Метаморфоза

— Нет, такие изобретения мне не по вкусу, — решительно заявила Валентина. — Выдумывай, какие угодно швы, а пищу вари из нормальных продуктов.

— Вечно ты все мои начинания на корню рубишь, — тяжело вздохнул Евгений. — А я собирался завтра рагу из пауков приготовить. Целую банку наловил, — и он кивнул головой в сторону окна.

— Там, на подоконнике, в пол-литровой банке копошилась бурая масса, от которой волосы вставали дыбом.

— Выбрось немедленно эту гадость. Ты что, хочешь, чтобы я поседела на двадцать лет раньше? Смотреть на них не могу без содрогания. Выбрось, — и она так отчаянно замахала руками, что Евгений поспешил схватить банку и вынести её в мусорный ящик.

— Прекрати эксперименты, ты не в столовой. Не забывай, что так можешь отравить главу семьи.

Стараешься, стараешься — и всё плохо, — недовольно проворчал супруг. — Сама забыла, как недавно пыталась накормить меня борщом c мухами.

— Она туда случайно попала, а ты специально изощряешься. Между прочим, ни одна женщина на это не способна. Это в тебе твоё прошлое мужское начало говорит. Мужчин к изобретениям всегда тянет.

— Дорогая, я думаю не о том, что́ новое изобрести, а как тебя вкуснее накормить. Наоборот, во мне работает женское начало — я только и думаю, как тебе угодить.

Ничего себе — угождает лягушачьими лапками, — усмехнулась Валентина. — Ты лучше бельё в прачечную завтра отнеси. Нечего одеть после дня охоты.

Евгений промолчал, но на следующий день, засунув бельё в сумку, послушно отправился в прачечную самообслуживания. Раньше он помогал сюда приносить жене бельё, но дальше входных дверей не заходил, а теперь приходилось испытать данный процесс самому.

В стиральном зале находилось несколько женщин и двое мужчин. Евгению указали номер свободной машины, и он стал загружать в неё бельё. Соседом по машине слева оказался жилистый мужчина с недовольным лицо, справа — седовласая женщина с доброй улыбкой.

«О, слева — дьявол, справа — ангел, — подумал он. — Что-то будет весёлое.»

Не показывая вида, что пользуется машиной впервые, Евгений непринуждённо загрузил бельё, захлопнул крышку и нажал красную кнопку слева. Бельё почему-то не закрутилось.

Жилистый мужчина читал газету, но один глаз его периодически, как маяк, сканировал своим лучом пространство зала. Соседка справа разговаривала с какой-то блондинкой. Спрашивать у них, почему не работает машина, показалось неудобным, и Евгений изо всех сил принялся нажимать на кнопку дальше и готов был уже трахнуть её кулаком, как неожиданно жилистый мужчина так гаркнул над его ухом, что оглушил:

— Ты чего балуешь, чего чужое бельё рвёшь?

— Кто рвёт? Я свою машину запускаю.

— Какую свою? Ты мою включаешь. Думала, не вижу? Десятый раз уже кнопку нажимаешь. Вон как мотор работает — как сердце перед инфарктом. Вредительница!

На шум подошла соседка справа и её собеседница.

— Чего расшумелись? — спросила она, обращаясь к ним, как к детям. — Чего не поделили?

— Она моё бельё в порошок стёрла, — запальчиво выкрикнул мужчина. — Десять раз на кнопку нажала. Я заставлю её заплатить за всё бельё, пусть на нём хоть одна дырка появится.

«Точно дьявол», — пронеслось у Евгения в голове, но и в нём самом тоже что-то закипело, забурлило, как в чайнике на огне, стала разбирать злость, и, не сдержавшись, он заорал: — Нужна мне ваша машина, я свою не могу включить.

— Подождите, подождите, всё ясно, — стала успокаивать женщина, — Девушка здесь впервые, она перепутала кнопки. Надо нажимать не те, которые слева, а вот эти, справа, — она прикоснулась к кнопке справа, и машина Евгения тоже спокойно заработала.

Но жилистого мужчину это не удовлетворило, и он раздражённо закаркал:

— Пускают тут всяких, ничего в технике не разбираются, а лезут. Таким только в корыте стирать.

