Автостоп

— Мама, погляди-ка! — воскликнула девочка, показывая ей кулек с конфетами.

Не успела она произнести эти слова, как из темного угла выскочил малыш лет пяти-шести.

— Конфеты! Дай мне, дай мне! — завопил он.

— Карим сказал, что мы их разделим. Подожди минутку, — одернула его сестра. — Мне их подарил вот этот мальчик, мама. Посмотри, у Карима в ведерке шесть форелей.

— О, прекрасно! Вот и ужин есть, — весело сказала мама. — А на обед я раздобыла яйца.

Девочка подошла к Юберу.

— Ты не забыл про мою тележку? Вот она, а вон колеса, которые Али сломал.

— Она не давала мне ее повозить, вот я ей назло и сломал тележку, так ей и надо! Жадина! — крикнул Али, который, видно, умел за себя постоять.

Юбер починил тележку, прибив колеса к оси здоровенными гвоздями, которые они отыскали в каком-то ящике, и не без гордости любовался делом рук своих, как вдруг приехал мясник со своим фургончиком. Все выбежали на улицу. Мадам Надир купила телячьи отбивные, а Люк — кусок вареной говядины. Юбер тоже подошел к мяснику.

— Вы ведь проедете мимо нашей фермы, месье Лёндрэ, не прихватите ли вы две доски?

— И тебя в придачу? — усмехнулся мясник, подмигнув ему.

— Конечно… И еще моего товарища.

— Ну знаешь, это уж слишком! С меня хватит и одного!

Люк поспешил сказать, что охотно пойдет пешком, но Карим, пошептавшись с матерью, потянул его за руку.

— Оставайся у нас обедать. Мама разрешила, — сказал он.

— Ой, останься! Пожалуйста, ну, пожалуйста! — все повторяла девочка, хлопая в ладоши.

И Люк остался. Он даже помог положить крышку стола на козлы, которые Карим вынес во двор, и подкатил бочонок, поскольку лишнего стула не было.

Расставляя тарелки, девочка без умолку болтала. Люк узнал, что зовут ее Лейлой и что малышку назвали Маргаритой в честь мамаши Жоливет, которая присматривала за старшими детьми, пока мама была в родильном доме.

Тем временем пришел домой и месье Надир. Они сели за стол. Овощной суп, яичница, белый сыр… Зажатый между Али и Лейлой, Люк с большим трудом управлялся с ножом и вилкой. Мальчик толкал его локтем, девочка все ластилась к нему. Али так расшалился, что в конце концов опрокинул свой стакан. Мама строго на него посмотрела.

— Что поделаешь, ему тесно, — защитил его месье Надир. — Вот когда мы будем жить в своем доме…

— А где он находится, этот дом? — спросил Люк.

— Под горой, — ответил Карим. — Это последний дом в деревне. Пойдем, я тебе его покажу.

— И мы с вами, и мы! — закричали Али и Лейла.

Но Лейлу мама не отпустила: а кто даст бутылку с молоком Маргарите? Разве ома забыла о своих обязанностях?

— Ты будешь поить ее молоком, а я тем временем сварю отцу кофе, — сказала ей мадам Надир. — Ну, а что до Али, то этот чертенок может идти куда ему заблагорассудится, я рада, когда он не путается у меня под ногами.

Мальчики побежали вниз по склону. Дом! Дом!.. Люк с трудом подавил возглас удивления, когда увидел, что Карим остановился перед какими-то развалинами, окруженными участком распаханной земли. Крыша провалилась, вместо окон зияли пустые проемы. Только стены еще стояли.

Карим широко улыбнулся.

— Правда, прекрасный дом? — спросил он, и на лице его отразился восторг. — Подумай, целых три комнаты, а в чулане пробьют окно, и у меня тоже будет своя собственная комнатка, с окном во двор. Ставни мы покрасим в зеленый цвет, дверь тоже, а пол будет вымощен плиткой… А потом мы заведем кур и кроликов…

— Твой отец все это сам восстановит? — спросил Люк, скрывая разочарование.

— Конечно. Он мастер на все руки. Его товарищи по работе тоже ему помогают. Не говоря уже о том, что и я здесь работаю. Мы уже много чего сделали.

И Карим показал на мешки с известью, на балки, ведра и стремянки, которые лежали вокруг.

— Лейла мечтает о цветах, но главное для нас, конечно, огород: картошка, морковка и все прочее. Я посажу еще салат.

Он умолк и подавил вздох.

— Вот только боюсь, зима наступит прежде, чем все будет готово, и мы не успеем переехать, — сказал он. — Папа может здесь работать только вечерами и в свободные дни. И его товарищи, конечно, тоже. Вот если бы нас было больше…

— А я не могу вам помочь? — спросил Люк, поддавшись порыву.

— Ты? — изумленно пробормотал Карим. — А как же твой автостоп?

— Меня нигде не ждут. Иду, куда хочу. Днем больше, днем меньше значения не имеет. Как ты думаешь, я смог бы вам помочь?

— Конечно. О, какой ты мировой парень! Сейчас расскажу об этом папе.

Месье Надир искренне обрадовался. Чем больше людей будет работать, тем быстрее пойдет дело. А Люк был крепким парнем, любая работа была ему по плечу. Мамаша Жоливет, к которой обратились за помощью, согласилась поместить его на несколько дней в кладовке, где хранила товары. Завтракать он сможет у нее в закусочной, а обедать и ужинать будет у Надиров, внося свою долю в общие расходы.

— Я должен предупредить Юбера, — сказал Люк, — и принести сюда свой рюкзак.

Он отправился на ферму несколько растерянный. Арены Нима терялись где-то в тумане, а перед собой он видел дом с зелеными ставнями и полом, аккуратно выложенным плитками. Мысль, что он будет работать как настоящий мужчина, наполняла его гордостью. «Напишу об этом папе, — решил Люк. — Он всегда говорит, что я слишком много шатаюсь без дела. Надеюсь, он будет доволен».

Если кто и был сражен этой новостью, так это Юбер. Как, Люк останется на несколько дней в Гран-Вилье, чтобы поиграть в каменщика у Надиров, а он в это время будет томиться на своей ферме?

— Я хотел попросить тебя пойти со мной на карьер, — мрачно сказал он. — Но я вижу, что, кроме Карима, тебя никто больше не интересует.

— Уж не ревнуешь ли ты случаем? — воскликнул Люк. — Во-первых, я пойду с тобой на карьер. А во-вторых, почему и тебе не помочь Надирам? Ты был бы там не лишний.

— С отцом я в два счета договорюсь, — подхватил Юбер, — а вот мать устроит мне сцену, это точно… Хорошо, давай все же попробуем. Родители пошли к соседям выпить винца, но… гляди, вон они как раз возвращаются.

Месье Лаверниа, пузатый, краснолицый коротышка, удивлял своим малым ростом так же, как его жена — большим. Он шел неторопливо и улыбался. Увидев мальчиков, он в знак приветствия поднял руку. Юбер обнял Люка за плечи.

— Это мой друг, папа. Он путешествует автостопом, а сегодня мы вместе ходили в Гран-Вилье.

— Ну вот и отлично, вот и отлично, — добродушно твердил месье Лаверниа.

— Но это еще не все, папа. Люк поживет некоторое время там, наверху, потому что хочет помочь Надирам отремонтировать дом.

— Ну вот и отлично, вот и отлично. А еще что?

— Еще… Гм…

И Юбер стал так сбивчиво и путано что-то говорить, что Люку пришлось вмешаться и самому объяснить, в чем дело. Как только мадам Лаверниа поняла, о чем идет речь, она, как и предвидел Юбер, подняла страшный крик, требуя, чтобы он сперва занялся своими помидорами и свеклой.

— Мы там будем работать только вечерами, — объяснил Люк, — а еще в субботу и воскресенье.

— Ну вот и отлично, вот и отлично, — все повторял месье Лаверниа, не обращая никакого внимания на возмущение своей жены. — Надир хороший человек, и я никогда не понимал, как они вшестером теснятся в этой хибарке у Жоливет! Скажи ему, что, если потребуется, я дам немного черепицы. У меня за коровником лежит целая куча.

— Да он тебя обдерет как липку, если ты будешь так себя вести, — не унималась мадам Лаверниа. — Но конечно, ты здесь хозяин, захочешь, так пустишь нас по миру, это тебе решать.

— Ну вот и отлично, вот и отлично, — все твердил ее муж.

Короче говоря, Юбер своего добился.

Однако не решенным оставался еще один вопрос. Его поднял Люк. Ходить на карьер, кормить Фламбо по вечерам они теперь не смогут, ведь в это время все будут работать на строительстве.

— Что ж, придется нам изменить распорядок дня. Это не так уж трудно, — ответил Юбер. — Будем ходить на карьер в семь утра. Согласен?