Страница 5 из 43
— Значит, на нашем прекрасном пляже все обстоит отлично?
— Да!
Пуаро достал из портсигара одну из своих любимых тоненьких сигарет, закурил и, следя глазами за завитками дыма, спросил:
— Если я хорошо понял, мистер… нет, капитан Маршалл — ваш старый знакомый?
Она взглянула на него в изумлении.
— Откуда вы это знаете? Вам Кен сказал?
Пуаро покачал головой.
— Мне никто ничего не говорил. Не забывайте, что я детектив. Этот вывод напрашивался сам собой.
— Я не понимаю вас.
— Подумайте, и все поймете!
Руки маленького детектива задвигались в красноречивых жестах.
— Подумайте! Вот уж неделя, как я вижу вас здесь веселой, беззаботной, радующейся жизни. Сегодня же, ни с того, ни с сего вы вдруг пускаетесь в разговоры о привидениях и о добром старом времени! Что произошло? Новых постояльцев в отеле не прибавилось за исключением капитана Маршалла, приехавшего вчера с женой и дочерью. И ваше настроение немедленно меняется на глазах. Что ж здесь неясного?
— Вы правы, — призналась Розамунда Дарнли. — Мы с Кеннетом Маршаллом, можно сказать, вместе воспитывались. Наши родители были соседями, и Кеннет всегда очень хорошо ко мне относился. Разумеется, не без оттенка снисходительности — ведь он был на четыре года старше меня. Я его очень давно потеряла из вида. По меньшей мере, пятнадцать лет назад…
— Да, это действительно давно, — согласился Пуаро.
Они помолчали, затем Пуаро спросил:
— Он симпатичный человек?
— Кен очарователен, — немедленно ответила Розамунда с большой теплотой в голосе. — Он один из лучших людей, которых я знаю. Очень спокойный, очень сдержанный. Его можно упрекнуть только в одном: он вступает в немыслимые браки!
— Вот как?
— Когда речь заходит о женщине, — продолжала Розамунда, — Кеннет утрачивает способность думать! Вы помните дело Мартингдейлов?
Пуаро поморщил брови.
— Мартингдейлов?… Это не та история с отравлением мышьяком?
— Та самая. Это случилось семнадцать или восемнадцать лет назад. Жену обвинили в убийстве мужа…
— Но ее оправдали, доказав, что она и не помышляла его отравлять?
— Совершенно верно… Ну так вот, после оправдательного приговора, Кен женился на ней. Представляете себе, что он сделал?
— Хорошо, а если она была невиновна?
Розамунда Дарнли досадливо взмахнула рукой.
— Она была невиновна. Во всяком случае, так думали… Так что же, мало на свете женщин, чтобы жениться на той, которую еще недавно обвинили в убийстве?
Пуаро не ответил. Он знал, что ему достаточно хранить молчание, чтобы Розамунда Дарнли продолжила свой рассказ. Что она и сделала.
— Конечно, — сказала она, — он был тогда очень молод — ему только что исполнился двадцать один год — и очень влюблен в нее. Она умерла через год после их замужества, родив Линду. Я думаю, что это причинило ему большое горе. Потом он стал кутить, но недолго. Наверное, искал забвения…
Немного помолчав, она продолжала:
— А потом появилась Арлена Стюарт. В ту пору она играла в ревю, и из-за нее лорд Кардингтон начал бракоразводный процесс. Он был страшно увлечен ею, и все думали, что они поженятся, как только это станет возможным. Лорд Кардингтон развелся, но брака не последовало. Она подала на него в суд за нарушение брачного обещания, разыгрался скандал… и, в конце концов, явился этот дурачок Кен и женился на ней! Ну, не глупо ли?
— Да, это безумный поступок, — мягко произнес Пуаро. — Однако у капитана есть оправдание: она очень красива.
— Никто не утверждает обратного. Я полагаю, что сэр Роджер Эрскин придерживался того же мнения. После его смерти, согласно составленному им завещанию, она получила все его состояние. Поднялся страшный скандал. Я думала, что это откроет Кену глаза, однако ошиблась. Сама я в ту пору уже очень давно с ним не виделась, но мне сказали, что он отнесся к этой истории совершенно спокойно! Хотела бы я знать, почему? Надо полагать, что по отношению к ней он находится в полном ослеплении…
— Может быть, есть и другие причины?
— Гордость? Что бы ни случилось, не опускать головы?… Возможно. По правде говоря, я не знаю, что он думает о ней, не знаю, любит ли он ее… И никто этого не знает!
— А что она? — спросил Пуаро.
Розамунда невесело улыбнулась.
— Она самая корыстная женщина из всех, кого я знаю. «Искательница золота» номер один! Что, впрочем, не мешает ей коллекционировать ощущения. Как только в радиусе ста метров от нее появляется мало-мальски привлекательный мужчина, она выступает в поход… Она такая!
— Я заметил, — согласился Пуаро. — Эта женщина видит вокруг себя одних лишь мужчин.
— Сегодня она выбрала себе в жертвы Патрика Редферна. Он — легкая добыча: красивый простодушный молодой человек, влюбленный в свою жену, не Казанова. Не могу сказать, что я в восторге от Кристины Редферн, хотя мне и нравится ее аккуратный и опрятный вид, но мне все же жаль ее. У нее нет ни малейшего шанса победить Арлену!
— Я разделяю ваше мнение, — мрачно проговорил Пуаро.
— До брака Кристина преподавала в колледже. Она из тех людей, которые верят в господство духа над материей. Боюсь, что ее убеждениям будет нанесен сокрушительный удар!
Пуаро закинул головой в знак согласия.
— Какая гадкая история, — сказала Розамунда, вставая. — И право, досадно, что здесь никто ничего не может сделать!
Стоя перед зеркалом у себя в номере, Линда Маршалл без тени снисхождения рассматривала свое лицо. Оно ей решительно не нравилось. Резко выступающие скулы и веснушки были, на ее взгляд, столь же мало привлекательны, как и волосы, мягкие, но всегда растрепанные, столь же некрасивы, как и глаза, светло-карий цвет которых казался ей глупым, как и агрессивно выступающий вперед подбородок. Ее рот и зубы были еще ничего, но разве зубы входят в расчет? И не прыщик ли это собирается выскочить у нее на носу?
При ближайшем рассмотрении, она с облегчением констатировала, что это был не прыщик, но, тем не менее, пришла в выводу, что шестнадцать лет — это непереносимая кара.
Да, кара. Что это за возраст, шестнадцать лет? Никому неизвестно. Неловкая, как молодой жеребенок, и свирепая, как сторожевой пес, Линда страдала от своей неуклюжести и еще больше от того, что не была ни женщиной, ни девочкой. В школе все еще обходилось. Но она закончила учебу, и никто, казалось, не имел ни малейшего представления о ее будущем. Отец собирался отправить ее на следующую зиму в Париж, но это ей совершенно не улыбалось. Правда и то, что ей больше хотелось оставаться дома. Она осознала это недавно, но четко: она ненавидела Арлену.
Ее лицо стало жестким, и она проговорила вполголоса:
— Грязная тварь!.. Она грязная тварь!
Всем известно, что на свете нет ничего хуже, чем иметь мачеху. И это правда! Нельзя сказать, что Арлена обращалась с ней плохо, нет. Но она ее игнорировала. А когда она, казалась, замечала существование Линды, в ее взгляде всегда сквозило нечто вроде насмешливого презрения. Она подавляла бедную Линду своей грациозностью и своим шиком. Рядом с ней не чувствовать себя неуклюжей и смешной было невозможно!
К тому же, было в Арлене что-то еще…
Что? Трудно сказать. Линда не преуспела в анализе своих эмоций и раскладывании их по полочкам, и ее брови сдвинулись.
— Она дурная женщина, вот что, — проговорила она. — Дурная…
Да, конечно, дурная, Но этим дело не ограничивалось. Здесь было что-то еще. Что-то такое, что Арлена делала с людьми. Взять, например, папу. Он так теперь изменился… Странная история. Перед Линдой вставали картины недавнего прошлого: отец приезжает за ней в колледж, отец увозит ее в путешествие по морю… А затем дом, отец с Арленой. Он вроде бы оставался таким же, как раньше. И в то же время был совершенно другим…
«И все так и будет продолжаться, — думала Линда. — Дни за днями, месяцы за месяцами… Нет, я этого не перенесу!»