Страница 74 из 78
Надо вам знать, что в конюшне у Вана стояли три иноходца, которые в день могли пробежать несколько сотен ли. Кони ценились дорого — по тысяче золотых каждый. Звали их так: Сметливый Гнедой, Караковая Малышка и Матушка Пань.
Хозяин Baн выехал верхом на кобыле Матушка Пань, которую вел под уздцы Лю Цин но прозвищу Тысяча Цзиней. Облик Лю Цина можно описать так:
Ван Гэ выехал во главе передового отряда из сотни бойцов. Еще триста воинов вели сзади оба Дуна и Цянь. Ван Шисюн верхом на Караковой Малышке в сопровождении Гуна на Сметливом Гнедом, который вел еще свыше ста человек, возглавлял тыльный отряд. В нем находился связанный дуцзянь Го Цзэ. Трижды прозвучал боевой сигнал, и многочисленная кавалькада двинулась в сторону уездного города Сусуна, где Ван Гэ собирался захватить уездного чиновника Хэ Нэна. Поистине:
Когда до города осталось всего пять ли, стало светать. Цянь Две Четверки обратился к Ван Гэ:
— Хозяин! Чтобы захватить уездного, надо в город заслать лазутчиков. Они свяжут его и притащат сюда. А устраивать шум совсем ни к чему.
Ван Гэ согласился. Велев Цяню стоять со всеми силами здесь, он вместе с двумя Дунами и Лю Цином во главе отряда из двадцати с небольшим человек направился к городу. Возле городского рва стайка мальчишек, взявшись за руки, пела песню:
Ван Гэ, пустив коня вскачь, подъехал к мальчишкам и шуганул их. Ребятишки мигом исчезли. В душу Вана закралось нехорошее предчувствие. Он въехал в город. Возле уездного ямыня стояла непривычная тишина, хотя был час присутствия. Ван спешился. Из ямыня, что-то бормоча себе под нос, вышел старик — ночной сторож.
— Эй! — схватил его за рукав Лю Тысяча Цзиней. — Где уездный Хэ?
— Вчера поехал в Восточную деревню по какому-то делу, еще не вернулся.
Ван Гэ велел старику показать дорогу. Они выехали из восточных ворот, а через двадцать с небольшим ли увидели величественное здание, оказавшееся Храмом Грядущего Счастья. Жители уезда приходили сюда помолиться духам, которые являли им свою божественную силу.
— Там можно узнать! — проговорил старик, указывая на храм. — Когда начальник отправляется в деревню, он непременно останавливается здесь отдохнуть.
Ван Гэ слез с коня и вошел в ворота. Монахи, перепуганные воинственным видом гостя и его спутников, вооруженных сверкающим оружием, упали на колени.
— Где уездный? — спросил Ван.
— Он ночевал здесь, а утром в пятую стражу уехал… Куда, не знаю, — ответил монах.
Убедившись, что сторож ямыня сказал правду, Ван Гэ отпустил его и велел своим людям готовить обед, а еще нескольким воинам разведать все вокруг и узнать, где затаился уездный чиновник. Подошел час шэнь, а новостей все не поступало.
Встревоженный Ван приказал людям поджечь храм, который вспыхнул, как факел, и сгорел дотла. Отряд отправился обратно.
— Начальник! — обратился к Вану Лю Тысяча Цзиней. — Уездный хотя и скрылся, но в ямыне наверняка остались его жены и дети, которых надо взять в заложники. Он тогда мигом явится!
Ван Гэ согласился. Отряд подъехал к восточным воротам, но они почему-то оказались запертыми, хотя еще и не стемнело. Что произошло? Оказывается, сыщику, который, как нам известно, прикинулся убитым, удалось бежать из поместья и незаметно пробраться в город. Он рассказал о том, что случилось, уездному коменданту. А тот, позеленев от страха, приказал немедля закрыть городские ворота и приготовиться к обороне, а потом направил начальнику округа срочную бумагу о том-де, что Ван Гэ поднял мятеж, истребил много людей и что его следовало уже давно арестовать.
Тем временем Ван приказал поджечь ворота и готовиться к атаке. И вдруг невесть откуда налетел чудовищный вихрь, который поверг воинов Вана в смятение. Кобыла под Ваном, тревожно заржав, отпрянула назад и встала как вкопанная. Ван Гэ, вскрикнув от неожиданности, свалился на землю. Вот уж действительно:
Лю Цин, заметив, что хозяин упал с коня, бросился на помощь, но тот лежал недвижимый, будто мертвый. Лю Цин, обхватив его, посадил в седло и повел лошадь под уздцы. Оба Дуна ехали по бокам. У южных ворот им повстречался Ван Шисюн с отрядом из двадцати-тридцати человек с факелами в руках. Они прошли около двух ли, и Ван Гэ постепенно пришел в себя.
— Со мной произошло что-то странное! — воскликнул он. — Я увидел какого-то духа ростом в несколько чжанов. Он был в белом халате, а поверх — золотые латы. Сидел он на городской стене, а ноги свешивались до самой земли. Подле него толпилось великое множество воинов. В руках они держали стяги с надписью «Грядущее Счастье». Вдруг дух поддел меня ногой, и я свалился с коня. По всей видимости, божество прогневалось на меня за то, что я сжег храм, и послало эту напасть… Но все равно завтра мы вновь пойдем в бой, только дождемся, когда подойдут главные силы.
— Отец, ты еще ничего не знаешь, — проговорил сын, — от нас ушел Цянь. Видно, испугался, что оборона будет затяжной… А за ним потянулись другие. Из трех отрядов сейчас остался только один. Нам лучше вернуться домой и там обсудить, что делать дальше.
Слова сына огорчили и встревожили Вана. В это время они подъехали к лагерю. Гун, верный своему слову, остался на месте. В этом отряде по-прежнему находился и Го Цзэ, заключенный под стражу. Не помня себя от гнева, Ван Гэ поднял свой меч и рассек узника на две половины, после чего приказал отряду возвращаться в Конопляный Склон. Пока они шли по дороге, разбежалось еще много людей, и в поместье вернулось не больше шестидесяти человек. Ван Гэ был подавлен.
— Я всегда соблюдал верность и долг, — вздохнул он, — однако нашелся злодей, который оклеветал меня. Как я мог оправдаться перед властями? Оставалось одно — захватить этого чиновника Хэ и, узнав от него правду, смыть свой позор. Я когда-то мечтал, что с помощью удальцов-воинов, которых найму на казенные деньги, смогу навести порядок на берегах Чанцзяна и Хуайхэ и вычистить из ямыней казнокрадов и лихоимцев… Я думал и о славе, которая придет ко мне, и о милостях двора, которые последуют за те великие подвиги, что я свершу во имя Отчизны. Но, видно, планы мои никогда не сбудутся. Увы! Такова судьба!