпожа, – буркнула Ирма, – Я – крестьянка.

– Прошу прощения, уважаемая, я сразу не рассмотрел...

– Хватит, – Рудольф хлопнул ладонью по столу, – нам нужно придумать, как вывезти Ирму из города и доставить королю...

– Скажите... ммм...

Якоб и Рудольф переглянулись:

– Да говорите просто «ребята», – подмигнул Рудольф.

Ирма вспыхнула:

– Вы, РЕБЯТА, вообще уверены, что я – дочь короля Вальтера? Может быть, над вами пошутили?

«Ребята» переглянулись еще раз:

– Мне, – сказал Рудольф, – об этом рассказал мой командир. И врать ему смысла не было, потому что от этого ничего бы не изменилось. Приказ есть приказ.

– А мне сказал человек, – Якоб немного помрачнел, – который всегда знал, что говорит...

Ирма попыталась уложить новость в голове, но опять ничего не получилось. Она – дочь короля? Она? Дочь короля?

– Значит, простой прорыв не удался, – Рудольф вернулся к размышлениям о выходе из города, – Что можно придумать еще?

– Сложный прорыв? – хмыкнул Якоб.

– Это как?

– Не знаю.

– Тогда не будем шутить.

– А может, – выдвинула свое предложение Ирма, – перелезем через стену?

– Это как? – хором спросили парни.

– Ну, – Ирма засмущалась, – в романах так делают...

– В романах... – повторил Якоб.

– Не все, что пишут в романах – пустая болтовня, – качнул головой Рудольф, – вот только никто из нас по стенам лазать не умеет. Или я чего-то о вас не знаю?

Он осмотрел сотоварищей.

– Понятно. Однако могу вас успокоить: сквозь стену есть тайные ходы, которые проложены местными ворами и грабителями. У меня есть среди этой братии знакомые, так что, раз через городскую стену нам не перелезть...

Рудольф замолчал. Улыбнулся.

– Хотя... Не будем связываться с преступниками. Вспомнил тут я один ход...

***

Мимо кабака «Синий пес» проехала группа молодых дворян. С белыми прядями волос за левым ухом.

Мазнули безразличными взглядами по вывеске и проехали дальше.

Видимо, они тоже читали романы. А там дворянин, скрывающийся от преследователей, никогда не будет прятаться в кабаке или трактире для крестьян. Он всегда поселится в самом дорогом и лучшем трактире или же, в крайнем случае, в самом лучшем номере. Дворяне в романах считают, что именно там их никогда не найдут.

***

Парни вышли из кабака. Ирма чуть замешкалась, наверное поэтому подвыпивший дворянин, спрыгнувший с лошади, принял ее за служанку:

– Эй, девка!

Якоб и Рудольф замерли.

– Вот и четвертый... – пробормотал гвардеец.

– Да, господин, – таким голосом могла бы говорить лошадь, грызущая удила.

– Дай моему коню... воды.

Дворянин бросил поводья «крестьянке» и, пошатываясь, скрылся в дверях.

– И что, – Ирма повернулась к парням, – Мне поить его животину?

Лошадь выглядела такой взмыленной, что хотелось налить ей вина.

– Уважаемая Ирма, – попытался не улыбаться Якоб, – Крестьянин всегда с уважением выслушает приказ дворянина, после чего сам решит, исполнять его или, если не поймают, можно этого и не делать.

Ирма неожиданно хихикнула. Якоб и Рудольф недоуменно посмотрели на нее.

– Знаете... – сказала она, – Я только сейчас подумала. Ведь, если разобраться, то сейчас я – дворянка, которая притворяется крестьянкой, хотя на самом деле она – принцесса.

Парни тоже рассмеялись. Скорее, от чувства, что Ирма правильно воспринимает ситуацию.

***

– Ну и зачем?

Якоб спокойно развел руками. Вместо того чтобы, как договорились, продать своих волов вместе с повозкой – меньше забот и больше денег, – он нашел человека, который пообещал позаботиться о них, да еще и заплатил ему.

– Ладно, – Рудольф махнул рукой, – Идем.

Троица повернулись в маленькой дверце в углу подвала. Ирма поежилась: ей не внушал доверия сам подвал заброшенного дома, темный и сырой, с каменных сводов которого постоянно капало, а под ногами шуршал и разбегался мусор. Что же ждет за дверцей, она не хотела даже представлять.

– Этот ход, – Рудольф протянул руку к замку, – проходит под стеной и выходит... Вернее, он выходит сюда, потому что проложен для того чтобы проникать в столицу, а начинается он под камнем на берегу реки. Значит, именно там мы и выйдем...

Рудольф дернул заржавленный замок и крутанул его вместе с петлями два раза. Невидимый засов скрежетнул и щелкнул. Дверь с противным скрипом открылась.

– Надо же... – сказал Рудольф, – Десять лет, а все еще работает...

– То есть мог и не работать?

– А мы ничего не теряли. Зажигайте факелы и пойдем.

Якоб выдернул из связки факелов за поясом два и поджег от факела Рудольфа, тут же проникшего в темный проем.

– Идемте, госпожа Ирма, – он взял за руку девушку и потянул в темноту. Ирма стиснула большую твердую ладонь Якоба... А ведь он мог бросить ее... И не бросил... Он – хороший... Только крестьянин...

Размышления отвлекали Ирму от окружающих ее неприятных вещей: полусгнивших бревенчатых стен, низкого потолка, с которого свисали клоки паутины – чем, интересно, здесь питаются пауки? – ползающих и иногда хрустящих под ногами мокриц, бесшумно исчезающих из желтого пятна света крыс... И запах...

– Якоб, – прошептала девушка, – а чем это здесь пахнет?

Якоб принюхался и остановился.

– Плесенью... – пробормотал он.

– Не стойте, – зашипел Рудольф, – Того и гляди, стены рухнут.

– Правда?! – взвизгнула Ирма.

– Неправда. Но стоят не стоит. Мне здесь не нравится.

– Мне тоже, – Якоб продолжал стоять, огонь факела облизывал черные бревна потолка и потрескивал, – Здесь пахнет плесенью.

– Не вся плесень – Грибного Короля. Идем.

– Идем, – Якоб переложил факел в левую руку и достал из-за пояса медную рукоять черпака.

Троица зашагала по деревянному полу, не присматриваясь к нему. Да даже если бы и присматривались...

Увидеть протянувшуюся поперек прохода тонкую белую нить грибницу в свете факела очень сложно.

***

– Тихо! – ладонь Грибного Короля со шлепком ударила по столу, прервав разговор цу Юстуса и Гольденберга.

– Что случилось? – уточнил герцог, увидев остановившийся взгляд Короля.

– Наша птичка... – казалось, Король видит что-то находящееся не здесь, настолько отсутствующий был у него взгляд, – Она вышла из города...

– Сбежала?

– От меня не убежит. Она идет под землей...