Блестящая партия

Глава 27

Джорджина открыла глаза и поняла, что уже утро. Кто-то раздвинул шторы, и в комнату вливался солнечный свет. В этот момент она все вспомнила, и ее глаза устремились на кресло. Оно было пусто, и сердце у нее упало.

Джон ушел! И это ничуть не удивительно. Всякий уважающий себя новобрачный, которому пришлось провести брачную ночь в кресле, уже был бы за много миль от своей спальни!

Дверь отворилась, и вошел Джон с подносом в руках.

— Доброе утро. Я подумал, что ты с удовольствием позавтракаешь в постели.

Джорджина села, прислонившись к подушкам.

— Вечером я вела себя отвратительно… Прости меня, Джон.

— Вздор.

Он поставил поднос перед ней и уселся на кровати. Ее зеленые глаза восхищенно блеснули.

— Какой ты участливый человек. Гордоны никогда не притязали на такие качества.

Джон поднял серебряные крышки с трех блюд.

— Господи, да мне никогда не съесть всего этого!

— Надеюсь, что нет! Большая часть еды — для меня.

— А ты обжора.

— У меня здоровый мужской аппетит.

Пышная грудь Джорджины, соблазнительно просвечивающая сквозь тонкую ночную рубашку, притягивала его взгляд. «Аппетит к самым разным вещам, и я умираю от голода». Он жадно посмотрел на нее и не смог перевести дух.

Всю жизнь Джорджину учили, как привлекать к себе мужчин. Недостаточно быть женственной и волнующей. Чтобы завлечь мужчину, леди должна быть соблазнительной и недоступной. Мужчинам всегда нужно то, что они не могут иметь. Погоня доставляет им наслаждение, вызов кажется им неотразимым. «Я не должна показывать Джону, что влюблена в него по уши».

Она протянула руку к кусочку бекона, но Джон опередил ее.

— Любишь бекон, Джорджи?

— Люблю, — призналась она, — особенно если он хрустящий.

Джон поднес кусочек бекона к ее губам. Джорджина улыбнулась — она была не против, чтобы ее покормили.

Совместный завтрак закончился смехом, и Джон был рад тому, что настроение Джорджины поменялось.

Хотя Джон был очень возбужден и жаждал ласк, он держал в узде свое неистовое желание. Он был достаточно умен, чтобы понимать — ухаживая за Джорджиной, нужно продвигаться медленно и сделать так, чтобы ей захотелось ему отдаться. Меньше всего ему было нужно, чтобы его красавица жена отказалась от его ухаживаний.

— Мне нужно одеваться. Мне не терпится надеть мой красивый дорожный костюм. Все свое приданое я купила в Париже. — Глаза ее сверкнули. — Я не могла устоять перед соблазнительными французскими нарядами.

— Население Бедфордшира очень восприимчиво и непременно оценит их, — шутливо сказал Джон. — Но я не могу дать гарантию, что жители Кембриджа и Нортхемптона не будут просто глазеть на тебя.

— Но мне нравится, когда на меня глазеют. Почему, как ты думаешь, я ношу такие немыслимые шляпы? — осведомилась она.

— Конечно, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание и осуждение, которые могли быть адресованы остальным женщинам. Я постепенно узнаю все ваши тайны.

— Ха! На это потребуется вечность.

Джон улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Вечность у нас есть, Джорджина.

Через два часа Джорджина, одетая в эффектное дорожное платье лимонного цвета и такой же плащ, уселась в карету герцога Бедфорда, поцеловав на прощание Шарлотту и свою племянницу Мэри. Новобрачные должны были провести эту ночь в Уоберне, а на другой день отправиться в короткое путешествие.

— Мне жаль, что у нас так мало времени, Джорджина. Я должен посетить имения Расселлов в Кембридже и Нортхемптоне и вернуться в Уоберн, когда у моих сыновей закончится учебный год.

— Не нужно извиняться, Джон. Я герцогиня Бедфорд, и с нетерпением жду, когда смогу разделить с тобой все твои обязанности. Я любопытна до крайности, и мне нравится посещать места, где я не бывала раньше, и встречаться с новыми людьми.