— Что? Это кто в технике не разбирается? — Евгений покраснел от возмущения и угрожающе стал надвигаться на мужчину, готовый вцепиться ему в шевелюру, но женщина схватила его за руки и мягким проникновенным тоном матери принялась убеждать:

— Успокойтесь, голубушка, успокойтесь. Не стоит обращать внимание на брюзжание мужчин, они так устают на работе, потом всё свободное время разряжаются.

— Знаю я, как они устают, лодыри несчастные, — продолжал распаляться Евгений. — На работе дурака валяют и здесь людям работать не дают.

— Кто «дурака валяет»? Ты что, ослепла? Я же стираю, — ещё больше возмутился мужчина на несправедливое обвинение.

— Голубушка, берегите свои нервы. Мужчин вы не переспорите, уверяю. Вы же женщина! Будьте благоразумны. У мужчин никакой выдержки, а у нас она должна быть железной.

— Поубавила бы я ему шевелюру, а то что-то зарос слишком. Да уж ладно, покажем ему наше женское благоразумие, — успокаиваясь, проворчал Евгений.

— Правильно, голубушка, правильно. Нам, женщинам, нужно в любой ситуации оставаться на высоте, — учила соседка справа.

«Попробуй тут оставаться на высоте, — подумал про себя Евгений, — руки так и чешутся. Был бы мужчиной, обязательно отучил бы его раздражаться по пустякам. Бедные женщины, хочешь — не хочешь, приходится сдерживаться».

Далее всё прошло благополучно, бельё приобрело свежий вид и вновь вернулось в сумку.

Возвращаясь домой, он воспользовался общественный транспортом. «Посижу, отдохну после стирки», — решил Евгений, заняв свободное место на сиденье.

Через две остановки в автобус вошла молодая дама с ребёнком. Рядом с Евгением сидел молодой человек. Евгений не двинулся с места, твёрдо помня, что первым уступает своё место мужчина, а он пока — женщина. Дама продолжала стоять, одной рукой держа ребёнка, второй прочно вцепившись в поручень. Это была молчаливая атака. Секундное психологическое давление — и молодой человек, не выдержав, встал и предложил:

— Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, — поблагодарила женщина и заняла освободившееся место рядом с Евгением.

«Как хорошо, что я женщина, — облегчённо вздохнул Евгений, — хоть тут воспользуюсь своими преимуществами», — и он с наслаждением вытянул ноги, пытаясь полностью насладиться сидячим местом. Оказывается, вокруг шло постоянное деление мира на мужское и женское, чего он раньше никогда не замечал. И только сменив пол, он увидел, какими преимуществами пользуются одни и какими — другие, какие недостатки у слабого пола, и какие — у сильного, из чего сделал вывод, что истина познаётся в сравнении.

Домой он вернулся отдохнувшим. Когда он вошёл в гостиную, первое, что увидел, — спину Валентины, голова ушла в корпус телевизора, и оттуда раздавались подозрительные бряцающие звуки, по которым можно было судить, что что-то от чего-то отрывают.

— Ты что делаешь? Мы же за него не весь кредит выплатили, — завопил супруг.

Хорошо, что в данный момент он был женщиной, и ему дозволялось брать высокие ноты, не роняя собственного достоинства.

Валентина в свою очередь ответила спокойно и сдержанно, не роняя мужского достоинства:

— Наш телевизор невозможно смотреть — сплошные полосы по экрану.

— Так это же, наверно, из-за антенны.

Валентина почесала затылок, подумала и согласилась:

— Ладно, проверю и антенну, — и снова с головой ушла в телевизор.

— Как хорошо, что у нас нет автомобиля, — утешил себя Евгений.

— Чего, чего? — переспросила жена. Внутри послышался грохот, какие-то детали посыпались вниз.

— Я говорю: хорошо, что у нас нет автомобиля, — громко повторил супруг, — нам бы он обошёлся за двойную цену.

— Ты на что намекаешь? — голова жены опять выросла на плечах.

— Я напоминаю, что ты до сих пор не собрала велосипед и радиоприёмник, а уже влезла в телевизор.

— Я, может, новую вещь изобретаю, а деталей не хватает. И вообще, не ограничивай мои творческие возможности.

— А что ты всё на меня всё взвалила? — рассердился супруг. — Обед готовлю я, глажу я, убираю я. Думаешь, если большой, так мне любая нагрузка под силу?

Жена смерила его долгим взглядом и усмехнулась: