Метаморфоза

— Я была вдвое меньше, и ты валил на меня то же самое.

Супруг закусил губу и отвернулся. Выяснение отношений продолжалось и в новой форме.

Позвонили. В комнату вплыла соседка — Татьяна Сергеевна.

— Здравствуйте. Я Валентину принесла настенные часы отремонтировать. Он любит в механизмах копаться.

— Да уж, проснулась любовь к технике, — недовольно буркнул Евгений и, подойдя к соседке, взял часы, повертел и предупредил: — Только он их так вам починит, что потом ни одна мастерская в ремонт не прилет.

— Ничего, — беспечно отмахнулась соседка, — они у меня без дела висят. Пусть Валентин порезвится.

Мастер-самоучка оторвался от телевизора и тоже подошёл, к говорящим, чтобы выяснить, достаточно ли интересна для его интеллекта предлагаемая вещь. Пока он рассматривал часы, Татьяна Сергеевна не сводила с него глаз и, наконец, восторженно воскликнула:

— Как вы, однако, походите на свою сестру.

— Вам давно бы пора привыкнуть, Татьяна Сергеевна, что близнецы походят друг на друга, как две капли воды, у них даже прыщи одинаково вскакивают, — сурово заметил Евгений, которому не нравилось усиленное внимание соседки к его супруге.

— Да, вы знаете, — вспомнила Татьяна Сергеевна, — разговаривала с Варварой Ивановной, она утверждает, что у неё украли перстень, и она не знает, на кого думать, потому что никто никогда не видел, куда она его прячет. Кто же мог его украсть?

— Положила куда-нибудь и забыла. У старушки начался склероз, — возразила Валентина, оставив часы на столе и продолжив то ли ремонт, то ли ломку телевизора. В данном случае трудно было отличить одно от другого.

— Я ей сказала то же самое, — подхватила радостно Татьяна Сергеевна, — но она меня уверяет, что украли, потому что перстень у неё постоянно лежал в одном месте.

— Странно, один перстень украли и больше ничего не тронули, — пожал плечами Евгений. — Воры обычно работают с большим размахом. Нет, точно — у старушки начался склероз, и пусть она никому голову не морочит.

Однако молодые супруги рано поспешили поставить Варваре Ивановне диагноз: исчезновение перстня не относилось к случайным явлениям, а имело вполне закономерный характер и являло собой звено в цени последовательных событий, которые впоследствии коснулись и их. А пока — они жили мирно и верили, что у старушки начался склероз.

Духовное перерождение продолжалось, и мои приятели находили в себе новые и новые перемены, менялись их взгляды, менялись привычки. У Евгения, например, появилось отвращение к вину, сигаретам и беспорядку, меньше тянуло доказывать правоту кулаками, самое большее, на что он был теперь способен — это пощёчина. На пивные палатки и бары, где постоянно толкались любители горячительных напитков, глаза его не смотрели, видя в них рассадники легкомыслия и пороков. Вместо пива его тянуло на лимонад, вместо сигарет — на конфеты и вместо женщин… — на мужчин. Да, как ни странно это показалось ему на первых порах, но былой интерес к прекрасному полу, когда он не мог пропустить взглядом ни одну привлекательную девушку, полностью пропал. Мужчины тоже не вызывали особых симпатий. Евгений чувствовал себя женщиной замужней, порядочной, и поэтому вокруг были просто хорошие люди. Сами же мужчины иногда засматривались на высокую, статную девушку, но войти в контакт побаивались, с опаской поглядывая на широкие плечи и огромный кулак. В общем, Евгений стал для себя образном добропорядочности, мы не говорим — для других, потому что, как говорится, на вкус, на цвет, а, аналогично, и на критерии порядочности одинаковых взглядов не существует. Как бы то ни было, но Евгений чувствовал себя вполне умиротворённым. Правда, в одно из ближайших воскресений случилась с ним неприятность, но опять же, она только в очередной раз доказала ему, что женщиной жить спокойнее.