— Они новые и для меня тоже. Я не бывал в поместьях Расселлов с тех пор, как был мальчишкой. Не хочу стать вечно отсутствующим землевладельцем. Я должен убедиться, что управляющие, которым доверены поместья, не обкрадывают меня и не превращают жизнь моих арендаторов в сущий ад. — Он скривился. — Такой вот волнующий медовый месяц.

— Долг прежде удовольствий, — шутливо заметила она. — Это признак зрелости и самое нужное качество в муже.

Джорджина внезапно вспыхнула, осознав, что их брачные отношения еще не осуществились. Они были мужем и женой только формально. Предстоящей ночью все это изменится. На миг Джорджину охватил страх, потому что она не знала, чем сочтет это Джон: своим долгом или удовольствием. «Не стану думать об этом сейчас; подумаю обо всем позже».

Когда они прибыли в Уоберн-Эбби, был поздний вечер. Мистер Берк собрал и домашнюю прислугу, и тех, кто работал вне дома, встретить герцога Бедфорда и его молодую супругу.

Джорджина попросила управляющего назвать каждого по имени. Она останавливала каждую служанку, когда та хотела сделать ей реверанс, и заменяла реверанс рукопожатием. Потом протянула руку каждому из мужской прислуги и повторила его имя.

— Спасибо за теплое приветствие. В течение трех десятилетий в Уоберне не было хозяйки, и я думаю, что большинство из вас тревожит, как угодить особе женского пола. Я хочу, чтобы все знали, — меня это тоже тревожит. Для меня ново быть герцогиней, и я прошу всех вас помочь мне выполнять эту роль.

Мистер Берк и герцог Бедфорд смотрели на Джорджину с восторгом и одобрением. Потом Джон поднял ее на руки и перенес через порог. Женщины захлопали, мужчины разразились приветственными криками. Все были явно в восторге от того, что приняли участие в старинном романтическом обычае. Прежде чем муж опустил ее на пол, Джорджина, поддавшись внезапному порыву, обняла его за шею и приблизила губы к его губам. Когда Джон завладел ее губами, все присутствующие снова захлопали. Первой закончила поцелуй Джорджина. Она улыбнулась с озорным видом и прошептала:

— Спасибо. Еще один поцелуй в лоб убил бы меня.

Хелен Тейлор стояла в холле у подножия великолепной лестницы. Она приехала в Уоберн неделю назад и привезла одежду, личное имущество и прочие вещи леди Джорджины. Хелен помогла новой хозяйке Уоберна снять плащ.

— Вы никогда еще не были такой красавицей. Давайте я отнесу наверх ваши плащ и шляпу.

— Спасибо, Хелен.

Джорджина поднялась наверх, и Хелен открыла перед ней дверь в ее спальню. При виде знакомой мебели, привезенной с Пэлл-Мэлл, неуверенность ее отчасти прошла.

— Я выбрала эту комнату, потому что при ней есть просторная гардеробная, где поместятся все ваши красивые платья, а еще потому, что она сообщается со спальней герцога, — пояснила Хелен.

— Я не знала, что мы будем спать в разных комнатах.

— Ха! Спать вам будет некогда. Будете любиться в одной кровати, потом перейдете на другую.

Джорджиной вновь овладела грусть.

— Хелен, я видела портрет жены Джона. Боюсь, он все еще любит ее.

— Чепуха! Она же мертвая. А Джорджина Расселл живая. Более того, вы же герцогиня Бедфорд. Никогда не забывайте об этом. И не позволяйте ему забывать!

* * *

Новобрачные съели обед, сервированный на двоих, который повар приготовил специально для этого случая. Они просидели за едой и вином часа два. Джону не хотелось, чтобы Джорджине казалось, будто он торопит ее, а она, чувствуя робость и неуверенность, смешанные с волнением, с радостью предоставила ему задать темп.

Когда обед кончился, Джорджина пошла на кухню и похвалила повара и его помощников. Довольный ее вниманием, он спросил, чего бы ей хотелось на завтрак и хочет ли она, чтобы завтрак подали наверх.

Она постаралась не покраснеть.

— Нет-нет, мы будем завтракать в маленькой столовой, где обедали. После завтрака мы едем в Кембридж.

Потом Джорджина пошла наверх и нашла Хелен в просторной гардеробной.