Страница 30 из 41
— Леди Сислей тяжело больна, не забывайте.
— Да, конечно. Я и сам об этом помню. Ее нельзя строго судить. И все же я хотел показать вам это письмо. Мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось превратное впечатление о Торе на основании слов леди Сислей.
Пуаро отдал ему письмо.
— Заверяю вас, — произнес мой друг с улыбкой, — что я всегда оберегаю себя от превратных впечатлений, возникающих на основании чужих слов. Я вырабатываю точку зрения самостоятельно.
— Ну что ж, — сказал Сислей и спрятал письмо. — Я не жалею, что вы прочитали письмо. А вот и девушки. Нам пора.
Мы двинулись к выходу, но Пуаро остановил меня:
— Вы твердо намерены участвовать в патрулировании, Гастингс?
— Разумеется. Не сидеть же мне без дела.
— Трудиться может не только тело, но и мозг, Гастингс.
— Но у вас это лучше выходит, чем у меня, — ответил я.
— Вы, безусловно, правы, Гастингс. Верно ли мое предположение, что вы намерены сопровождать одну из дам?
— Так было задумано.
— А какую даму вы намерены облагодетельствовать своим обществом?
— Э.., я об этом еще не думал.
— Как насчет мисс Барнард?
— Ну, она девушка самостоятельная, — возразил я.
— Мисс Грей?
— Пожалуй, это лучше.
— Вы, Гастингс, на редкость неискренни, хоть хитрость ваша и шита белыми нитками! Ведь вы давно уже нацелились провести день с вашим белокурым ангелом!
— Оставьте, Пуаро!
— Мне жаль, что ваш план придется расстроить. Вам придется сопровождать другую.
— Ладно. Вы, видимо, неравнодушны к этой голландской куколке.
— Вы должны будете сопровождать Мэри Дроуер, и прошу вас не оставлять ее.
— Но почему, Пуаро?
— Потому, друг мой, что ее фамилия начинается на “д”. Мы не имеем права рисковать.
Я понял, что Пуаро прав. Сперва его идея показалась мне маловероятной, но потом я понял, что, если Эй-би-си питает неукротимую ненависть к Пуаро, он наверняка следит за действиями моего друга. А если это так, убийство Мэри Дроуер может показаться преступнику весьма удачным четвертым ходом.
Я дал обещание не обмануть доверия моего друга. Когда я уходил, Пуаро сидел в кресле у окна. Перед ним стояла маленькая рулетка. Когда я был уже в дверях, он раскрутил колесо и кинул мне вдогонку:
— Rouge. Это добрая примета, Гастингс. Нам повезет!
Глава 24
(Не от лица капитана Гастингса)
Мистер Ледбеттер чертыхнулся себе под нос, когда его сосед поднялся со своего места, неуклюже протиснулся в проходе, уронил под переднее сиденье шляпу и наклонился, чтобы ее поднять.
И все это — в самый захватывающий момент фильма “На волосок от смерти”, этого трагического, романтического и прекрасного фильма, собравшего всех звезд экрана, фильма, о котором мистер Ледбеттер мечтал всю неделю.
В эту минуту златовласая героиня (в исполнении Катрин Ройал[76] — по мнению мистера Ледбеттера, лучшей киноактрисы мира) негодующе воскликнула:
“Никогда! Лучше я умру! Но я не умру! Помни эти слова: даже на волосок от смерти…”
Мистер Ледбеттер в раздражении наклонялся то вправо, то влево. Что за люди! Почему нельзя подождать, пока картина кончится… Как можно уйти в такой душераздирающий момент?!
Ну, теперь другое дело. Несносный сосед выбрался из ряда и вышел. Мистер Ледбеттер видел теперь весь экран, а на нем — Катрин Ройал, стоящую у окна в доме Ван Шрайнера в Нью-Йорке.
А вот она садится в поезд — с ребенком на руках. Забавные поезда в Америке, совсем не то, что в Англии.
Ага, вот и Стив в своей хижине, высоко в горах…
Фильм шел своим чередом, приближаясь к сентиментальной и полной религиозного чувства развязке.
Зажегся свет, и мистер Ледбеттер вздохнул с чувством удовлетворения.
Щурясь от яркого света, он не торопясь встал.
Он не любил быстро покидать кинозал. Ему требовалось немного времени, чтобы вернуться в прозаическую действительность, в повседневную жизнь.
Он огляделся. Неудивительно, что сегодня мало народу. Все на скачках. Мистер Ледбеттер неодобрительно относился к скачкам, картам, курению и распитию алкогольных напитков. С тем большей охотой ходил он в кино.
Зрители спешили к выходу. Мистер Ледбеттер тоже собирался выйти в боковой проход. В соседнем ряду, прямо перед ним, развалившись в кресле, спал человек. Мистера Ледбеттера возмутило, что кто-то мог заснуть во время столь патетической картины.
Стоя перед спящим, вытянувшим ноги в проходе, какой-то раздраженный зритель повторял:
— Позвольте же пройти, сэр!
Мистер Ледбеттер оказался у выхода. Он обернулся.
В зале царила суета. Билетер.., кучка зрителей… Вероятно, тот человек вовсе не спал, а был мертвецки пьян…
Поколебавшись, мистер Ледбеттер вышел и тем самым прозевал сенсацию, пожалуй, даже большую, чем сообщение о том, что Ветерок пришел первым, при ставках восемьдесят пять к одному.
Билетер между тем говорил:
— Вы, видимо, правы, сэр… Он болен… Как!.. В чем дело, сэр!
Какой-то джентльмен, вскрикнув, поднял руку и теперь рассматривал алое пятно, расплывшееся у него на ладони.
— Кровь!
Билетер издал сдавленный возглас. Краем глаза он заметил желтую книгу, торчащую из-под сиденья.
— Боже милостивый! — прошептал он. — Да это справочник “Эй-би-си”!
Глава 25
(Не от лица капитана Гастингса)
Мистер Сист вышел из кинотеатра “Регаль” и залюбовался небом.
Прекрасный вечер… Вечер на славу…
Ему вспомнилась строчка из Браунинга[77]: “Бог в небесах и покой на земле”.
Он всегда любил эту строчку.
Увы, слишком часто он сознавал, что это не так…
Улыбаясь, мистер Сист двинулся вдоль по улице и так дошел до “Черного Лебедя”, где он остановился.
По лестнице он поднялся наверх, в свой номер — душную комнатку на третьем этаже, с видом на мощеный внутренний двор и гараж.
Он вошел в комнату, и в тот же миг улыбка сползла с его лица. На рукаве, у самой манжеты, он увидел пятно. Он нерешительно дотронулся до пятна.., влажное, алое.., кровь…
Он сунул руку в карман и извлек из него длинный нож с узким лезвием. На лезвии тоже засохла кровь. Мистер Сист сел и сидел не двигаясь.
Изредка он оглядывал комнату, словно затравленное животное.
Потом он облизнул сухие горячие губы…
— Я не виноват, — сказал мистер Сист так, словно кому-то возражал, словно школьник, оправдывающийся перед учителем.
Он снова облизнул губы…
Снова нерешительно потрогал рукав.
Взгляд его упал на рукомойник.
Минуту спустя он уже наливал воду из старомодного кувшина в таз. Сняв пальто, он отстирал рукав и хорошенько его выжал…
Теперь вода стала красной…
В дверь постучали.
Мистер Сист застыл на месте.
Дверь отворилась. Вошла молодая толстушка с кувшином в руке.
— Ой, извините, сэр. Ваша горячая вода, сэр.
Он справился с собой и заговорил:
— Спасибо… Я уже умылся холодной… Зачем он это сказал?
Она сразу же посмотрела на таз.
Словно в лихорадке, он произнес:
— Я.., я порезал палец.
Наступило молчание, затянувшееся молчание. Потом женщина кивнула:
— Да, сэр.
Она вышла, закрыв за собой дверь. Мистер Сист словно окаменел.
Вот и пришла беда…
Он прислушался.
Не слышно ли голосов.., восклицаний.., шагов на лестнице?
Нет, он слышал только, как колотится его собственное сердце.
Из окоченения он вдруг перешел в состояние активности.
Он накинул пальто, подошел на цыпочках к двери и открыл ее. Никаких звуков, кроме привычного шума в баре. Мистер Сист прокрался вниз по лестнице.
По-прежнему никого. Повезло. Спустившись, он остановился. Куда теперь?
Он принял решение, быстро проскользнул по коридору и выскочил через заднюю дверь во двор. Двое шоферов возились у машин и обсуждали результаты скачек.
76
Ройал Катрин — американская киноактриса, обладательница 4-х “Оскаров”.
77
Браунинг Роберт (1812—1889) — английский поэт романтического направления.