Надо отметить, что устроившись на новую работу, он попал в очень дружный, сплочённый коллектив, который раз в месяц устраивал какое-нибудь массовое мероприятие. На этот раз коллектив принял решение — покататься на катере. Катерок арендовали небольшой, как раз такой, чтобы уместилась вся их бригада. Намечалось доплыть до лосиного острова, порыбачить, развести костёр, сварить уху — одним словом, занятия самые простые и самые приятные. Помимо Евгения, из женщин поехало трое чьих-то жён и десятилетняя дочь одного из рабочих.

Речка была неширокая, но глубокая, так что катера и лодки плавали по ней свободно. Дул лёгкий ветерок, небо отливало голубизной, предвещая ясный день.

Рыжеволосый Сергей занял место, как обычно, рядом с Евгением и шутил:

— Женечка, я с тобой хоть на край света. И почему ты так рано вышла замуж, не могла годик-другой подождать, пока меня встретишь. За такой женой, как за каменной стеной. У тебя что ручка, что ножка, как припечатает к стенке — папа с мамой не узнают. Под твоей охраной так бы до старости спокойно и прожить.

Рядом сидящие коллеги улыбались шуткам холостяка. Сергей поглядывал на них озорно и острил с большим вдохновением. Евгений добродушно улыбался и помалкивал. Настроение у пассажиров было самое выходное, так что улыбки порхали с лица на лицо, как бабочки с цветка на цветок.

Но спустя час налетел шквальный ветер, поднялись волны, катер закачало, замотало, скорость движения сократилась почти вдвое, так как плыть приходилось против ветра.

Погода последние годы поражала своей непостоянностью, причудами, а порою и злобой. То летом в июне выпадал снег, то зимой температура поднималась до пяти градусов тепла или, наоборот, падала до минус сорока пяти. Ветра обрушивались внезапно, бушевали краткий миг, но с такою остервенелостью, что выворачивали столетние дубы с корнями. Погода капризничала, а почему именно — учёные пока объяснить не могли. И на этот раз она также вспыхнула по неизвестным причинам яростью, разбушевалась. Плыть стало невозможно, решено было повернуть назад.

Женщины запищали:

— Домой, домой! Нас перевернёт.

Брызги то и дело окатывали сидящих, так что они в одно мгновенье вымокли и замёрзли.

Домой так домой — катер начал разворачиваться, но капитан попался неопытный: как только судно повернулось бортом перпендикулярно к основному потоку воздуха, так и ветер, и волна ударили в него с такой силой, что пассажиры, не успев ничего предпринять и даже не успев испугаться, очутились в воде.

Первым вынырнул капитан и сразу же заорал:

— Держитесь за борт, все — за борт! Мужчины, помогайте женщинам.

Евгений плавал отлично. Вынырнув, он тотчас же подхватил барахтавшуюся рядом девочку. Их обеих отбросило метров на пять, остальных ещё дальше.

— Держись за шею, — приказал Евгений и, когда ребёнок крепко ухватился за него, поплыл к катеру.

Волны захлёстывали их с головой, вода попадала то в рот, то в нос, тогда он приказал девочке отвернуться от волн и полностью потащил её на своей спине. Доплыв до перевернутого судна, он и девочка, ухватились за мокрый борт. Катер сильно раскачивало, волны норовили захлестнуть и оторвать от спасительного предмета. Руки то и дело соскальзывали, особенно у ребёнка, и тогда Евгений приказал ей снова держаться за его шею. Его ногти почти впились в дерево катера, а девочка полностью повисла на нём.

Остальные тоже подплыли и окружили судно. Так они болтались около получаса, не надеясь уже добраться до берега. Ветер не стихал. Многие мужчины могли бы рискнуть переплыть реку и добраться до берега, но как оставить женщин и тех, кто плавал плохо? Поэтому в критический момент все проявили максимум выдержки и благородства. Своим присутствием сильные укрепляли дух физически слабых.

— Лодка! Справа лодка! — вдруг радостно заорал Сергей.

Глаза потерпевших кораблекрушение с надеждой впились в приближающихся спасителей. Время потекло особенно медленно. Шквальный ветер продолжал дуть с прежней энергией, лодка упорно приближалась. Двое молодых людей, сидевших в ней, не обращая внимания на порывы и волны, изо всех сил гребли к ним. Лодку удалось подвести к катеру с подветренной стороны, и двое смельчаков скомандовали: