Страница 20 из 25
В неполные сорок лет для менеджера любого звена — достижение. Увы, привилегии и внешние атрибуты поста приелись быстро, а вот забот прибавилось на порядок.
А в довершение всех неприятностей вывалился целый ворох непоняток. Практически одновременная гибель всех акционеров заставила многих из тех, кто до этого плодотворно сотрудничал с фирмой, задуматься. Оно и понятно: череда странных, и загадочных смертей, отсутствие некоторых, но весьма важных уставных документов, и прочее, прочее, что отравляло жизнь временному управляющему, для опытных контрагентов умеющих понимать ситуацию верхним нюхом не просто говорило, кричало об одном. О том, что есть кто–то, кому все это выгодно. А значит ситуация может в любой момент измениться.
Нужно быть уже вовсе не дальновидным человеком, чтобы не понять— фирма с таким скелетом в шкафу не лучший партнер в наше неспокойное время.
Орфей Степанович вздрогнул, поморщился, перевел взгляд на стол, и только тут понял, что его отвлекло. — Мигающий сигнал интеркома.
— Прибыла журналистка. — Доложила секретарь. — Шилова Ольга.
— Какая еще… — Наморщил лоб Воронков, и почему докладываете вы? Как она прошла через охрану?
Но тут Орфей вспомнил, что еще вчера имел странный разговор с редактором Московского журнала, и имел неосторожность согласиться с его просьбой. Ссориться со столичной прессой сейчас, когда все и так с болезненным интересом следят за творящимся на фирме, было глупо, поэтому Воронков отделался неконкретным согласием… Однако он вовсе не ожидал от акул пера этакой оперативности.
— Черт ее принес. — В сердцах ругнулся Орфей Степанович, совершенно не озаботившись тем, что журналистка может услышать его.
— Ладно, впустите. Только напомните мне, что через пятнадцать минут я должен ехать… — Воронков, не сумев придумать куда, скомкал фразу, — в общем, ехать…
— Хорошо, Орфей Степанович. — Показалось или в голосе секретарши прозвучала неуловимая издевка. Воронков, которому с детских лет пришлось вынести немало насмешек из–за своего имени, даже сейчас, став серьезным начальником, тем не менее болезненно относился к возможным намекам.
Толстая, отделанная под мореный дуб, дверь отворилась и в кабинете появилась журналистка.
Орфей, сидящий за столом, повернул голову, всмотрелся в миниатюрную фигурку, и невольно замер. Хлопнул реденькими пегими ресницами, пытаясь сообразить, что вызвало его удивление. И наконец, сообразил. — Показалось на мгновение, что в кабинете вошла дочь самого Ивана Авдеева.
Однако всмотревшись в лицо гостьи Воронков, облегченно выдохнул, поняв, что обознался.
«Немудрено. — Подумал он, незаметно переведя дух. — Голова только этим и забита. Да и видел то ее на фирме всего несколько раз.
— Здравствуйте. — Произнесла журналистка и замерла, ожидая приглашения.
— Ну проходите уже, раз пришли. — Орфей Степанович сделал вид, что собирается выбраться из–за стола, но раздумал, и едва заметно кивнул на гостевое кресло. — Вот здесь и располагайтесь.
Девчонка аккуратно присела на стул, положила перед собой маленькую коробочку диктофона, и папку с какими–то бумажками, вопросительно взглянула на хозяина кабинета.
Воронков попытался изобразить хотя бы подобие гостеприимной улыбки, не сумел, и махнув рукой на всех редакторов вместе взятых, шумно выдохнул: — Не ко времени. Понимаете? Мне сейчас не до вас. Давайте перенесем интервью на потом…
Он поднялся, собираясь проводить нежданную гостью к выходу, но вспомнил: А как вы вообще сюда попали?
— На лифте. — Сделала удивленные глаза журналистка.
— Да я не о том… — Орфей Степанович вновь поморщился как от зубной боли. — Сюда, в здание. Кто вас пустил? Воронков оборвал себя и потянулся к кнопке связи с охраной.
— Если вы собираетесь вызвать Дольского, то зря. –Обронила журналистка, перелистывая свои бумажки. –Вы ведь его сами в Москву отправили…
— Слушай–те…ты, я не знаю, что вы там у себя в столице возомнили, но…
— Оля наконец отыскала нужный листок и подняла глаза на красное от злости лицо хозяина кабинета. — Давайте спокойно. Прежде всего прочитайте вот это. — Она легонько толкнула по зеркальной полировке стола лист. А после, может быть, у вас возникнут более серьезные вопросы, а не какая–то ерунда… про охрану.
— Что еще за… — Воронков мазнул взглядом по криво лежащему посреди стола документу и замер, выхватив знакомый логотип фирмы.
— Откуда? –только и сумел выдохнуть Орфей Степанович прочитав короткий текст.
— Вот видите… –Оля укоризненно хмыкнула. –А вы про какие–то пустяки. Давайте договоримся. Вы ответите на мои вопросы, а я на ваши. Только честно. И хочу предупредить, эта бумажка естественно копия. Оригинал, естественно храниться в редакции.
Воронков перечитал текст еще раз, медленно выдохнул, собираясь с мыслями: — Согласен. Только имейте в виду, не для печати. Текст интервью я буду заверять лично.
Оля кивнула и демонстративно выключила диктофон: — Вопрос первый— Вы знаете, что недавно обнаружена дочь Ивана Андреевича? А если судить по этому документу— именно она единственный наследник.
— Да не дочь, а какая–то аферистка. — Брезгливо отмахнулся Воронков. — Не стоит даже и обсуждать. Наши сотрудники выяснили, что никакого отношения эта самозванка к семье Авдеева не имеет.
— Имеет, или нет, вопрос третий. — Оля, у которой в запасе имелся еще один козырь, не спешила. — Скажите, а вам известно, что на эту, как вы ее назвали самозванку, буквально на следующий день после визита вашего Дольского, было устроено покушение. Это факт, подтвержденный факт. В статье он будет освещен обязательно. Вы следите за моей мыслью? Начальник вашей Службы безопасности навещает самозванку в больнице. Угрожает. Причем даже не стесняется соседей по палате. И в тот же день, или на следующий, это детали, ее пытаются убить. И не говорите, что все это без вашей санкции.
— Господи, да какое покушение? — Едва не простонал Воронков, представив, как могут обыграть жаждущие крови журналисты. — Я не давал Дольскому никаких приказов вообще. Он просто сообщил мне, что объявилась девчонка, лежащая в больнице, которая якобы вспомнила, что она и есть Ирина Авдеева. Лицо у этой…, — Орфей Степанович едва сдержался, что бы не выругаться, –лицо у нее обезображено, документов никаких, подтверждающий свидетелей тоже. Ну кто ей поверит? В каком суде?
А сам Дольский, не мог он действовать на свой страх и риск? — Оля вытянула из папки новый листок. — Вот, кстати еще одно подтверждение. Взгляните.
— Это…это что, ее? Откуда? –Реплика Воронкова оригинальностью не отличалась. — Он тупо смотрел на ксерокопию Ирининого паспорта, и пытался свести полученную информацию в одно целое. — Как все эти бумаги попали к вам?
— Ну мы ведь договорились. — Оля поправила прядь волос, прикрыв едва заметный шрам на щеке. — Правду на правду. А вы мне ее сказать не хотите. С какой стати мне откровенничать?
Взгляд Воронкова скользнул в угол. — Я повторяю…никаких указаний… И если вы напишите по другому, наша фирма засудит вашего редактора. — Орфей Степанович набрал в грудь воздуха, собираясь закончить угрозу, но не успел. Звонок телефона сбил весь запал обличителя.
— Да. — Рявкнул он по инерции. — Да… Корреспондентка? Да. Спрашивает о какой–то истории с покушением на эту, как ее, ну самозванку. Принесла кучу бумаг, касающихся акций…
Он помолчал, слушая негромкий рокот в трубке, тяжко вздохнул и повесил трубку.
— Значит, вы хотите сказать, что эта выходка, с аварией была организована без вашего ведения. — Невозмутимо уточнила Оля. — Что ж, я могу предположить, что вы сумеете уговорить Виктора Сергеевича и он придержит материал. — Приступила Оля к главному. — Но посудите сами, уговорить всех невозможно. Факт, как говорится на лицо. И дело времени, когда кто–то еще раскопает эти факты, а после свяжет воедино. Вы ведь именно этого боитесь?
— Да, боюсь. — В голосе Воронкова прозвучало отчаяние. — Да! Не будь у нас все завязано на один договор, вы думаете ы стали бы ждать эти полгода? И вздрагивать от появления каких–то мифических наследниц. Но если вам известны все наши сложности, раз вы так хорошо подготовились… — Он вдруг успокоился, аккуратно положил на стол ксерокопию паспорта. — Что вы хотите? Вернее сколько?