Страница 40 из 65
* * *
Когда на другой день рано вечером они приехали в Уоберн-Эбби, Джорджина обрадовалась, увидев, что они не единственные, кто приглашен на праздник.
— Генри, Бет, я и не знала, что вы тоже будете! — воскликнула Джорджина.
Лорд Холланд поцеловал ее в щечку.
— Вы так ослепительны, что затмите собой фейерверк. — Он посмотрел на детей, которые высыпали из трех экипажей. — Дам из семейства явно нельзя упрекнуть в недостатке плодовитости.
— Разве Шарлотта не должна родить со дня на день? — спросила Бет. — Фейерверк может спровоцировать начало родов, и ей придется рожать в Уоберн-Эбби.
— Ни за что! А кто еще приглашен? — спросила Джорджина.
— Принци Лодердейл. Мы устроили по дороге соревнование, и когда наша карета обогнала их, Джордж погрозил мне своей тростью.
— Господи! — вскричала Джорджина. — Надеюсь, он будет держать свою трость подальше от меня, особенно если это та, что с большим набалдашником.
— Ну что за озорница, — со смехом сказала Бет.
Мэри взяла Джорджину под руку, и тетка представила ее леди Холланд.
— Это Мэри. Мэри — большая упрямица. В настоящее время я даю ей уроки озорного поведения.
— У вас, милочка, превосходная учительница, — сказала Бет. — Поскольку сегодня потеплело, мы будем обедать al fresco.[12] Столы с блюдами выставят на террасу, выходящую на западную лужайку. Там очень красиво — все деревья освещены китайскими фонариками.
— Давайте пойдем туда и посмотрим, — попросила Мэри.
Придя на западную лужайку, они столкнулись с юными Френсисом и Уильямом Расселлами, помогавшими мистеру Берку зажигать свечи, помещенные внутри фонариков.
«Проклятие, я и забыла, что Джон с сыновьями может оказаться здесь».
— Я вас помню, — сказала Мэри. — Вы сыновья старикашки.
— Старикашки? — озадаченно переспросил Уильям.
— Так моя тетя называет вашего отца.
— Ах да, вспомнил. — Он посмотрел на Джорджину и рассмеялся. — В тот день у реки вы крикнули: «Иди к черту, старикашка».
Джорджина постаралась скрыть смущение, а Мэри спросила нетерпеливо:
— А ваш братец Джонни тоже здесь?
— Еще нет. Он уехал в Тависток с папой, но мы ждем, что сегодня вечером они вернутся. Будет очень жаль, если они пропустят фейерверк.
Джорджина замерла. «Господи, сегодня Джон будет здесь. Я должна избегать этих двух Расселлов». Она подняла голову и увидела, что к ним приближается ее мать под руку с герцогом.
— Добро пожаловать в Уоберн, дорогая леди Джорджина. Я очень рад, что вы приняли мое приглашение. — Френсис бросил взгляд на ее руку, увидел, что она надела кольцо на правую руку, и поднес эту руку к губам. — Вижу, что угодил вам своим подарком.
— Ммм, очень мило, — весело проговорила Джорджина. — Извините меня, ваша светлость, я должна отвести Мэри к ее маме.
— Я отведу ее.
Герцогиня крепко взяла внучку за руку и увела с собой. Уходя, она бросила через плечо:
— Я оставляю тебя в умелых руках нашего хозяина.
Мистер Берк и сыновья Джона отошли, чтобы зажечь остальные фонарики, и Бедфорд обнял Джорджину за талию.
— С наступающим Новым годом, ведьмочка.
Она коснулась бумажного фонарика.
— Я и не знала, что это китайский Новый год. Это год чего? Год Свиньи? Или может быть, там его называют годом Кабана?
— Вы озорная насмешница. Это вы платите мне за то, что я назвал вас ведьмочкой?
— Нет, ваша светлость. До этого я еще не дошла. Но когда дойду, у вас не будет никаких сомнений.
Тут она увидела, что к ним приближаются принц Уэльский и Лодердейл.
— Вот идет ваш друг-толстяк, — пробормотала она возмущенно.
— Нельзя, чтобы он слышал вас, — предостерег Джорджину Френсис. — Даже я не посмел бы заговорить о его объемах.
— Рада слышать, что есть что-то такое, чего вы не посмели бы.
