Блестящая партия

Веселый смех Джорджины разносился по улице. Она нагнулась, слепила второй снежок и снова бросила.

Джордж присел, и холодный снаряд попал в мальчика, который шел по улице на небольшом расстоянии от них. Мальчик восторженно закричал, тоже слепил снежок и швырнул им в молодую леди, устроившую такую забаву. Внезапно он узнал ее и подбежал к ней.

— Джорджи! Как я рад вас видеть!

— Это вы, Джонни? Что вы здесь делаете в такое время?

— Я провел ночь у папы. Он провожает меня обратно в школу.

— А, понятно. — Джорджина увидела, что отец Джонни действительно идет рядом с сыном. Вдруг ее сердце преисполнилось сочувствия к мальчику. — А вам нравится в школе, Джонни?

— Мне нравятся классы и уроки, и книги нравятся, но… — Он запнулся. — Я не люблю ночь.

— Это понятно.

— Я люблю снег — и надеюсь, он пролежит до Рождества.

Вдруг его оживленное личико изменилось, как будто он вспомнил, что на этот раз Рождество будет невеселым.

Джорджина тоже опечалилась.

— Рада, что мы неожиданно встретились.

— Хорошо было увидеть вас, Джор… я хочу сказать — леди Джорджина.

Она подошла к брату, который беседовал с Расселлом, и услышала, как Джордж сказал:

— Примите мои соболезнования.

— Благодарю вас, Хантли, — коротко проговорил Расселл.

Его темные глаза на миг остановились на Джорджине, и она поняла, что он увидел вечернее платье под ее бархатным плащом и понял, что она всю ночь веселилась. Потом Расселл с Джонни пошли дальше. Она разозлилась из-за того, что его короткий взгляд заставил ее сердце биться быстрее, тогда как было очевидно, что он относится к ней совершенно неодобрительно.

— Бедняга, — сказал Джордж.

— Ради Бога, не нужно его жалеть. Меньше всего ему хотелось бы, чтобы его кто-то жалел.

— Он, кажется, никогда не улыбается.

— Он из тех людей, которые скрывают, когда им хорошо, — успокоила она брата.

Джорджине стало холодно, и она ускорила шаг. Когда они с братом дошли до своего дома на Пэлл-Мэлл, Джордж остановился и стал смотреть, как она поднимается по ступеням парадной лестницы.

— А ты еще не хочешь спать? — удивленно спросила она.

Он загадочно улыбнулся.

— Хочу — только не в своей спальне.

«У тебя действительно есть какая-то женщина, которую ты прячешь ото всех. Если бы у меня не замерзли ноги, я бы пошла за тобой».

* * *

Когда Джон Расселл с сыном Подошли к воротам Вестминстер-скул, Джонни сказал немного вызывающим тоном:

— А мне нравится леди Джорджина. Она всегда такая…

Он замолчал, не сумев найти нужного слова, чтобы пояснить, какая именно леди Джорджина.

— Живая? — предположил его отец.

— Я… я не хотел сказать ничего непочтительного о маменьке, — пробормотал Джонни.

— Я знаю, что ты не хотел, Джонни. Этот снег напоминает мне о том, что на горизонте рождественские праздники. Ваш дядя Френсис всегда проводит Святки в Уоберне. Твои братья сказали мне, что именно там им хотелось бы провести каникулы. А тебе хотелось бы поехать в Уоберн?

— А ты там будешь?

— Я пробуду там до сочельника, но после этого собираюсь поехать домой в Тависток. За многие годы это стало у меня традицией — проводить Святки с моими избирателями. Эти люди — труженики и ждут рождественских праздников с нетерпением.

— А можно, я… то есть не мог бы ты…

Голос Джонни замер, словно он испугался, что его надежды неосуществимы.

— Не мог бы я взять тебя с собой? — договорил Джон за сына. — Если считаешь, что в Тавистоке тебе будет веселее, чем с братьями в Уоберне, я, конечно, возьму тебя с собой.

— Мне веселее всего там, где ты, папа.

Джон был глубоко тронут. Он обнял сына и привлек к себе.

* * *

Светская жизнь в ноябре была необычайно насыщенна, но когда наступил декабрь, она превратилась просто в водоворот — все были засыпаны приглашениями на приемы и балы.

Джорджина делала все, что могла, чтобы быть полезной, а когда приносили почту, разбирала приглашения, прежде чем их могла увидеть мать. Таким образом она могла выбросить приглашения на те приемы, которые окажутся, по ее мнению, смертельно скучными.

Но в тот день она раскрыла приглашение, которое ее заинтриговало. Оно было адресовано только леди Джорджине Гордон, и в нем содержалось приглашение посетить «Вечер мод». Внизу мелкими буквами было написано: «Маски необязательны». Она не поняла, от кого это приглашение, но, как ни странно, указанный на конверте дом находился где-то совсем рядом с Пэлл-Мэлл.

Она сунула розовую карточку в ридикюль, а позже в то же утро прошлась мимо высокого каменного здания. Она понятия не имела, кто там живет, но любопытство ее было сильно задето. Она сразу решила, что пойдет.

Герцогиня Гордон получила приглашение на музыкальный вечер, который устраивала леди Лавиния Спенсер в тот же день, и приняла его. Но в последнюю минуту Джорджина пожаловалась на головную боль и попросила разрешения остаться дома.

— Поскольку Лавиния и ее невестка герцогиня Девоншир не разговаривают друг с другом, вряд ли там будет герцог Бедфорд. Не думаю, что твое отсутствие там чему-то повредит. Вероятно, тебе лучше пораньше лечь в постель и как следует выспаться.

После того как мать уехала, Джорджина пошла к себе, открыла гардероб и, окинув его содержимое критическим взглядом, попробовала решить, что надеть на этот «Вечер мод».

— Жаль, что Луиза уже не живет с нами. Она пошла бы со мной, не задумываясь ни на минуту. Мы так весело проводили с ней время.

Со времени свадьбы сестры Джорджина видела ее редко, поскольку та жила с мужем в Броум-Холле в Суффолке. Луиза присутствовала на балу в честь младшей сестры, но весь вечер ее внимание было устремлено на Чарлза, что вызвало у Джорджины неприятное чувство.

— Наверное, мне следовало бы взять с собой Хелен, но она наябедничает маменьке, что я приняла это приглашение и поехала туда, после того как пожаловалась на головную боль.

Джорджина мысленно улыбнулась. «Маски не обязательны».

Она надела свое самое изысканное вечернее платье, переливающееся всеми оттенками ярких сине-зеленых тонов. Потом, чтобы скрыть, кто она такая, парик, а также черную маску с блестками — деталь костюма кошки, который она надевала на какой-то детский праздник несколько лет назад.

Накинув бархатный плащ, Джорджина подождала, стоя на верху лестницы, пока слуги не ушли из холла, потом быстро спустилась вниз и поспешно вышла через парадную дверь. Она ощутила себя свободной как птица, и всю дорогу по Пэлл-Мэлл ей хотелось петь.

Заглушив в себе страх перед неведомым, она взлетела по ступеням и размашисто постучала дверным молотком. Появившийся мажордом был одет в пурпурную с золотом ливрею, словно он возглавлял штат прислуги в королевской резиденции. Джорджина показала ему свое приглашение на розовой бумаге, и он в ответ учтиво поклонился.

— Прошу сюда, миледи.

Она прошла следом за лакеем по витой позолоченной лестнице в бальный зал, освещенный хрустальными люстрами. Стены зала были от пола до потолка зеркальными, что придавало ему роскошный дворцовый вид. Зал был наполовину полон людьми, мужчин было больше, чем женщин, и Джорджина заметила, что женщины по большей части были в масках. Она удивилась, увидев, что слуги, разносившие шампанское на серебряных подносах, были не лакеями, но скорее походили на служанок.

Оркестр играл какую-то пьесу Генделя в барочном стиле, но Джорджина заметила, что никто не танцует. Троих мужчин она узнала сразу. Френсис Расселл разговаривал, смеясь, с принцем Фредериком и принцем Эдуардом. Она вспомнила, что на ней маска и что ее никто не узнает, пока она не заговорит с ними. Как забавно!

К ней подошла поздороваться хозяйка вечера. Джорджина поняла, что никогда в жизни не видела эту женщину.

— Дорогая, добро пожаловать на «Вечер мод». Скоро начнется представление. Здесь есть все, чтобы прельстить и раздразнить любой вкус. Прошу вас быть смелой и брать все, что поразит ваше воображение.