— Ваше высочество, благодарю вас, что пришли. Без вас праздник был бы совсем другим, — с глубокой искренностью сказал герцог.
Втянув принца и Лодердейла в занимательный разговор, Джорджина убедилась, что в ближайшие два часа они с герцогом не останутся наедине. Когда начался фейерверк, Джорджина извинилась, сказав:
— Я обещала наблюдать это зрелище с моими племянниками и племянницами и не могу нарушить данное им слово.
Она нашла Мэри и Чарлза, и они уселись на ступенях террасы, чтобы смотреть иллюминацию. Вскоре к ним присоединился Джонни Расселл.
— Леди Джорджина, я так счастлив найти вас в Уоберне.
— Спасибо, Джонни. Вы хорошо съездили в Тависток?
— О да. Это было лучшее Рождество в моей жизни.
Джонни и Чарлз возобновили свою дружбу, и Мэри, которая не желала оставаться в стороне, присоединилась к ним.
Пока дети были заняты, Джорджина тайком посматривала на гостей, собравшихся на широкой террасе. Внезапно она заметила высокую темную фигуру Джона Расселла, стоявшего в одиночестве, и затаила дыхание.
К Джорджине подошел герцог Бедфорд, и она встала, чтобы ему не вздумалось сесть рядом. В руках у него был плащ из лисьего меха, который он накинул ей на плечи.
— Мой долг хозяина — держать вас в тепле, — прошептал он ей на ухо.
— Вы слишком добры.
«И слишком близко стоите». Сверкающие синие, красные и зеленые шары взметнулись ввысь, а потом раздался громкий взрыв. Джорджина ахнула, притворяясь испуганной, и сделала шаг в сторону, наступив при этом высоким каблуком сапога на ногу герцогу.
— О, простите, Френсис! — извинилась Джорджина.
Настроение у нее упало, когда она увидела, что Джона Расселла уже нет. Под конец небо озарилось сверкающей иллюминацией, и все закричали и зааплодировали. Френсис обнял Джорджину и крепко поцеловал.
— Счастья в новом году, дорогая!
Неожиданно рядом с ней оказался Джон Расселл. На долю мгновения глаза их встретились.
— Пойдем, Джонни. Ты встретил начало нового года, и теперь тебе пора спать.
— Счастья в новом году, папа!
Вокруг Джорджины собрались мать и сестры, все желали ей счастья в новом году, и в то же время принц Уэльский и лорд Лодердейл хлопали Френсиса по спине и предлагали выпить за новый, только что наступивший год.
Когда все осушили бокалы, Джорджина извинилась и ушла под тем предлогом, что ей нужно помочь сестре уложить детей спать.
— Для этого есть няньки, — запротестовал Френсис.
— Да, но я хочу убедиться, что сама Шарлотта тоже легла спать.
Мэри, с нетерпением слушавшая их разговор, сказала:
— А у мамы будет еще младенчик — я хочу, чтобы девочка.
Френсис посмотрел на нее.
— Уверен, что ей хочется мальчика.
— Вы брат старикашки — что вы в этом понимаете?
Скрывая веселость, Джорджина сказала:
— Вы должны простить ее, ваша светлость. Я даю ей уроки — учу озорничать.
Он сжал руку Джорджины:
— Ступайте уложите спать эту малышку, а потом возвращайтесь ко мне и поучите меня озорству.
Вернувшись, Джорджина держалась рядом либо с братом, либо со своими друзьями Генри и Бет. Было четыре часа утра, когда общество разошлось.
Френсис, с нетерпением выжидавший своего часа, взял ее за локоть.
— В качестве хозяина дома я требую привилегии проводить вас до вашей комнаты.
Он повел ее кружным путем, и, едва они остались одни, остановился и взял ее за руки:
— Вы неуловимы, но я твердо намерен сделать вас своей женой. Джорджина, вы знаете, что я люблю вас.
— Френсис, я не хочу делать вам больно, но мой ответ остается прежним — нет.
— Почему нет, черт побери?
— Потому что я вас не люблю. — Она вырвала свои руки, сняла кольцо, которое он подарил ей, и вернула ему. — Спокойной ночи, ваша светлость.
* * *
Завтрак подали в одиннадцать утра, после чего герцог Бедфорд спросил у герцогини Гордон, не может ли он поговорить с ней наедине.
12
на свежем воздухе (ит.)